— Пройдем-ка внутрь, и ты расскажешь мне, что у тебя случилось, — предложила она, и двинулась внутрь первой, перебросив через локоть свое оружие — буддистскую плеть из лошадиного хвоста. Дуань Юй охотно последовал за матерью.

Они устроились за столом в небольшой беседке посреди храмового двора, и юный принц поведал родительнице историю своей ссоры с новыми-старыми подругами отца. Обычная для Дуань Юя гладкость речи оставила его — слишком уж много неприятных чувств теснилось в его груди, из-за чего рассказ юноши был довольно бессвязен. Начав с утра сегодняшнего дня, и завершивших долгий путь нерадостных разговоров с дядей и сестрой, он вынужденно перескочил на ссору с Инь Шэчи, а после — на самого зятя, и его жену. После, он повинился матери в обиде, ненамеренно нанесенной Гань Баобао — мать Чжун Лин всегда была с ним сердечнее суровой Цинь Хунмянь, и Дуань Юй поневоле жалел, что высказанные обеим папиным подругам дерзкие слова обеих же и задели. Касаясь темы наложниц отца, ему пришлось рассказать о Чжун Лин, ее матери, и встрече с ними. Кое-как представив всех действующих лиц сегодняшнего скандала, он, повторяясь и путаясь в повторенном, рассказал и о самой сваре с матерями своих сестер.

Дао Байфэн слушала сына внимательно, не перебивая, и не задавая вопросов. Когда он завершил свой сбивчивый рассказ, она какое-то время молчала, не говоря ни слова. Изогнутые брови женщины сошлись к переносице, глаза чуть сузились, а полные губы сжались в тонкую линию.

— Значит, теперь он не только бегает к распутным девкам, но и тащит их в дом, — напряженно промолвила она. — А они, возомнив себя женами вельможи, оскорбляют моего ребенка. Пойдем, Юй-эр, — она резко поднялась из-за стола. — Я хочу сказать пару слов твоему отцу.

— Ты возвращаешься домой, мама? — неподдельно обрадовался Дуань Юй. — Вот здорово! Тащиться на дальние окраины города, просто чтобы повидать тебя, очень уж утомительно.

— Поговорим об этом после, сынок, — строго ответила женщина. — Сейчас, я намерена высказать Дуань Чжэнчуню все, что думаю о его поведении… и этой его новой задумке, с притаскиванием домой каждой подзаборной бродяжки, что некогда одарила его своим вниманием, — глядя на суровое выражение лица матери, юный принц невольно поежился. Многие, обманувшись хрупкой красотой Дао Байфэн, ни за что не заподозрили бы в ней опытную воительницу, при нужде не стесняющуюся пустить в ход верную плеть. Как рассудил Дуань Юй, его отцу грозила нешуточная трепка.

* * *

Слуги издали заметили возвращение жены наследного принца, и немедленно засуетились, всполошенные нежданным прибытием высокой гостьи. Несколько прислужников метнулись внутрь, сорвавшись с места, точно вспугнутые антилопы — доложить Дуань Чжэнчуню о прибытии жены. Их расторопность принесла свои плоды — у входа во дворец, Дао Байфэн с сыном встретила целая толпа. Вместе с Принцем Юга, встречать гостей вышли его царственный брат с четверкой телохранителей, и держащиеся рядом с Дуань Чжэнчунем наложницы.

— Фэнхуан-эр, дорогая моя, — светски улыбнулся наследный принц Да Ли. — Я несказанно рад тебя видеть. Мы все как раз собирались обедать. Присоединяйся — давненько у нас с тобой не было доброй застольной беседы, — Цинь Хунмянь, стоящая рядом с мужчиной, придвинулась к нему ещё ближе, так, что они коснулись плечами. Недовольно зыркнув на новоприбывшую, женщина пробормотала нечто насчёт фениксов, павлинов, и чрезмерного внимания к давно сбежавшей жене[2].

— Это они, Юй-эр? Женщины, оскорбившие тебя? — строго вопросила Дао Байфэн, не обратив внимания на слова мужа. Дуань Юй с небольшой задержкой кивнул.

Глядя на напряжённых наложниц отца, на него самого, прячущего тоску за маской радушия, и на мать, с трудом сдерживающую ярость, юный принц ощутил жгучую неловкость. Ему подумалось, что, ведомый обидой, он невольно стал причиной ссоры много более неприятной, чем его перебранка с отцовскими подругами. Как бы то ни было, сейчас, пред лицом разъяренной матери, Дуань Юй мало что мог сделать для предотвращения свары.

