Когда все формальности были соблюдены, контракт подписан, биоэкран снят, а руки пожаты, Ник отвёл клиента в кают-компанию экипажа и представил его Ли как временного члена команды, клиента и талантливого инженера Эф·Еса. Несколько минут новый стармех расточал комплименты девушке, одна похвала так гладко переходила в другую, что вся фраза превращалась в монолит из которого можно было высечь пьедестал достойный богини. «Талантливый человек, талантлив во всём», вспомнил древнюю фразу Ник, восхищаясь явленному мастерству обольщения, но вынужден был прервать обольстителя:

— Простите, нам нужно готовиться к вылету.

— Как вылету? — изумилась Ли, — мы уже покидаем Луну?

— Да, у Еф·Еса безотлагательная доставка, — сказал Ник, — груз скоро будет на борту, он уже в транзитном терминале станции.

— А у вас были планы на этот день? — в свою очередь вежливо поинтересовался Эф.

— Да, я очень хотела облететь «Персополис», хотелось увидеть его своими глазами, ощутить мерный контакт с шедевром, — увлечённо поделилась Ли, — я даже договорись с гидом, с лучшим специалистом на Луне по «Персополису» и по его создателю. Как жаль если всё прийдётся отменить, но мы бы могли полететь вместе. Вы конечно здешний, уже много раз видели станцию, — обратилась она к Эфу, — но ведь она достойна чтобы взглянуть на неё ещё раз? Как вы думаете?

— Гид, которого вы упомянули, её случайно не Кли·Ар·Но зовут? — уточнил инженер.

— Да! Вы тоже о ней знаете, не зря её все рекомендуют как лучшую.

— Простите, Ли, не хочу вас расстраивать, но я иного о ней мнения, — немного раздражённо ответил Эф, — она вкладывает в голову Эйфеля мысли, которых там отродясь не было, фантазирует на тему к чему стремился художник, что хотел сказать. Особенно ей даются пассажи про то, как бездушная глыба реальности давит тонкую душу художника и та кровоточит искусством, или как болезненная сексуальность гения прорывается в виде пластичных женственных форм, а искалеченная натура творца находит новые образы в подвалах изувеченного детства. Эта дама собрала все сплетни и анекдоты про Эйфеля и теперь считает себя главным знатоком его творчества, «Персополис» уже построен, какая разница с кем спал художник после этого?

Бурная реакция инженера ошарашила Ли:

— Возможно вы правы, — деликатно заметила она, — но она уважаемый искусствовед, все в белом говорят, что нет никого, кто разбирался бы в этой теме лучше неё.

— Вы так прелестны, так умны, даже ваши заблуждения очаровательны, — мягко заметил Эф, затем повернувшись к капитану, уточнил, — ваша компаньонка умеет хранить тайны?

Переглянувшись с Ли, капитан рассудил, что задержку с ответом можно воспринять как сомнение:

— Полагаю что умеет, — ответил он.

— Понимаю, что мы условились, я сам на этом настаивал, но эти недомолвки могут отравить нам всё путешествие, — предположил Эйфель, — может сделаем исключение для Ли?

— Хорошо, так действительно будет проще, — согласился парень, — прости за неловкую ситуацию, — обратился он к Ли, — Эф путешествует инкогнито, его внешность слегка подкорректирована, на самом деле он и есть тот самый Эйфель, архитектор Персополиса.

Эмоции сменялись на лице девушки так быстро как картинки на барабанах в старинной слот-машине, было чертовски тяжело догадаться какая комбинация в итоге выпадет:

— Вы только что спасли жизнь нашего капитана, — наконец сказала девушка, хотя тон фразы был радостным, но в ней крылась угроза парню и признательность архитектору, — если бы я потом узнала, что провела несколько дней с титульной знаменитостью, не догадываясь об этом, я бы его убила.

— Поверьте моему опыту, из ваших уст такая угроза звучит недостаточно убедительно, — печально ответил Эйфель, — если найдётся шаттл с магнитным приводом, то в качестве извинения, мы с Ником могли бы провести экскурсию для вас, я буду гидом, а Ник пилотом.

