— Я не видел его в лицо, но некий могучий воин-кидань дважды приходил за моей жизнью, — подумав, ответил Цяо Фэн. — С ним было войско из сунских вольных странников. Обе его попытки едва не увенчались успехом.
— Все верно, — кивнул Ху Шаньгуан. — Жалкий трус любит прятать свою неуклюжую тушу не только за слоями железа, но и за телами легковерных глупцов. Этот дурень начитался книг о военном искусстве, и возомнил себя великим тактиком. Ха! — лицо мужчины искривилось в язвительной ухмылке. — Воистину, прав был Цао Мэндэ[1]: те, кто ведут войну по книгам — скудоумные невежды! Но довольно об этой падали, — в его взгляде вновь сверкнула сталь. — Пора закончить наш бой!
Бросок северного воителя был почти таким же стремительным, а удар — почти таким же смертоносным, как и в самом начале боя, но эту атаку Цяо Фэн сумел отбить без большого труда. На сей раз, их схватка продлилась еще меньше — оба противника не выказывали большого желания убивать, и быстро это заметили.
— Хватит сдерживаться, — выдавил Ху Шаньгуан, опуская саблю. — Бейся всерьез. Мне что, не защищаться, чтобы хоть один твой удар стал сколько-нибудь опасным?
— Я все еще не оставляю надежды, что ты согласишься бросить службу недостойному господину, приняв взамен мое предложение дружбы, — с легкой улыбкой ответил глава Клана Нищих. — Ты живешь прошлым, брат Ху — тягостным, болезненным, и недостойным силы твоего духа. Может, лучше оставить его, и вступить на иной путь? Неважно, какое будущее ждет тебя, и неважно, где — подлунный мир бесконечно велик, и в нем найдется место для каждого, нужно лишь не бояться поискать.
— Не бояться, — отрешенно протянул северянин, и медленно убрал саблю в ножны. — Лучшее будущее… Твои слова открыли мне глаза, Цяо Фэн. Все это время, выход был прямо передо мной. Я просто не осмеливался взглянуть на него. Благодарю тебя за твои наставления, и твое участие. Быть может, мы еще встретимся на реках и озерах, — он коротко поклонился, и, отвязав коня, вскочил в седло. Вскоре, его фигура исчезла за горизонтом.
— Ты в порядке, муж мой? — озабоченно спросила А Чжу, подходя ближе. — Этот сумасшедший не навредил тебе?
— Боевое искусство брата Ху — великолепно, но его воля не имеет целости, — рассеянно ответил глава нищих, глядя вслед ускакавшему мужчине. — Мне даже не нужно было убеждать его оставить службу Ляо — он убедил себя сам. Надеюсь, он найдет свое место в жизни, — Цяо Фэн грустно вздохнул. — Хуже судьбы не придумаешь — в один миг потерять семью, друзей, и родину, не приобретя взамен ничего.
— Какой бы ни была его судьба, я рада, что она увела его подальше от нас, — ворчливо промолвила девушка. — У тебя кровь на плече. Снимай-ка рубаху — я перевяжу тебя.
Цяо Фэн покорно отдался хлопотам жены, усевшись на ту самую завалинку, где их ожидал Ху Шаньгуан. Задумчивая грусть еще долго не уходила из глаз мужчины, а его взор нередко скользил по линии горизонта, там, где исчез одинокий всадник.
Примечания
[1] Мэндэ — второе имя Цао Цао, полководца и государственного деятеля, жившего в эпоху Троецарствия.
Глава 51
Повествующая о том, как серебряная змея и ее соратники переживали тяжкую утрату, а голодный тигр севера безжалостно рвал добычу
— Не стоило мне пробовать этот напиток, — грустно произнес Ба Тяньши, глядя в свою рюмку. — Ой, не стоило. Ведь теперь, мне придется налаживать торговлю с Гаочаном, чтобы не лишаться его по возвращению домой, — он пригубил насыщенно-багровую жидкость, и на его лице отразилось нескрываемое удовольствие, тут же, впрочем, сменившееся печалью.
— А ведь дела торговые — вне моей ответственности, — еще горестнее добавил он. — Поможешь моей беде, брат Хуа?
— Как не помочь, — с сытой ленью ответил далиский министр работ, развалившийся на своем стуле. — Меня, правда, больше увлек здешний чай, и закуски к нему. Надеюсь, Будда простит мне все это чревоугодие, — покаянно промолвил он, и, воровато оглядевшись, утащил с тарелки еще одно зеленое пирожное.
