— Ах, ваша светлость, — притворно вздохнул повар, — Я вижу, что все, кого вы осыпали своими милостями, от важности так надуваются, что превращаются в ослов! Вот и мне захотелось стать ослом…

— А-ха-ха!!! — прокатилось над столом рассказчика, — То есть, и меня осыпьте милостями? Ловко придумано! А-ха-ха!

— Хе-хе! А ещё, вроде бы, невзначай, но заметил герцогу, каких ослов тот дарит своими милостями! Хе-хе!

— Да, уж, воистину остёр язык у того повара! А чем всё кончилось?

— Герцог вспомнил, что давно не поощрял повара! — засмеялся и рассказчик, — Ну и… отсыпал ему мешочек серебра! Заметив, что деньги даёт ему, как человеку. Ослы в деньгах не нуждаются!

— А-ха-ха! Тоже остроумно!

— А вот ещё случай! — начал другой, воодушевлённый всеобщим вниманием, — В Ареццо был недавно епископ Анджело. И он созвал однажды своё духовенство, прибавив, чтобы они захватили с собой облачение. Один из священников, у которого облачение истрепалось до такой степени, что стыдно было бы и надеть, грустный сидел дома и раздумывал, как быть. Взять облачение было негде! А в доме его была служанка, которая увидела печаль хозяина и спросила о причине. Тот объяснил. Да, нет же! — воскликнула служанка, — Епископ потребовал, чтобы вы захватили с собой жареных каплунов!

— Э-э-э? — недоумённо уставился на рассказчика один из слушателей.

— А, дон Эстебан! — спохватился рассказчик, — Вы не знаете итальянского! Это просто игра слов! Облачение — сарре е cotte, каплуны жареные — eapponi cotti. На слух почти неразличимо!

— Так что же? — поторопили рассказчика, уже ожидая забавного окончания истории.

— А священник так и сделал! — засмеялся рассказчик, — Привёз епископу жареных каплунов! Епископ долго смеялся, когда тот рассказал ему свою историю, и заметил, что этот священник понял смысл его приказа гораздо правильнее остальных!

— А-ха-ха!!! — вновь прокатилось по залу, — О-хо-хо!

— Опять про еду! — отметил я про себя.

— А я вам ещё один случай расскажу! — улыбнулся заранее третий из собравшихся.

— Ну-ка, ну-ка?..

— Один монах должен был сказать народу проповедь на день святого Стефана. Но… час был поздний, многие из священников были голодны… И вот, пока монах поднимался на возвышение, то один священник, то другой, торопливо шептали ему на ухо, чтобы он не затягивал со своей речью. И так с десяток раз! Бедный монах понял, что надо торопиться! Поднялся на кафедру, поглядел на народ и заявил:

— Братья! В прошлом году, на этом самом месте, я очень подробно рассказывал вам о святом Стефане, о его деяниях и явленных им чудесах. Думаю, вы все помните это выступление. Но, с тех пор, святой Стефан не сделал ничего нового! Так что, осените себя крестным знамением и прочтите молитву покаяния!

И пошёл с кафедры…

— А-ха-ха!!! О-хо-хо!!! Великолепная проповедь!!!

Я заметил, как помрачнела Катерина, услышав этот рассказ. Но я-то здесь при чём⁈ Это, между прочим, видные епископы и кардиналы! А если они сами над своими проповедями смеются, то я не виноват!

Кстати, что-то они, вино пьют, а закусывают слабо! Ну, да, разве это закуска — жареная камбала? Но тогда и вина надо пить меньше? А эти себя не ограничивали! Поэтому и рассказы пошли всё более откровенные…

— По поводу проповеди! — начал ещё один, — Один из монахов проповедовал народу в Тиволи. И очень сурово изобличал супружескую неверность. Вот только за собственными словами монах следил очень плохо! И заявил, что предпочёл бы иметь дело с десятью девушками, чем с одной замужней женщиной…

— Правильно говоришь!!! — заорали собравшиеся мужчины, — Верно мыслишь!!! Девки лучше!!!

Только тут монах понял, что ляпнул глупость!

— А-ха-ха!!! О-хо-хо!!! Хе-хе-хе!!!

