Наследник семьи Мужун ещё долго беседовал с чужеземным посланцами, и расстался с ними лишь поздней ночью. Проводив гостей из Ляо и Западной Ся, он вышел на веранду поместья, и опёрся на ее перила, с наслаждением вдыхая прохладный ночной воздух. Тихо шелестели воды Бэйсиня, отражая серебряные блики луны, мелодично стрекотали ночные сверчки, а лёгкий ветерок колыхал ветви плакучих ив, придавая их кронам сходство с развевающимися женскими волосами, но красоты природы проходили мимо внимания Мужун Фу, не задерживаясь в нем ни на миг. Душа молодого мужчины пела от радости — цель его семьи, к которой Мужуны шли поколениями, была так близко, что, казалось, протяни только руку, и коснешься ее.

Примечания

[1] Змеиные волосы и лошадиные рога — поговорка-чэнъюй, означающая небывальщину.

[2] Иероглиф «фу», имя Мужун Фу, переводится как «восстановление». Именуя сына этим словом, Мужун Бо имел в виду восстановление царства Янь.

[3] Ловить рыбу в древесной кроне — поговорка-чэнъюй, означающая занятие, заведомо обреченное на провал.

[4] В один шаг достичь неба — поговорка-чэнъюй, означающая быстрое завершение некоей сложной работы.

Глава 49

Рассказывающая о жестокости и беспощадности драконов и демонов

Сегодня, прогулочная лодка, принадлежащая семье Мужун, сидела глубже обычного — ее деревянные борта выглядывали из воды на какую-то пядь. По счастью, погода стояла безветренная, и ни единой волны не тревожило зеркальную гладь озера Тайху. Озерные воды лениво плескались о нос лодки только лишь когда их тревожил шест Бао Бутуна, правящего судёнышком. Пожилой воин осторожно отталкивался длинной бамбуковой жердью от илистого озёрного дна, направляя лодку к причалу Дома Камелий.

Тамошние обитатели встречали гостей без капли радости: собравшиеся на пристани служанки держали ладони на рукоятях мечей, а госпожа Ван, стоящая впереди своих прислужниц, глядела с откровенным презрением.

— И что же за плавучий мусор принесло озеро к моему поместью? — с отвращением бросила она, стоило судну приблизиться. В глазах женщины, обращённых на стоящего в лодке наследника Мужунов, и его приближенных, виднелась злость пополам с глухой тоской. — Если его всё-таки прибьет к берегу, мне придется побеспокоить моих служанок, и приказать им отправить его в печь.

— Здравствуйте, уважаемая тетушка, — вежливо ответил ей Мужун Фу. — Ваша обида на меня справедлива и заслужена, но молю вас, не отвергайте мои извинения, не выслушав их. В знак искренности, я принес вам некие скромные подарки, — он небрежным жестом указал на заполняющие лодку коробки и ящики. — Конечно же, я не рассчитываю, что жалкие два десятка отрезов парчи, пять сотен лян серебра, и шкатулка фамильного нефрита купят ваше прощение. Я лишь надеюсь, что они хоть немного смягчат ваше сердце.

— Ты зря набил свою лодку этим хламом, — голос Ли Цинло был холоднее снегов на пиках Тяньшаня. — Если ты надеялся впечатлить меня богатством и щедростью, то без пользы потратил время — подобные скудные дары недостаточны не то, что для приданого, — она ядовито усмехнулась, проговорив последнее слово, — но даже для знака уважения.

— Ваши слова полны горькой правды, — с покаянным видом склонил голову наследник Мужунов. — Увы, Ласточкино Гнездо переживает не лучшие времена. Мои ничтожные подарки вам — все, что оставалось в закромах поместья. Воры унесли немало моего имущества, а главное мое сокровище — юная госпожа Ван, — и вовсе пропало без вести.

— Мне плевать на твои беды… что? Янь-эр пропала? — насторожилась госпожа Ван. — Сейчас же говори, что ты сделал с ней, мерзкий мальчишка! Клянусь небом, если ты обидел мою дочь — не сносить тебе головы, — пристально уставившись на молодого мужчину, она положила руку на черен меча.

— Мне неизвестно, что произошло с моей двоюродной сестрой, — не меняя почтительного тона, ответил Мужун Фу. — В один день, она попросту исчезла из Ласточкиного Гнезда. Мои собственные поиски Юйянь не увенчались успехом, и я надеялся найти ее здесь. Вернись она в отчий дом, и мое сердце прекратило бы болеть о ее судьбе. Но, раз уж ее нет здесь, предлагаю объединить усилия в ее розысках.