— Не стоит волноваться, друзья! — весело улыбаясь, провозгласил Инь Шэчи. — Ваш командир позаботится о нуждах своих солдат! После войны, нам всего-то нужно заглянуть в Ваньчэн, и посетить мой дом, где вы оба договоритесь с моим батюшкой как о поставках в Да Ли вина и чая, так и о найме умелых поваров для готовки ханьских блюд. Связи семейства Инь обширны, и отец легко сыщет вам, кого нужно — хлебопека, виноторговца, да хоть труппу актеров ваньской оперы.
— Опера? — заинтересовался Хуа Хэгэнь, отставляя чашку с чаем. — Я слышал об этом искусстве, но как-то не имел возможности взглянуть на него своими глазами. Правда ли, что все оперные роли, даже женские, исполняют мужчины? — Шэчи не успел ответить на вопрос военного министра — в застольную беседу вмешалась Ван Юйянь.
— Мы гостим в Месте Встречи Героев уже четвертый день, проводя время в праздных беседах, и угождая низменным потребностям придворных моего дяди, — стесненно произнесла она. Сидящий рядом с подругой Дуань Юй озадаченно крякнул, и закашлял, давясь рисовой булочкой.
— Ты говоришь, что позаботишься о наших нуждах, Инь Шэчи, — продолжила девушка, мимоходом хлопнув возлюбленного по спине. Тот благодарно кивнул. — Выполни тогда и мою просьбу. Я… по глупости повздорила с матерью, и хотела бы извиниться перед ней. Да, Цзяннань лежит в стороне от дороги в Шицзяхэ, и путь туда займет много времени, но… — она обратила на зятя просящий взгляд. — Каждый раз, думая о той ссоре, я чувствую себя предательницей. Мы с мамой никогда не были особо дружны, но все же, она — одна из трех самых близких для меня людей. Размолвка с ней не дает мне покоя.
— Давай поможем сестрице, Шэчи, — высказалась Му Ваньцин, словно невзначай кладя руку на колено мужа. — Все лучше, чем без толку лодырничать здесь.
— Сестры объединились, чтобы принудить своего командира к прекращению заслуженного безделья, — с притворной грустью промолвил юноша, накрывая ладонь жены своей. — Думаю, будь с нами сестрица Лин, она бы тоже поддержала вас, а уж просьбе целых трех красавиц ни один мужчина не сможет отказать. Так уж и быть — мы посетим Дом Камелий. В конце концов, почему бы не повидать мою старшую?
— Было бы замечательно, согласись тетушка Ли присоединиться к нам на обратном пути, — присоединился к беседе прокашлявшийся Дуань Юй. — Папа… то есть, отчим, был бы рад, да и мама с тетушками не отказались бы познакомиться с ней.
— Твои жалкие попытки обмана не введут в заблуждение и годовалого ребенка, братец, — задрав нос, напыщенно проговорил Инь Шэчи. — Ты всего лишь хочешь попросить руки сестрицы Юйянь у обоих ее родителей, — выведенный на чистую воду юный далисец смущенно улыбнулся, разводя руками. — Да, сестрица, кого ты имела в виду, говоря о трех ближайших людях? Двое из них, конечно же, твои мать и отец. Кто оставшийся?
— Разумеется, Дуань Юй, — безмятежно пожала плечами девушка. — Мы с ним — почти что муж и жена. Скоро, он станет для меня ближе, чем родители. Он пока не осмеливается предложить мне разделить с ним ложе, но я могу подождать свадебного ритуала.
На свою беду, будущий муж Юйянь успел вновь откусить от рисового пирожного, да еще и запить чаем, когда его возлюбленная промолвила свои нескромные слова. Вновь застигнутый посреди глотка, юноша судорожно закашлял, пытаясь избавиться от пошедшей не в то горло пищи, и верная подруга снова прилежно постучала любимого по спине.
— Как бы то ни было, стоит посетить тетушку Ли, — поспешил сменить тему спасенный от удушья. — Известна ли вам короткая дорога к озеру Тайху, брат Шэчи, сестрица Вань? Если вам не приходилось путешествовать из Сычуани на восток, можно попросить помощи у сестрицы А Чжу — ручаюсь, она знает Срединную Равнину, как свои пять пальцев.
Инь Шэчи, насмешливо улыбаясь, заверил родича, что хорошая дорога ему известна, и что они обязательно посетят Дом Камелий. Попутно, он с неподдельным участием предложил юному далисцу помощь в супружеских делах, от передачи шурину некоторых принадлежащих семье Инь даосских трактатов, до отправки его в дом удовольствий, в заботливые руки опытных куртизанок. Под смущенные огрызания Дуань Юя, недовольные отповеди присоединившейся к нему Ван Юйянь, и смешки всех остальных, дружная компания выбралась из-за стола, и отправилась собираться в путь.
