Когда Графитов вернулся в Москву, его собирались уволить и отстранить от научной работы, но среди физиков он приобрёл авторитет учёного, для которого наука важнее карьеры, весь научный мир приготовился к показательным репрессиям к зачинщику знаменитого «Триестского чаепития». Вопрос обсуждался на самом высшем уровне, Москва решила, что расправа над «свободным учёным» плохо скажется на государственном имидже, поэтому с Максимом обошлись предельно мягко: отправили в Новосибирск и даже выделили небольшое финансирование, естественно об экспериментальной работе можно было забыть — доступ к фогельным станциям и монадным генераторам ему был закрыт, поэтому с того момента он стал чистым теоретиком.

Коллеги в меру сил поддерживали опального учёного, в холодном Новосибирске его приняли тепло, оборудовали лабораторию и выделили солидную квоту в вычислительном центре. Всеобщее внимание и поддержка оказали мощное давление на Максима, он стал символом «сильного учёного» способного противостоять трудностям, новоявленному кумиру с огромным трудом удавалось соответствовать ожиданиям, ведь приходилось осваивать новую часть науки.

Область физики, изучающая цифровые последовательности фуг, получила название дискретная физика. Чтобы заниматься такой физикой не нужно проводить дорогостоящие эксперименты, не требуется обладать ценным оборудованием, достаточно иметь доступ к библиотекам фуг, по сути это скорее математика, чем физика. Фуги стали новым смыслом жизни Графитова — волны чисел в безбрежном океане значений, словно музыка, последовательности часто повторялись, в прямом и обратном направлении, мутировали друг в друга, напластовывались, заполняя бесконечные терабайты данных. Первые достижения учёного на новом поприще были незначительны, он предложил новый способ архивации фуг, основанный на их типовой структуре, статью приняли благосклонно, как и последующие.

Постепенно Графитова захватила идея популярная в китайских научных кругах, многие восточные коллеги склонялись к мысли, будто фуги хорошо описываются в терминах теории графов. Огромные листы распечаток сложных ветвящихся графов заполняли лабораторию исследователя, за ними уже не было видно стен, а эскиз со сравнительно небольшим графом даже скрывал за собою дверь, гости лаборатории часто не могли сходу найти выход из неё.

Узлы связанные рёбрами постоянно были в мыслях учёного, даже когда он отдыхал.

Как говорит легенда, погожим летним днём Графитов заснул под разлапистым сибирским кедром, ему снился нотный стан, с нанизанными на него нотами. Во сне ноты пришли в движение, постепенно превращаясь в узлы, а нотные линии расщепились, так, что музыка стала расходится от одной ноты сразу в нескольких направлениях. Мелодия превратилась в граф, Максим не знал как её сыграть целиком, поэтому исполняя музыку стал двигаться по ветвящимся линиям, часто попадая в циклы и проигрывая один и тот же мотив снова и снова, натыкаясь на тупики, он разворачивался чтобы играть ноты в обратном направлении. Захватившая его музыка, смутно напоминала композицию Кинг Кримсон про Шизоидного человека, навязчивая самокопирующаяся мелодия водила сознание по кругу. Внезапно мимолётный сон разлетелся вдребезги! На голову учёного свалилась шишка! Но ум успел ухватится за мелодию и вытянул образ ветвящейся музыки из сна в реальность.

Это было озарение, Графитов понял, это не фуги хорошо описываются графами, а сами фуги являются быстрыми набросками графов. Когда несложный автомат с ограниченной памятью, пытается передать структуру почти бесконечного графа, то такой автомат будет двигаться по графу как по лабиринту, часто попадая в циклы и тупики, формируя повторы и обратные последовательности фуг. Построить алгоритм, который из путанного пути автомата восстановит реальную структуру графа, оказалось сравнительно несложной задачей, которая стала первой важной вехой на пути дискретной физики.

Ради объективности следует упомянуть: Графитов уснул не под кедром, это была сосна; шишка на его голову не падала, она упала рядом, но в остальном легенда верна.