— Кстати, о женщинах! Есть у меня один земляк, по имени Пьетро, он и рассказал мне эту историю. Были у него делишки с женой одного крестьянина… Надо сказать, крестьянин был весь в долгах и часто ночевал в поле, чтобы его не нашли дома кредиторы. В такие дни Пьетро и похаживал к его жене! И вот однажды, как раз когда любовники собирались возлечь на постель, явился муж. И, чтобы вы думали? Жена быстро спрятала Пьетро под кровать, а как только муж вошёл в дом, принялась его отчаянно ругать, мол только что приходил подеста со стражниками! Они обыскали весь дом, надеясь тебя найти! Обещали вернуться и ещё раз всё хорошенько обыскать! Если тебя найдут, то кинут в тюрьму! Бедная я, бедная, за что мне такое наказание⁈

Крестьянин растерялся. Городские ворота к тому времени заперли и вернуться в поле он уже не мог. Что же делать⁈

— Полезай на голубятню! — посоветовала жена, — Я запру снаружи дверь, и уберу лестницу. Никто и не подумает, что ты там!

И, что бы вы думали? Всю ночь любовники наслаждались друг другом, а бедный муж дрожал от страха среди голубиного помёта!

— А-ха-ха!!! О-хо-хо!!!

— Ах, братия, надо сказать, женщины вообще сметливы и остры на язык! Довелось нам с группой священников плыть на барке по реке По в Феррару. И так случилось, что с нами плыли две куртизанки, из тех, что предлагают себя мужчинам за деньги. А на берегу стояла женщина, и смотрела на нас. И вот, представьте, она вдруг кричит:

— Эй, глупые, зачем вы везёте блудниц с собой? Неужели вы думаете, что в Ферраре их мало? Их там больше, чем порядочных женщин во всей Венеции!

— А-ха-ха!!! О-хо-хо!!!

— А вот, был ещё один случай! Дело было в Тоскане. Служил там в богатом приходе священник. И, понятно, сам был не беден. Умерла у него собачка, а он возьми и похорони её на кладбище! Услышал об этом епископ, и, понятное дело, разозлился. Вызвал священника к себе. Ну, тот не будь дурак, прихватил с собой пятьдесят золотых дукатов! И вот, епископ сурово упрекает его, а священник и говорит:

— Эх, святой отец! Если бы вы знали, какая это была умная собачка! Совсем как человек! Не поверите, она ведь завещала вам пятьдесят золотых дукатов! Я их и с собой привёз! Но если вы не верите… если вы её завещание не одобряете…

— Одобряю! — тут же заявил епископ, — Если такая умная собака… как человек… то одобряю! И похороны, и отпевание, а главное — завещание!

— А-ха-ха!!! О-хо-хо!!!

— Пойдём отсюда! — шепнула Катерина.

И вид у девушки был такой понурый и затравленный, что я тут же согласился:

— Пойдём!

Мы вышли из трактира, но нет-нет, до нас и докатывались громкие голоса, разгорячённые вином, и раскаты хохота:

— … и после проповеди, обращается к народу: «Люди добрые! Освободите меня от большого недоумения. Я выслушал исповеди всех вас. Все женщины, как одна, утверждают, что были верны мужьям, а все мужья, утверждают, что грешили с чужими жёнами. Люди добрые, скажите, где же живут эти „чужие жёны“, в Перужди, о которых я не знаю, и которые не пришли на исповедь⁈».

— А-ха-ха!!! О-хо-хо!!!

— … и пользуясь легковерием женщины, священник дважды удовлетворил свою похоть, а женщина всё время думала, что это наваждение!..

— А-ха-ха!!! О-хо-хо!!!

Катерина ёжилась и страдальчески оглядывалась.

— Пошли, навестим канцелярию! — предложил я.

— Рано ещё… Разве что, дней через пять?

— А что ещё делать?

— Ну… пошли…

Глядя на нас совершенно круглыми от изумления глазами, канцелярист сказал нам, что папа готов принять нас завтра. В церкви Санта-Мария-де-Реголи. Ровно в полдень. Вас встретят и проводят. И вообще… такого ещё не было!!!

— Уже было! — одобрительно улыбнулся я ему, — Только что!

* * *

Завтра⁈ Ну, что ж! Значит, всё решится завтра!

[1] Все рассказы этой главы, которые прозвучали за столом, взяты авторами из сочинения Поджо Броччолини «Фацеции» (фацеция — это шутка, анекдот, смешной случай). И, хотя этот сборник фацеций был напечатан только в 1470 году, то есть, через 60 лет после описываемых событий, авторы смело включают эти истории в свою книгу, во-первых, потому что собраны они гораздо раньше (Поджо Броччолини поступил на службу в Папскую курию в 1403 году, 23 летним юношей, и почти всю жизнь записывал любопытные истории), а во-вторых, потому что они, как нам кажется, передают самый дух того времени. Разумеется, авторы слегка изменили текст, подгоняя его под застольный разговор, но это совершенно невинные, небольшие изменения.