— Я была неправа, — признала Ли, — впрочем, все в белом были неправы, — уточнила она, — нашёлся человек который знает Эйфеля лучше искусствоведов, а я буду счастлива если он покажет нам свою станцию! Ник, можно что-нибудь придумать с шаттлом? — умоляюще добавила она.

— Без проблем, — успокоил её капитан, — у нас в ангаре есть подходящая яхта, только нужно отстыковаться и отойти в зону дрейфа чтобы её вывести, это займёт около часа, но после того как примем груз.

Орбита Луны, магнитодром станции «Персополис»

Дорогу в дальний космос для человечества проложил вакуумный привод. Видимая человеком вселенная, это лишь надстройка над колоссальным морем массы, не нашедшей себе заметного места в макромире. Частицы, слабо связанные с пространством, могут одновременно располагаться в огромной области, не находя себе подходящего места, но если расчистить для них такое место, то они устремятся туда, так как «природа не терпит пустоты».

Замкнутая камера исполинских размеров, выложенная гиперчёрными ФСКС-пластинками, создаёт вакуум первой степени очистки, периметр из процессоров плетения перехватывает просочившиеся элементарные частицы «скрывая» от них рабочий объём камеры, так получается вакуум нулевой очистки. Сверхчистый вакуум, словно прозрачное окошко в мутной толще пространства позволяет высмотреть массы таящиеся в «подвале» мира, тысячи сканирующих плетельщиков тянут к ним монадные связи, плетельщики импульсного конвейера подхватывают эти связи, сплетают с пространством, чем создают нужный импульс, который позволяет кораблю двигаться отталкиваясь от мутного «дна» Вселенной.

Для своей работы любой плетельщик использует энергию теплового движения монад, фиксирует свободную подвижную связь, затем сплетает её нужным образом, поэтому каждая итерация плетельщика создаёт холод, когда температура снижается, плетение замедляется, а при полном нуле процесс застывает. Для стабильной работы вакуумного двигателя плетельщиков приходится постоянно греть, овивая их сетью тепловодов, берущих тепло из едва успевающих нагреваться термоядерных реакторов.

За возможность ускоряться без расхода реактивной массы, приходится идти на множество компромиссов, кроме очевидных неудобств в виде экспонирующей камеры огромных размеров и высокого расхода энергии, привод обладает другими недостатками, особо стоит отметить отрицательный экранный эффект и монадную наводку.

Эффективность вакуумного движителя сильно зависит от исходной чистоты окружающего вакуума и наличия поблизости крупных масс, и то, и другое экранизирует виртуальные вакуумные частицы, значительно затрудняя вероятность их обнаружения плетельщиками привода, это вынуждает во много раз повышать мощность монадного плетения, а как следствие расход энергии. Из-за экранного эффекта вакуумный привод не имеет существенных преимуществ в плотной атмосфере или рядом с планетами, поэтому ограниченно используется на Земле.

Однако более неприятным следствием работы привода является монадная наводка, которая выражается в виде возмущения монадного взаимодействия ближайших масс, это нарушает работу вычислителей и искинов, а что наиболее опасно, непредсказуемо влияет на поведение людей. Поэтому в окрестностях станций вводятся санитарные зоны, ограничивающие допустимую мощность вакпривода, а рядом с крупными станциями использование таких приводов полностью запрещено.

Для маневрирования вблизи населённых станций суда вынуждены использовать обычные реактивные двигатели, по старинке расходующие реактивную массу, которая не исчезает бесследно, а загрязняет вакуум. Вот почему окрестности крупных транспортных хабов страдают от вакуумного смога, вездесущая молекулярная взвесь ухудшает видимость, да так, что порой это заметно даже невооружённым глазом: тонкая плёнка продуктов выработки двигателей покрывает все ближайшие поверхности, затрудняя работу сенсоров и механизмов, вызывая коррозию несущих конструкций, тормозя и нагревая пролетающие суда. С этим всячески пытаются бороться: реактивное двигатели классифицированы по токсичности выхлопа, для каждого класса введены ограничения по использованию, составлены карты пилотирования оптимального уровня выбросов, но это лишь понижает остроту проблемы, не устраняет её.