— Быть может, нам удастся сделать это на обратном пути, — с улыбкой ответил на это Фань Хуа. Занимающий при дворе Дуань Чжэнмина должность министра работ, этот крупный мужчина явно не забрасывал воинские тренировки, и упражнения с достаточно сложным в освоении оружием — булавой-метеором. Шириной плеч далиский министр лишь самую малость уступал могучему Цяо Фэну, а его широкие ладони, казалось, могли без труда ломать железные подковы. Но, несмотря на свою внешнюю грозность, Фань Хуа неизменно глядел на мир спокойно и доброжелательно.
— Когда мы прогоним ляоских злодеев, у нас будет время заглянуть во все эти интересные местечки, и во многие другие, — добавил он. — Вопрос в том, чем мы займемся все то время, что осталось до встречи в Шицзяхэ? Что на это скажут наши доблестные командиры?
— Позвольте мне высказать небольшую просьбу, господа, — вмешался в разговор Ю Цзюй. — Вы — первые из жителей дружественного царства, что посетили Место Встречи Героев. Прошу вас, задержитесь на пару дней, чтобы мы могли выказать вам положенное гостеприимство. Я с моими братом и сыном будем рады побеседовать с вами о новостях с рек и озер великой Сун, как и о делах вашей родины. Обществу супругов Инь мы будем рады не меньше. Да, поздоровайся с гостями, Таньчжи, — обратился он к сидящему рядом с ним юноше.
— Рад видеть вас здесь, друзья и старшие, — вежливо промолвил юный наследник семьи Ю, вставая и кланяясь. — Познакомиться со столь опытными и могучими воинами — счастье для меня, — его круглое лицо и вправду озарилось по-детски искренней радостью.
— Что скажете, друзья и родичи? — спросил спутников Инь Шэчи, когда все ответили на приветствие Ю Таньчжи. — Погостим у семьи Ю?
— Здесь шумно и тесно, — глубокомысленно высказалась Ван Юйянь. — А еще, я недавно вступила в лошадиный навоз — внутренний двор за малым не устлан им. Но все же, усадьба братьев Ю — донельзя любопытное место, а его гости — необычны и интересны. Я за то, чтобы остаться.
— Вот слова, идущие из уст дракона и клюва феникса, — промолвил Шэчи, смеясь. — Сам великий Чэнь Кунчжан[3] не выразился бы лучше. Ну что, друзья, остаемся? — прочие гости из Да Ли с улыбками высказали свое согласие.
Примечания
[1] Уста Будды и сердце змеи — поговорка-чэнъюй, означающая лицемерие.
[2] Нефритовый лист и золотая ветвь — метафора, означающая благородное происхождение.
[3] Кунчжан — второе имя Чэнь Линя, ученого, поэта, и чиновника, жившего в эпоху Троецарствия. В истории, Чэнь Линь отметился крайне ругательной и оскорбительной прокламацией в адрес канцлера Цао Цао.
Глава 48
К дракону юга приходят в гости смертельная опасность и удачная возможность
Этим утром, А Чжу отлучилась по своим надобностям, и когда в дверь их с Цяо Фэном спальни постучали, главе Клана Нищих пришлось самому вставать, и плестись к двери, опираясь на мебель и стены. Стоило мужчине открыть, как перед его глазами предстал стоящий у самого входа юноша — рослый, черноволосый, и с круглым, добродушным лицом, несущим заметное сходство с братьями Ю. В руках он держал весомый сверток из коричневой бумаги.
— Здравствуйте, господин Цяо! — немедленно затараторил неизвестный гость, широко улыбаясь. — Доктор Сюэ не смог придти сегодня — рана молодого господина Сыма Линя из секты Цинчэн отнимает слишком много его времени. Я вызвался лично отнести вам лекарства и рецепт на сегодня, и помочь вам с приготовлением, да и вообще, с чем только могу. Надеюсь, вы не отвергнете мою помощь, — последние слова он произнес почти что умоляющим тоном.
— Что ты, братец, конечно же нет, — невольно улыбнулся Цяо Фэн. — Как тебя зовут?
— Ой, простите мою невежливость, господин Цяо, — немедленно смутился юноша. — Я — Ю Таньчжи. Вы уже знакомы с моим досточтимым батюшкой, Ю Цзюем, и дядей, Ю Цзи. Старшие родственники пока не допускают меня до серьезных дел — я еще слишком неопытен, — он с виноватым видом развел руками.
— Опыт придет со временем, — добродушно ответил глава нищих. — Извини, что не кланяюсь тебе, братец Таньчжи — что-то я не очень в силах сегодня.
