Когда зазвонил мобильник Лаврова, он посмотрел на экран и сказал:

— Простите, мышки, звонит Господин Кот, пойду объясняться.

— Рудик, — не спросила, а утвердительно сказала Иванна.

Константин кивнул головой и поднялся:

— Пойду объясняться и «пардону» просить. Я та ещё хавронья.

Когда он вышел, Иванна сказала, вздохнув:

— Я всегда хотела иметь такого старшего брата, как Рудик…

Когда познакомились, ужасно на него злилась. Казалось, всё он присматривается ко мне по недоброму, через какой- то свой докторский микроскоп рассматривает. А у меня уже и бабушки не осталось. Ну, никого родного. Вот только одна близкая душа — Костя. И его пытаются отнять. А теперь вот Рудик и мне как брат.

— А у меня так не получится, — неожиданно для себя сказал Горка. — Я буду к дяде Косте хорошо относится отдельно от Доктора.

Иванна поднялась, пересела на место Лаврова, поближе к Горке.

— Игорь, Костя мне сказал, что живёт в квартире Рудика вместе с сыном своего погибшего командира. А больше я ничего не знаю, — с тревожными нотками в голосе сказала она.

— Ну, да. Всё правда, — ответил Горка. — Только отец мой не был его командиром. Они были в одном звании и служили в разных частях.

Помолчали.

— Папа не погиб, он умер. И мама тоже, — продолжил Игорь. — Она к нему поездом поехала. У них годовщина свадьбы была. Когда в вагоне у мамы приступ аппендицита начался, она думала, что перетерпит, не говорила никому. Её уже без сознания в часть привезли. А папа через несколько дней… от сердца.

Теперь я в интернате живу. И потому Доктор боится, что я дяде Косте навяжусь и жизнь испорчу.

Вы уговорите дядю Костю в санаторий поехать. Он без меня не хочет, а со мной нельзя. Вот из- за этого они с Доктором и ссорятся. Мне в городском лагере нормально. Только дядя Костя этому не верит.

Услышав шаги Лаврова, когда он был уже на пороге кухни, Иванна быстро вернулась на свой стул. И выражение лиц у них с Горкой стало таким, каким оно бывает у нашкодивших школьников, которых учитель едва не застал врасплох.

Лавров подозрительно посмотрел то на одного, то на другого и тяжело опустился на стул.

— Рудька обещал отоспаться и утром приехать, так что мы втроём тебя провожать поедем. Вы из Внуково летите?

— Да, но мне нужно приехать заранее, чтобы своих там найти. Ты Рудику сказал?

— Не волнуйся, все учтём.

— Давайте теперь пить чай. Костик, а в гостиной можно? Я там диван видела.

— Там стола нет, но чашки можно на стулья поставить, — быстро сказал Горка.

— «Хорошо придумано, старина Сизый нос!» — засмеялась Иванна — Устроимся втроём на диване. Костик, ну давай! Соглашайся!

Пока переносили посуду, небо затянули тяжёлые от влаги тёмные тучи, парусом забилась от ветра занавеска над открытой балконной дверью. Гостиная озарилась сполохами молний, за которыми ещё не поспевал гром.

Иванна села на диван боком, подтянув под себя ноги и накрыла их желто- зелёной юбкой. Как будто укрылась скошенной травой.

— Нам тепло, уютно, а кого- то гроза в поле застала или в лесу. Давайте выпьем за то, чтобы они поскорее добрались до какого- нибудь убежища.

У кого- то из вас есть интересная история про грозу? Расскажите.

— У меня! — сразу же отозвался Горка, который пристроился рядом с ней. — Мы сидели в дождь на открытой веранде. Гром гремел где- то очень далеко, и молний за деревьями не было видно. Бабушка вязала. Мама читала. А я рисовал за столом. И вдруг на веранду влетел золотой такой светящийся мячик. Он пролетел над моей головой, ударился об электрическую розетку и бах! Взорвался. Как этот мяч надо мной летел я не видел. Об этом мне мама рассказала. Они с бабушкой, когда его увидели, замерли. Потом говорили, что очень испугались, как бы я не поднял голову. Я взрыва не то, чтобы испугался. Просто вздрогнул от неожиданности. А бабушка сразу же меня схватила в охапку и просто потащила в дом. А потом закрыла все форточки, и дверь на ключ заперла. Наш сосед объяснил, что это была шаровая молния.

