— Я… я клянусь вам, господин Цяо — в тот славный час, когда все кидани до последнего будут изгнаны с земель нашей родины, мы с вами выпьем победную чашу! — запальчиво воскликнул он. — И клянусь также, что этот несмышленый юнец будет сидеть рядом с вами по праву. Уверяю вас, я не посрамлю семью и предков на поле брани!

— Главное, не торопись победить всех врагов в одиночку, — добродушно засмеялся Цяо Фэн. — Безрассудство не равноценно храбрости, а жажда славы — доблести. Помни о том, что по возвращении с войны, тебя ждет семья, возлагающая на тебя большие надежды. Иной раз, вернуться домой живым, к мирному труду — не меньший подвиг, чем сразить сотню врагов.

— Я запомню ваши слова, господин Цяо, — озадаченно ответил сын Ю Цзюя.

В этот миг, дверь комнаты отворилась, и на пороге показалась А Чжу. В руках девушка несла широкий короб, полный мисок с горячей едой, и кувшин воды. Кое-как протиснувшись внутрь, и поставив несомое на стол, она с удивлением посмотрела на юношу, что беседовал с Цяо Фэном.

— У нас гости, муж мой? — спросила девушка. — Подождите немного, молодой господин — я принесу еще один столовый прибор.

— Не стоит, госпожа Цяо, — поспешно вскочил на ноги Ю Таньчжи. — Не буду вам мешать — у меня еще остались дела. Увидимся позже, — отвесив супругам два быстрых поклона, он выскочил из комнаты, попутно запнувшись о порог, и едва не рассадив лоб о косяк. Вскоре, топот его шагов стих в коридорах поместья. А Чжу растерянно смотрела ему вслед.

— Кем был этот юноша? — с сомнением спросила она. — Для слуги, его одежды слишком дороги, а сам он очень уж неуклюж.

— Это молодой наследник семьи Ю, — с широкой улыбкой ответил мужчина. — Рвения в нем столько, что оно не держится внутри, а над умением ходить, не натыкаясь на стены, ему еще предстоит поработать, но он кажется мне добрым и великодушным юношей. Ю Цзюй хорошо воспитал его.

— Счастье родителя — в детях, — согласно кивнула А Чжу. — Что ж, раз молодой господин Ю не стал присоединяться к нам за обедом, приступим. Помочь тебе добраться до стола, муж мой?

— Положусь на тебя, любимая жена, — с толикой смущения ответил Цяо Фэн.

* * *

Первое утро после возвращения Мужун Фу в Ласточкино Гнездо как-то особенно не задалось. С уходом одной из двух доверенных служанок, многие дела попросту встали, а над другими прислуга работала, спустя рукава — без упорной и трудолюбивой А Чжу, что не гнушалась подгонять лентяев пинками и крепкими словечками, работники поместья порядком расслабились. А Би сбивалась с ног в попытках сделать одновременно и свою работу, и ту, которой ранее занималась ее подруга, в итоге не успевая ничего.

Мужун Фу поручил было Лю Юну, смотрителю усадьбы, докупить с десяток новых прислужниц, в надежде заменить качество количеством, но тот с виноватым видом ответил, что таких денег в сундуках поместья попросту нет: во время недавнего пожара, устроенного безумным тибетцем, некий ловкач пробрался в закрома, и унес большую часть золота. Подозрение падало на нескольких слуг, которых недосчитались после вторжения сумасшедшего чужеземца. Наследник семьи Мужун поручил смотрителю написать письмо с жалобой сучжоускому сяньвэю, но большой надежды на то, что судейские отыщут деньги, как и на то, что отыскав, вернут их, не было.

Вдобавок, обрушился один из амбаров. Во время все того же злополучного пожара, одна из опор здания загорелась, и пусть толстая сосновая балка погасла во время водно-грязевого тушения, что устроил Инь Шэчи, подгоревшая часть заставила ее сдаться под гнетом времени раньше срока. Сейчас, слуги разбирали обломки рухнувшего строения, пытаясь спасти все, что только можно.

Поэтому, когда дверь гостиной, где Мужун Фу отдыхал с ближайшими соратниками, развалилась на доски, выбитая могучим ударом, наследник семьи Мужун не удивился, ощутив лишь усталое раздражение: еще одна неприятность, принесенная этим скверным днем, добавилась к списку прочих.

