— Я рада, — устало ответила она. — Вот только, у моей влюбленной сестрицы остались все наши деньги.

— Ну, мы с братцем Юем не оставим тебя и Юйянь, верно, шурин? — ободряюще произнес Инь Шэчи. Дуань Юй согласно кивнул. — Давайте лучше подумаем, куда мы отправимся дальше.

— Ума не приложу, — пригорюнилась А Би. — В Северном Шаолине не знают, куда направился молодой господин. На дорогах, ведущих с горы Суншань, его не видели. Он любит путешествовать налегке и тайно, а зачастую, и вовсе скрывает лицо искусством перевоплощения.

— Это мне известно, — с толикой недовольства протянул Шэчи. — Остались ли у него дела на Срединной Равнине, или посещение Шаолиня было единственным?

— Этого служанкам знать неоткуда, — развела руками А Би. — Догадка о его пути в Шаолинь принадлежит братцу Юю. Что скажешь, братец? — обратилась она к юному принцу. — Есть ли у тебя мысли о том, где может быть молодой господин?

— Даже и не знаю, — виновато улыбнулся Дуань Юй. — На этот раз, нам ничего не известно о его планах. Хотя… — он задумчиво наморщил лоб. — Сколько денег он взял на дорогу?

— Полдесятка лян золота, не больше, — подумав, ответила служанка Мужунов. — Если бы он забрал из сундуков поместья крупную сумму, Лю Юн, наш смотритель, глядел бы много грустнее.

— Мужун Фу — наследник богатого семейства, — воодушевленно включился в обсуждение Инь Шэчи. — Даже если он привычен к странствиям, от некоторых вещей человеку очень трудно отказаться, стоит их как следует распробовать. Каждый день, Мужун Фу будет тратить серебро. А ведь он отправился не один, так? Помнится, А Чжу упоминала его братьев по оружию.

— Верно, — согласно кивнула А Би. — С ним, как и всегда, ушли Бао Бутун, Фэн Бо-Э, Дэн Байчуань, и Гунъе Гань.

— Четверо, — довольно прищелкнул языком Шэчи. — И молодой наследник богатого семейства, не могущий не быть человеком утонченных вкусов. Мне даже не надо рассчитывать их дорожные расходы, чтобы сказать — взятые Мужун Фу деньги давно кончились. Скорее всего, он с соратниками или на пути обратно в Ласточкино Гнездо, или уже вернулся туда.

— Это намного все упростит, — с облегчением ответила А Би. Заметно было, что девушку не прельщала необходимость подолгу зависеть от друзей. — Мы с сестрицей Ван будем рады вашей помощи в пути до Сучжоу, верно, сестрица?

— Конечно, — милостиво кивнула та, и добавила со своей обычной бесцеремонностью:

— Давайте уже собираться, мы и так потеряли здесь достаточно времени.

— Я и не думала, что ты знаешь стиль Цяо Фэна, сестрица, — звук голоса Ван Юйянь словно разбудил молчавшую все это время Му Ваньцин. Бледная, как мел, она не двигалась с места за все время с начала поединка между ее мужем и главой нищих. Голос девушки, обращённый к сестре, звучал глухо и ровно. — Разве подобные техники не держат в секрете?

— Я не знаю Восемнадцати Ладоней Драконоборца, — безмятежно ответила Юйянь. — Но у всех стилей есть общие приемы, а у всех техник — сходные движения. Я распознала уязвимость в боевом искусстве Цяо Фэна, наблюдая за их с Шэчи поединком. Она — недостаток техники господина Цяо, а не самого стиля. Если он выживет, то, верно, устранит ее.

— Твои милосердие и острота ума не уступают таковым у посланниц небес, — чуть живее промолвила Ваньцин. — Ты спасла жизнь моего мужа. Я постараюсь как-то отблагодарить тебя, — подойдя к дочери госпожи Ван, она коротко обняла ее.

— Не стоит, сестра, — искренне улыбнулась та. — Я всего лишь отвечала добром на добро.

— Думаю, за время пути в Сучжоу, мы успеем отплатить сестрице Юйянь за помощь, жена моя, — заметил Инь Шэчи. Му Ваньцин немедленно повернулась к мужу, и ее лицо загорелось искренним гневом.

— Ты! — вскричала она, подступив к оторопевшему юноше, и ухватила его за ворот халата. — Ты что, смерти ищешь, безмозглый дурень⁈ — с каждым словом, она яростно встряхивала мужа, словно хищник, треплющий добычу.