— Вот это история! — восхищенно сказала Иванна. — Я читала в детстве, что журнал «Знание — сила» предлагал всем, кто видел шаровую молнию, сообщать об этом в специальную рубрику. Это же ещё не до конца изученное явление.

А с тобой, Костя, что- нибудь особенное случалось?

Тут в комнате совсем потемнело, и Лавров зажег свет. Не успела загореться лампочка, как комната осветилась молнией.

— Ой! — сказала Иванна. — Может мы закроем балкон? А то ещё влетит что- нибудь!

— Вот трусишка! Шаровая молния — явление редкое. И военных инженеров она сама побаивается.

— Да ну тебя! Я в детстве ужасно грозы боялась и пряталась вместе с кошкой под стол. Она дрожала, и я вместе с ней.

— А нас с Рудькой и Дедом гроза однажды застала на озере. Вот было страху. Я видел как молния прямо в воду вощла. Дед виду не подавал, говорил:

«Держитесь парни, это вам крещение от Ильи- пророка». В этот день действительно был такой церковный праздник. Ну, Рудьке было лет двенадцать, и он держался молодцом. Сидел на корме с рулевым веслом. А я, правду сказать, ревел по- тихому. Хорошо под дождём слез было не видать.

Тут за окном почти одновременно засверкало и грохнуло.

— Ой, мамочка! — сказала Иванна. — Закройте! Закройте!

Горка подхватился и побежал к балкону. Намокшая занавеска больно стегнула его по лицу. Он с ней не справился, и она так и осталась наполовину зажатой балконной дверью.

— Придётся тебе потерпеть, Иванка, — засмеялся Лавров. — Нет тут у нас ни стола, ни кошки.

Иванна запустила в него подушкой.

«Как маленькие» — подумал Горка. Ему было не страшно и даже очень хорошо.

— Я, когда была маленькой, хотела ездить на поливальной машине и делать летом дождь для детей. Но без грозы. А ты, Игорь, кем хотел быть?

— Я хотел работать на детской железной дороге машинистом. Меня однажды в кабине паровозика прокатили.

— А сейчас?

— Я буду морским географическим путешественником. Изучать всякие неизвестные острова.

— Ну, мне кажется, всё уже открыто- переоткрыто.

— Нет не всё. Вот есть остров Северный недалеко от Индии, так на его берег ступил только один человек. Но, что он там увидел, неизвестно. Островитяне его… Ну, в общем он исчез и всё. И до сих пор они не разрешают к ним приезжать. Но я обязательно там побываю. И жизнь их опишу, как Миклухо- Маклай.

— И ты уже знаешь, что нужно сделать?

— Конечно. Я построю маленькую шхунку, приплыву туда и буду всё время вокруг острова кружить. И у меня будет очень громкое радио и много музыкальных записей. Я ещё не всё подобрал. Но то, что Вы напевали — «Парадизо» — обязательно будет. Я в одной передаче слыхал, что от музыки получают удовольствие почти все люди. Что- то из моей музыки этим островитянам обязательно понравится, и они позволят мне сойти на берег…

Лавров, который удобно устроился в противоположном углу, закрыл глаза и улыбнулся краешками губ, наслаждаясь наивными фантазиями Горки.

— Знаете, — продолжал тот. — а пишут они палочками на листьях. Я видел по телику растения, у которых разноцветные листья и даже цветы. У молодых — зелёные, а потом желтые, оранжевые, красные и даже какие- то фиолетовые. Вот, если хорошее настроение и известие приятное, то можно на красном написать, если грустное — на тёмном.

— Ой, Горка, Костя заснул! — тихо сказала Иванна

А Лавров и вправду уже уходил, погружался в мягкое облако безмятежного сна.

— Он Вас ждал очень. — шепотом сказал Горка. — Мама говорила, что от ожидания устаёт больше всего.

Иванна осторожно спустила ноги на пол.

– Пойдём уберём на кухне. А здесь ничего не трогай.

И они тихо, как заговорщики, вышли из комнаты.

Иванна мыла посуду, Горка убирал со стола и вытирал мокрые тарелки.

— Твоя мама в театре работала?

— Нет, в музыкальном училище концертмейстером. А когда заболела, и мы сюда переехали, — в детском садике. У неё очень хороший голос был, но зажимался на большой сцене. Так Цветана Петровна говорит. А я помню, как в первом классе слушал маму на концерте в училище. Ей много букетов подарили. И очень хлопали.