Оглядев лица детей, Лейбниц добавил:

— Но это не значит, что наш мир трёхмерен! Помните пространство это инструмент! Просто фуги чаще всего используют трёхмерную модель пространства, поэтому она нам более привычна, но найдены отдельные методы фуг в которых пространственная модель имеет четыре измерения, пять, семь, вплоть до десяти. Так как многомерные расчёты довольно сложны, то использование таких моделей в фугах ограничено ультрамикроскопическими размерами, человеку нужны очень чувствительные приборы чтобы заметить эти измерения.

— Итак, — объявил учёный, — первая часть лекции на этом завершена, вторая будет чуть более практичной, жду вас всех через двадцать минут!

Визор аудитории погас, свет стал ярче, бот деловито потащил картину со смайликом со сцены, а дети потянулись в выходу.

Весь перерыв Ник думал о том, что пространства нет, ему нравилась эта мысль, ведь во время пилотирования он всё реже пользовался наивным трёхмерным пространством, или как говорят в 3:М, чаще находясь в комплексном пилотажном пространстве. В обычном 3:М, чтобы оценить скорость, нужно какое-то время проследить за объектом, сопоставить положения, на всё это уходит время, в КПП скорость и координаты можно видеть мгновенно, ускорения отмечаются векторами. А ведь ещё есть тактическое пространство боя, пространство сближений, навигационное, все они слабо похожи на 3:М, но удобны для своих задач.

В отличие от сверстников, Ник очень легко научился перестраивать восприятие на комплексные пространства. Когда-то давно, когда у него ещё не было имплантов и визора, в детской листалке Ник нашёл забавные парные картинки, если на них смотреть особым образом, то плоские изображения накладывались друг на друга, и Ник вдруг видел объёмную картинку, здесь главное было научиться правильно фокусировать взгляд первый раз, а потом получалось всё проще и проще. Так же и с комплексным пространством, ты как-бы смотришь в визоре одновременно на З:М и на пространство параметрических скоростей, пытаешься мысленно их совместить, а потом что-то щёлкает в голове и ты видишь цельную объёмную картинку, важно в момент щелчка настроится и не мешать работе импланта.

После полётов Ник часто недоумевал, чем 3:М лучше КПП? Иногда, выбираясь из пилотажного модуля, он забывал переключиться на обычное зрение, но глупый спинной мозг продолжал мыслить по-старинке, отчего ноги заплетались, а Ник безуспешно пытался удерживать равновесие подачей стабилизирующей тяги. Теперь всё стало на свои места, наивное пространство, это лишь базовая прошивка мозга, это единственное, что его выделяет среди других возможных инструментов восприятия, ведь, как сказал Лейбниц, в реальности пространства нет.

* * *

Вторую часть лекции Лейбниц рассказывал о своей работе, многое Нику было малопонятно, поэтому он слушал рассеяно, пока в визоре аудитории не появилась смутно знакомая формула, Ник был уверен, что знает её не по дискретной физике, но не мог вспомнить откуда она ему знакома.

— При поиске оптимального решения плетения, — тем временем объяснял Лейбниц, — очень важно знать длину приводной траектории, которая может быть очень сложной, вот посмотрите, это реальный пример из недавнего эксперимента, — визор отобразил пространство узловых монад с замысловатой траекторией между атомами, — чтобы найти конфигурацию этой кривой, нужно найти оптимальное решение функции Ан·Та, ещё её по простому называют «функцией прицеливания».

Ять! Точно, это же приводная функция линейной пушки, Ник присмотрелся к траектории, очень похоже на приводную кривую захода на линейный залп. Необычная задача увлекла курсанта, он обратился в виртуальные пространство лекции и скачал массив данных эксперимента к себе на имплант, сразу в пилотажный вычислитель. Программа выругалась, будто невозможно разместить виртуальный модуль пилотирования в загруженном тактическом поле. Ага! Конечно! Масштаб данных эксперимента приведён в пикометрах, а стандартный учебный пилотажный модуль двадцать метров в длину, ладно, пусть будет двадцать пикометров, вычислитель послушно «проглотил» такое допущение.