— Простите, господин Цяо! Как я мог забыть о вашей ране? — встрепенулся Ю Таньчжи. — Давайте я помогу вам, — едва не выронив сверток с лекарствами, он подскочил к Цяо Фэну, подхватил его под локоть, и бережно отвел к кровати. Несмотря на неуклюжесть и детский вид этого добровольного помощника, глава нищих с удивлением обнаружил, что может без опаски опираться на него всем весом: сын старшего Ю оказался крепким малым.
— Я заварю ваше лекарство, — смущенно промолвил юноша, и принялся возиться с чайником и жаровенкой на столе.
Развернув принесенный сверток, и едва не рассыпав его содержимое по всей комнате, он с горем пополам отмерил требуемое рецептом количество компонентов, и упихал их в чайник. Тут же, Ю Таньчжи пришлось спешно пришлось убирать емкость с жаровни — в своем усердии, ретивый помощник разжег огонь слишком жарко. Сбегав на улицу, чтобы вытряхнуть из жаровенки часть углей, запыхавшийся юноша вернулся, и, наконец, приступил к варке снадобья.
Цяо Фэн умиленно следил за этим юношеским рвением. От него не укрылась причина чрезмерной услужливости Ю Таньчжи — юный наследник Места Встречи Героев то и дело бросал на главу Клана Нищих восхищенно-обожающие взгляды. Последний не видел в этом ничего дурного — наоборот, ему припомнилась собственная бурная радость, когда долгих семнадцать лет назад Ван Цзяньтун, знаменитый Бородатый Мечник, согласился взять его в ученики. Это приятное воспоминание вынесло на лицо Цяо Фэна довольную улыбку.
— Жаль, что я не могу выпить с тобой, братец Таньчжи, — дружелюбно промолвил он, приняв поднесенную чашу с лекарством, и осушив ее одним глотком. — Для двух мужчин, нет лучшего способа отметить знакомство, чем чаша доброго вина. Увы, доктор Сюэ строго-настрого запретил мне прикасаться к спиртному — по его словам, для меня оно станет ядом не слабее киданьского, — Цяо Фэн с недовольством покачал головой. Ему до сих пор не верилось, что такой замечательный и полезный напиток, как вино, может причинить ему какой-то вред после отравления.
— Выпить с вами было бы честью для меня! — немедленно загорелся юноша. — Будьте уверены, после вашего выздоровления, я отыщу в погребах поместья «красную дочь» не менее, чем двадцатилетней выдержки, и разделю ее с вами — только лучшее вино достойно лучшего из героев!
— Вино, достойное героев, — задумчиво протянул мужчина. — Расскажу-ка я тебе одну историю, братец Таньчжи, — юноша немедленно обратился в слух, и даже приоткрыл рот, для пущего внимания.
— Она — о лучшем из вин, что я когда-либо пил, — с легкой улыбкой продолжал глава Клана Нищих. — Мне случалось пробовать и дорогие напитки из винокурен Куайцзи, и гаочанский сок винограда, и белое вино из юго-восточных провинций, сладкое, как мед, но ничто из этого не сравнится с вином, о котором я хочу рассказать. Я пил этот божественный нектар на пиршестве в честь победы при Яньмыньгуане, — в голос Цяо Фэна вкрались нотки светлой грусти. — Бой с киданями был трудным, но мы сумели одолеть врага, хоть и заплатили за это кровавую цену. На том пиру, рядом со мной сидели славные воины, что плечом к плечу со мной разили врага: мои братья из Клана Нищих, бесстрашный Эр Дуншэн, начальствующий над личной охраной генерала Хань Гочжуна, благочестивый наставник Сюаньбэй из Северного Шаолиня, вместе со своими братьями по вере, господин Шань с его четырьмя сыновьями, твои отец и дядя, и, конечно же, доблестные супруги Инь, — на мгновение, он задумчиво умолк.
— То вино сильно отдавало солью, а рис, из которого его сварили, верно, был пересушен — пить после него хотелось только сильнее, — все же продолжил он. — В дальних пограничных гарнизонах, солдаты видят горячительное лишь по большим праздникам, и редко когда оно отличается качеством. Но в тот день, оно было для меня вкуснейшим напитком мира — ведь им, мы с боевыми товарищами чествовали нашу победу, — добрая улыбка вновь смягчила его черты. — Им, мы поминали славную жертву тех, кто отдал жизнь ради того, чтобы жили другие. Им, мы прославляли деяния, свершенные нашими соратниками. В том скверном вине, для меня смешались радость успешного отражения ляоского набега, торжественная грусть прощания с павшими, и гордость за доблестных воинов, сидящих рядом. Ни один, даже самый умелый винокур не сможет повторить тот вкус, — Ю Таньчжи, зачарованно внимавший собеседнику, восхищенно вздохнул.