— Жаждешь умереть во имя дружбы и чести⁈ — кричала она ему в лицо. — Если тебе не дорога жизнь, подумай хотя бы обо мне! Я не хочу лишаться мужа после каких-то жалких месяцев брака! Не смей, слышишь, не смей!.. — она поперхнулась воздухом, но тут же продолжила, ещё больше повышая голос:

— Не смей больше сражаться с Цяо Фэном в одиночку! Каждая ужасная техника этого чудовища словно била в меня, прямиком в мое сердце! Он хочет убить тебя ради каких-то глупостей, а ты всякий раз щадишь его, вновь и вновь приглашая смерть! Не смей снова сражаться с ним без меня! Если этот гадкий нищий опять придет за твоей жизнью, я изрублю его на десять тысяч кусков!..

Раз за разом встряхиваемый Инь Шэчи очнулся от своего ступора, и, шагнув ближе к жене, заключил ее в объятия. Му Ваньцин поначалу вырывалась, колотя крепко сжатыми кулачками по спине и плечам мужа, но вскоре, бессильно обмякла, и умолкла, тихо всхлипывая. Юноша и сам не остался равнодушен, то и дело смаргивая влагу из глаз.

— Прости меня, любимая жена, — выдавил он, борясь с комком в горле. — Я не хочу оставлять тебя, ни в этой жизни, ни в следующих, — Ваньцин лишь крепче прижалась к нему, уткнув лицо в шею юноши. Тот растроганно гладил ее волосы.

Их отбытие вынужденно задержалось — Шэчи ещё какое-то время успокаивал жену под смущенными взглядами друзей. Солнце уже поднялось над землёй, выглянув из-за верхушек деревьев, и позолотив их листья тёплыми лучами, когда молодая пара разомкнула объятия, и вся компания уселась на лошадей и двинулась в путь.

Глава 32

Рассказывающая о невзгодах, пережитых раненым драконом севера, и обретенной им драгоценности

— Все же, старейшина Ма совершил глупость, сделав Серебряную Змею врагом клана, — не спеша говорил немолодой круглолицый нищий, ведя в поводу двух лошадей, между которыми болтались носилки с бездыханным Цяо Фэном. — В тот день, когда юный Инь принял свое прозвище, я был на подворье главы, и мне довелось попробовать клинка Му Ваньцин, — горестно скривившись, он потер плечо. — Даже без ее драгоценного оружия, эта женщина умеет убивать. Не будь супруги Инь столь великодушны, наш клан бы умылся кровью, враждуя с ними. А теперь, ещё и поражение главы, — мужчина тягостно склонил голову, бросив грустный взгляд на бледные, ввалившиеся щеки Цяо Фэна.

— Его поражение было случайностью, — убеждённо заявил молодой и худощавый нищий. Светло-серые, почти бледные глаза словно придавали неуверенное выражение его загорелому скуластому лицу, столь молодо выглядящему, что лишь жёсткая черная щетина на квадратном подбородке не позволяла принять его за подростка.

— Без совета той девицы, Ван Юйянь, Серебряная Змея проиграл бы, — с уверенностью продолжил он. — Сойдись они с главой снова, и Цяо Фэн победит.

— Победит⁈ Да что ты знаешь, Го Фучэн⁈ — окрысился немолодой нищий. — Случайность, ха! На стороне юного Иня — воля небес! Трижды глава сходился в поединке с Серебряной Змеёй, и трижды не сумел одержать победу! Как по-моему, это ясно говорит, за кем правда.

— Ты, как всегда, суеверен, Люй Лянвэй, — пренебрежительно бросил третий нищий. Также стройный и молодой, он походил на Го Фучэна, словно близкий родственник, как юным видом, так и рассеянным взглядом. — Наш глава — первый под небесами, но даже лучший воин не может побеждать вечно. Пара ничьих и один проигранный поединок — лишь капризы воинской удачи.

— «Первый под небесами?» Я и не сомневался, что ты — глуп и нелюбопытен, Се Тинфын, — презрительно ответил Люй Лянвэй. — Мужун Фу остаётся лучшим на юге, и одна победа главы над ним, измотанным после сорока схваток, ничего не значит. В отличие от, — он ехидно ухмыльнулся, — трёх поединков с Серебряной Змеёй, в последнем из которых юный Инь победил, даже утомленный переливанием ци, и боем с тангутами. Лучше бы вы оба слушали старших, неразумные юнцы — ваши суждения ещё более незрелы, чем вы сами! — Се Тинфын лишь отмахнулся, с недовольным видом прикрыв глаза.

— Эй, вы к-куда? — заплетающимся языком протянул последний из четверки. Буйная шапка длинных черных волос лишь подчеркивала детскость его пухлощекого лица. Юный нищий выглядел бы сущим ребенком, если бы не приличествующие мужчине рост и стать. Он то и дело прикладывался к подвязанной бурым шнуром тыкве-горлянке, отчего взгляд юноши все больше мутнел.