Провалившись в вирт, Ник оказался в тактической симуляции, со всех сторон пилотажный модуль окружали расплывчатые подвижные облачка атомов, где-то вдали была подсвечена цель, судя по всему траекторию нужно было проложить вдоль молекулы, тем временем цель постепенно удалялась из области прицеливания. Чтобы не терять ни секунды, Ник перезапустил симуляцию в пилотажном пространстве, так-то лучше: цель на виду, помехи предсказуемы. Подключаем модуль линейной пушки. Пыль! Параметры пушки другие! Где-то минуту пришлось повозится с настройкой линейки, чтобы её приводная функция соответствовала примеру Лейбница. Так, готово! Ещё раз перезапуск!

Полёт! Ловко огибая проекции атомов, Ник нашёл оптимальную кривую захода на залп, прицеливание, пуск! Есть попадание! Пилотажный вычислитель выдал статус: «Цель поражена!» Так разворачиваем всё обратно в 3:М, ну вот, кривая не хуже чем у Лейбница, который что-то там бубнит у края уха:

— Молодой человек! Я вас не сильно отвлекаю!

Лихорадочно выполнив экстренное катапультирование из вирта, Ник выпал в действительность, от резкой смены перспективы закружилась голова, где-то совсем рядом иронично улыбалось лицо Лейбница, по всей периферии окружённое осуждающими взглядами слушателей, а серьёзная девочка справа, При·Ма, так просто испепеляла взглядом.

— Семь и два, — тихо сказал Ник.

— Что семь и два? — с лёгким недоумением спросил учёный.

— Длина траектории в вашем эксперименте, — всё также тихо ответил Ник.

— Не семь и два, а семь двадцать четыре — ответил учёный, — внимательнее нужно в визор глядеть.

— В визоре ответа не было, — уже более твердо ответил мальчуган.

Чтобы не спорить, учёный отмотал материал лекции назад:

— Действительно, — озадачено признал Лейбниц, — прошу прощения, ответа нет, а как вы его нашли, молодой человек? Кстати, представьтесь!

— Младший курсант Ник·То, — уверенно сообщил молодой человек, — я пролетел траекторию прицеливания.

— Любопытно, любопытно, — Лейбниц казался заинтересованным, — а вы не могли бы продемонстрировать свой полёт в общем визоре?

Через мгновение визор аудитории показал несколько экранов записи симуляции полёта. В левом экране Лейбниц распознал обычное пространство, небольшое суднышко, облетало огромные атомы, вид был забавный — путешествие лилипутов, хотя, точнее пикопутов. Второй экран показывал параметрическое пространство с преобразованием Ан·Глу, хотя интерфейс непривычный, оформлен по-флотски, на тактический манер, это удивило Лейбница, он не ожидал, что относительно свежие научные разработки так быстро были взяты флотом на вооружение. На третьем экране отображалась аппроксимация прицельной функции по методу Ан·Гли. Примечательно, что экраны содержали все компоненты метода «Трёх Анов», пять лет назад учёные Ан·Глу, Ан·Та и Ан·Гли написали совместную работу о новом методе поиска оптимального решения плетения, а теперь этот мальчуган между делом по кусочкам повторил их открытие.

Пока академик анализировал данные, пролёт завершился, в целом он занял всего восемь секунд, потрясающе! Мощному плетельщику понадобилось четыре минуты чтобы найти решение, а это слишком поздно, как правило, за четыре минуты условия успевают изменится даже в стазис камере. Но восемь секунд! Это потрясающе, можно находить решение в реальном времени, это сильно ускорит работу.

— Поразительно! — признался Лейбниц, — Ник, а как вы нашли почти оптимальную траекторию?

— Не знаю, — признался мальчик, — я просто чувствую, что нужно лететь так, что это верные манёвры. Наставники говорят, у меня способности к пилотированию.

«Всё-таки люди умеют удивлять, откуда у них берутся такие таланты», задумался академик, после чего уточнил:

— Ник вы интересуетесь дискретной физикой, собираетесь стать учёным? Хотите пойти в мою группу исследователей? Я как раз набираю талантливых студентов.