Учёный не стал спешить с публикацией открытия, сначала он восстановил приблизительную структуру основных фуг, для чего разработал методику глифов, построил теорию описывающую общее устройство монады, материала накопилось на целую монографию «Теория монады». Комитет научно-исследовательской безопасности рассматривал труд несколько месяцев, после чего опубликовал варварски урезанную версию монографии в закрытом вестнике Академии Наук, доступ к которому имели только сотрудники секретных научных учреждений. Пару дней ничего не происходило, затем к Графитову стали обращаться ошеломлённые коллеги. Особенно запомнился звонок от академика Северова, тот был с рождения слеп, но благодаря таланту и врождённому упорству сумел много добиться в теоретической физике: «Вы мне раскрыли глаза! Не буквально конечно, но теперь я понимаю каково это прозреть. Сейчас я отчётливо вижу структуру и суть монад, да что там! Мне кажется мы в одном шаге от осознания сути целой Вселенной! Мы все стоим на плечах гигантов, захватывающе наблюдать, как вы выросли в одного из них! Поздравляю!»

В то же время в жизни Максима появился Ясень, безупречно элегантный и предельно вежливый сотрудник Научной Контрразведки из КНИБ, он не давил, не запугивал, лишь спросил на каких условиях Графитов согласен работать на благо Родины. Это были переговоры, которые продлились пару недель. Сложно поверить, но учёный был отчасти рад вмешательству государства — Графитов видел перспективы его открытия, открывающего много новых возможностей, которые могут быть использованы как во благо человека, так и во вред всему человечеству, учёный был рад разделить с кем-то бремя такой ответственности. В итоге Максим сохранил статус «вольного исследователя», он никому не стал подчиняться, более того для него создали Центр Монадных Исследований, работу которого будет направлять лично он, взамен учёный позволил цензурировать его монографии и согласился «придерживаться осторожности» при общении с зарубежными коллегами. Отдельно было оговорено, что все его работы будут иметь международные публикации, но в той редакции, которая покажется контрразведке допустимой. Сам учёный называл свой договор с государством «лабиринтом компромиссов».

Стороны придерживались соглашений, через девять месяцев вышла международная публикация «Теории монады», пусть Графитов с трудом узнал свой труд, многое было переиначено, а глава с методикой глифов была совсем выброшена, отчего большинство тезисов было лишено должной аргументации, однако общие выводы были изложены верно — «лабиринт компромиссов» работал.

На следующий день после глобальной публикации Графитов проснулся звездой, международную общественность ошеломила не только суть работы, но и то, что такой труд придали гласности, в атмосфере всеобщей подозрительности это произвело эффект разорвавшейся бомбы. «Гений из Сибири» не сходил с экранов массмедиа, строгий, слегка рубленный профиль учёного оказался довольно фотогеничным, некоторые дамские редакции даже признали его сексуальным, конечно с Курцем не сравнить, но что-то в нём определённо было. Общественное внимание, часто переходящее в открытую лесть, быстро наскучило Максиму, тот памятный краткий звонок от Северова учёный ценил больше всей этой мишуры, Графитову было достаточно того, что он достиг славы, сама же слава ему оказалась не нужна, она только мешала. В какой-то момент он даже попросил Ясеня как-то обуздать этот процесс. «Работа уже ведётся», успокоил разведчик, «вы попали под медиа-атаку, которая была специально организована в надежде, что герой "Триестского чаепития" снова не сможет удержать тайны при себе». Справедливый упрёк кольнул Максима, но в большей степени огорчало всеобщее лицемерие, очередной раз разочаровавшись в людях, учёный с головой ушёл в исследования.

Конечно, раскрытие «Теории Монады» придало сильный толчок развитию дискретной физики во всём мире, однако русские учёные, пользуясь полной версией монографии, получили колоссальное преимущество, сам же Графитов, много месяцев посвятивший размышлениям на эту тему, был далеко впереди всех. Через три года вышел знаменитый труд «Основы дискретной механики», который навсегда изменил представление человека о пространстве, времени и Вселенной в целом.