— Я требую, чтобы ты немедленно повелел всыпать своим девкам палок, Чжэнчунь, — холодно произнесла Дао Байфэн. — Два десятка каждой хватит — это должно научить их почтению к царской крови. После этого, деверь, — повернулась она к Дуань Чжэнмину, — я вынуждена просить тебя изгнать этих распутниц из нашего царства. Пусть возвращаются в Сун, или где там их отыскал мой блудливый муженёк, и вмешиваются в дела каких-нибудь других семей.

— Юй-эр, оставь нас, будь добр, — попросил юношу его отец. — Я не хочу, чтобы ты слушал подобное. Пожалуйста, сын, — виновато улыбнулся он, видя колебания юного принца.

Тот заторможенно кивнул, и двинулся прочь. Он не ушел далеко — любопытство было одним из тех пороков Дуань Юя, которым он совершенно не мог противиться. Укрывшись за растущим неподалеку кряжистым дубом, он вслушался в беседу родителей.

— Фэнхуан-эр, — успокаивающим тоном говорил его отец. — Сын наверняка рассказал тебе многое, и я вижу, что рассказ не был приятным. Я не сомневаюсь в его искренности, но прошу, послушай и меня: сегодня, у Юй-эра выдался тяжёлый день, и обида могла говорить в нем громче уважения к старшим. Хунмянь совершила ошибку, беседуя с ним, и готова извиниться. Быть может, лучше будет не рубить сплеча, а вместе поговорить о случившемся, и разобраться во всем без дальнейших ссор?

— Я и не думала ни с кем ссориться, муж, — бесстрастно ответила женщина. — Хозяйка не ссорится со служанками. Мы можем поговорить, пока твои девки получают заслуженные палочные удары.

— Не слишком ли много ты себе позволяешь, как для сбежавшей жены? — напряжённо проговорила Цинь Хунмянь. Подобравшаяся и настороженная, она выглядела готовым к прыжку хищником.

— Ты не вправе заговаривать со мной, грязная простолюдинка, — прошипела Дао Байфэн. Ее красивое лицо исказилось в гримасе неподдельной ярости. — Знай свое место, ты, безродная потаскуха, и помалкивай, когда разговаривают законные муж и жена.

— Мое место — рядом с Чжэнчунем, — не растерялась Цинь Хунмянь. Жёсткая отповедь соперницы, как ни странно, успокоила женщину. — Ты, как я знаю, тоже нашла свое — в монастыре. Почему бы тебе не вернуться туда? Твой сын — взрослый мужчина. Все недоразумения между нами мы с Юй-эром решим и без тебя, — бросив на собеседницу насмешливый взгляд, она спокойно добавила:

— По-семейному.

— Ты, я вижу, загордилась оттого, что мой муж делит с тобой постель, — Дао Байфэн за малым не кипела от злости. — Не обольщайся — таких, как ты, у него многие сотни. Ты — не первая, и далеко не последняя.

— Тебе-то что за дело до постельных упражнений давно брошенного мужа? — рядом с пышущей раздражением соперницей, Цинь Хунмянь выглядела воплощением спокойствия. Она внезапно повернулась к стоящей рядом сестре по оружию, и безмятежно заговорила с ней. — Помнишь тот день, когда я и дети застали тебя с Чжэнчунем, Баобао? Ты ещё назвала меня завистницей. Похоже, мне, с моей тогдашней завистью, далеко до этой вот знатной дамы, — она небрежно кивнула в сторону Дао Байфэн.

— Ну все, — прошипела та, сбрасывая лошадиный хвост плети со сгиба локтя. — Мое терпение не бесконечно. Незачем ждать слуг — я накажу тебя сама.

— Накажешь, изнеженная домашняя девочка? — насмешливо приподняла бровь ее собеседница. — Ладно. Раз уж ты так напрашиваешься на трепку, не вини меня… за невежливость, — она привычным движением освободила клинки от ножен.

— Хунмянь! Фэнхуан-эр! — повысил голос Дуань Чжэнчунь, все это время с обречённым видом наблюдавший за перепалкой женщин. — Не нужно устраивать драку! Постесняйтесь хотя бы государя! — он обернулся к брату, который с отсутствующим видом разглядывал виднеющиеся вдали городские крыши. В глазах Дуань Чжэнмина на мгновение мелькнула тень насмешки.