Безропотно принимать новый удар судьбы Мужун Фу не собирался: поднявшись из-за стола, он извлек из-за пояса веер, готовый встретить незваных гостей. Почти сразу же, ему пришлось отражать бумажным экраном верной принадлежности целый сноп вражеских техник ци, брошенных с немалыми силой и умением — кто бы ни напал на Ласточкино Гнездо, он ненамного уступал хозяину поместья, если уступал вообще.

Боевые товарищи попытались поддержать своего старшего, но без большого успеха. Гунъе Гань метнулся навстречу одной из ворвавшихся внутрь фигур, стремясь срубить врага первым же ударом, но выбранная им противница с неожиданной ловкостью сбила в сторону направленный на нее меч шлепком ладони, а ее ответный удар впечатал Второго в Цзяннани в ближайшую стену. Опытный воин не смутился, вновь насев на оказавшуюся неожиданно стойкой противницу, и его оружие засвистело, разрезая воздух в частых атаках.

Прочих воинов семьи Мужун, что бесстрашно бросились навстречу врагам, и вовсе едва не постигла бесславная и преждевременная кончина. Бао Бутун даже не успел вынуть саблю из ножен, как рукопашная техника ударила его в живот, бросив на землю. Вскрикнув от боли, грузный воин неуклюже заворочался, безуспешно пытаясь встать: уровень внутренней силы неведомого вторженца намного превосходил развитие пожилого насмешника, и сейчас, меридианы Бао Бутуна, перегруженные чужой ци, отказывались повиноваться владельцу.

Ринувшийся в бой Фэн Бо-Э поймал сходную технику грудью, и без чувств рухнул на пол — легковесный воин всегда больше полагался на скорость, чем на телесную крепость, но сейчас, он оказался не только хрупче противника, но и медленнее.

Дэн Байчуань сумел отбить встречный удар врага плоскостью меча, но сияющая мощью стрела ци, брошенная согбенным старцем в медной маске, ударила с такой силой, что воин семьи Мужун пошатнулся, едва не упав. Он попытался добраться до врага быстрым рывком, применяя технику шагов, чтобы сразить не кажущегося крепким противника в ближнем бою, но метко пущенная пальцевая техника поразила Дэн Байчуаня в правую руку, заставив его выронить меч. Безоружный и беззащитный, вернейший из людей семьи Мужун попытался отступить, но и на сей раз ему не хватило резвости.

Ее хватило кое-кому другому — Мужун Фу защитил преданного соратника. Одним быстрым броском, заставившим его фигуру размыться от скорости, он преодолел половину комнаты, и встал на пути вражеских техник, без видимых усилий отмахиваясь от них веером. Его враг неожиданно прекратил атаку, опустив железный костыль, с которого он и метал смертоносные техники; отступился и второй вторженец, быстрый настолько, что пропадал из виду. Лишь когда этот ловкий воин прекратил выполнение техники шагов, легко оттолкнувшись от стены, и приземлившись рядом со своим соратником, стало возможным разглядеть его облик — белый халат с воротником из перьев, длинные седые кудри, и ехидная улыбочка на морщинистом лице.

Гунъе Гань и неизвестная женщина, видя бездействие своих старших, также прекратили бой, и отступили назад.

— Вижу, мы немного не вовремя, господин Дуань, — обратился к своему спутнику старец в перьях. — Хозяин успел вернуться домой. Но, надо сказать, вместо отряда сильных воинов, что могли бы дать нам бой, я вижу кучку бесполезных неумех, которых даже трехногая кошка одолеет, и одного юнца совершенно заурядных умений. Так ли нам нужны стили и техники, что изучали эти бездари?

«Разделаемся с ними, и посмотрим сами,» жутким, потусторонним ревом зазвучал ответ старца на костылях.

— Из уважения к вашей старости, я позволю вам уйти с миром, — сдавленно промолвил Мужун Фу. — Немедленно покиньте мое поместье, иначе, не вините меня за невежливость, — старец в перьях тоненько рассмеялся на это заявление, а его спутник криво ухмыльнулся синюшными губами.

— Хорошо, — неожиданно согласился глумливо скалящийся старец. — Мы сей же час покинем эту хибару, если ты отдашь нам Хранилище Хуаньши. Точнее, то из его содержимого, что мы сочтем достойным.