— Ты уже… помог достаточно, — презрительно выплюнула женщина. — Именно из-за твоей «помощи» моя Янь-эр сейчас незнамо где. Исчезни с глаз моих, никчёмный глупец, или твое тело отправится кормить донных рыб.

— Прошу вас, уважаемая тетушка, не прогоняйте меня, — покаянно взмолился Мужун Фу, сложив руки перед грудью. Всем своим видом, молодой мужчина выражал сожаление. — Я безмерно виноват перед вами, и вину мою нельзя искупить словами и подарками, но позвольте мне хотя бы помочь исправить содеянное. Двоюродная сестра дорога мне, и ничто не волнует меня так, как грозящая ей опасность. Умоляю, дайте мне возможность помочь. Меньше всего я хочу, чтобы наша семья страдала из-за моей ошибки, — он опустился на дно лодки, встав на колени. Госпожа Ван пристально следила за ним, и подозрение в ее глазах медленно сменялось усталостью.

— Что ж, будет нелишним хотя бы выслушать тебя… племянник, — проворчала она. — Вы все можете сойти на берег, но твои люди подождут здесь. Заодно, пусть выгрузят те мелочи, что ты привез с собой — они станут платой за потраченное на тебя время. Мы же с тобой побеседуем внутри.

Не говоря больше ни единого слова, она зашагала в сторону поместья. Мужун Фу, ловко выпрыгнув на пристань, двинулся за ней, пройдя меж расступившихся служанок. На его лице промелькнула едва уловимая тень довольства, вмиг сменившаяся покаянной грустью.

* * *

— Рассказывай, — повелительно бросила Ли Цинло, стоило дверям главной залы поместья закрыться за спиной Мужун Фу. — Когда именно исчезла Янь-эр, и что взяла с собой? Кто из твоих людей видел ее последним? Говори, сейчас же, — ее тон более приличествовал обращению к какому-нибудь прислужнику, но это ничуть не смутило наследника Мужунов.

— Позвольте, я заварю чай, тетушка — нам обоим не помешает взбодриться, — почтительно промолвил он. Женщина безразлично махнула рукой, и Мужун Фу прошел к стоящему на одном из столов чайному прибору.

— Мы хватились Юйянь около четырёх дней назад, — заговорил он, взяв в руки поднос с чайником и чашками, и направляясь к очагу. — Вместе с ней, пропала лошадь, и некоторое количество дорожной еды, весом не больше пары цзиней…

Госпожа Ван сидела к очагу спиной. Взгляд ее, полный снисходительного презрения, был направлен куда угодно, кроме как на Мужун Фу. Когда мужчина прошел мимо нее, женщина и не подумала обернуться, что и позволило наследнику Мужунов без спешки и шума поставить поднос с фарфором на пол, не прекращая речи, вынуть из-за пояса веер, и, одним длинным шагом преодолев расстояние до сидящей Ли Цинло, ударить, точно и безжалостно, прямиком в основание черепа. Женщина бессильно обмякла, и опустилась на стол, словно ее сморил внезапный сон. Мужун Фу, подумав, снял с нее перевязь с мечом, и, распахнув окно, зашвырнул оружие далеко в воды озера. Затем, он вышел на двор, извлек из-за пазухи сигнальную хлопушку, и, воткнув в землю ее недлинный держатель, поджег фитиль. Хлопушка с громким шипением рванулась ввысь, и взорвалась в яркой вспышке; в тот же миг, Гунъе Гань, мирно беседовавший на пристани с одной из служанок, рванул меч из ножен, и, продолжая движение, рубанул собеседницу поперек груди. Девушка рухнула, обливаясь кровью, а воины семьи Мужун, обнажив клинки, набросились на ее товарок. Видя успех первого удара своих соратников, Мужун Фу довольно кивнул, и двинулся к берегу озера, намереваясь присоединиться к братьям по оружию.

Защитницы Дома Камелий потеряли двоих, прежде чем была поднята тревога, и берег Тайху заполнился юными воительницами в белых одеждах. Воины Мужунов, вместе со своим подоспевшим старшим, вмиг оказались в окружении, и взбешенные мечницы уже готовы были наброситься на предательских гостей, как над поместьем прозвучал дребезжащий смешок, и задние ряды служанок госпожи Ван буквально смело сокрушительным градом пальцевых и рукопашных техник. В бой вступили союзники Мужун Фу.