— Но…

— Бедная Марьям! — вздохнул я, — Подойди ко мне, малышка!

— Нет! — взвизгнула девочка, прячась в складки платья своей матери.

— Но мне в любом случае, нужен гипс, инструменты! — взвыл ювелир, — А это всё в лавке!

— Хорошо, — вздохнул я, — Пошли в лавку сына. Он принесёт тебе нужное. Но хочу предупредить: перед воротами, в тени других домов, дежурит мой человек. Если твой сын придёт обратно в сопровождении стражи, мой человек свистнет в свисток. Стража найдёт здесь только трупы… Ты видел, что я умею обращаться с мечом!

— Да-да, конечно, — лихорадочно пробормотал ювелир, — Шмуэль, сынок, быстренько сбегай в лавку и принеси мне… и он принялся перечислять такие названия, которых я раньше и не слышал. Какой-то грабштихель, шпицштихель, флахшихель и ещё куча подобного. Что бы это значило?..

С полчаса мы напряжённо ожидали. Всё это время ювелир — под лупой! — рассматривал печати. Наконец, появился мальчишка, с мешочком, в котором он принёс инструменты.

Я выглянул в окно, которое — удачно! — выходило на улицу. Вроде тихо…

— Эх, стола-то и нету… — печально заметил ювелир.

Я молча вытащил половину стола из-под скатерти и пристроил обрубленным концом на подоконник. Получилось несколько кривовато, но достаточно, чтобы можно было работать. И ювелир принялся за дело.

Полчаса… час…

— Свечи кончаются… — заметил ювелир.

— В доме есть ещё свечи?

— Есть… в кладовой.

— Ты! — указал я на служанку, — Сходишь в кладовую и принесёшь свечи. Все, какие есть! А, на всякий случай, чтобы ты не сделала глупостей, тебя проводит вот эта леди!

— Я? — удивилась Катерина.

— Ты, — подтвердил я, — Кто же ещё?

Умная служака принесла ещё и подсвечники. На той половинке стола, где работал ювелир, стало ещё светлее. Семья ювелира уже давно жалась в углу. В самом дальнем от меня углу… аж на целых три шага!

Ещё полчаса… час…

— Шмуэль, дай мне сургуч!

— Он здесь, в мешке, рядом с тобой…

Ювелир накапал сургучом прямо на поверхность стола и сделал первый, пробный оттиск. Рядом положил один из конвертов. Нахмурился, и принялся опять что-то подпиливать своими странными «штихилями».

Ещё полчаса… час…

Все молчали. Даже маленькие дети не плакали, хотя, кажется, им самое время сладко спать в кроватях. Только слышалось осторожное: «вжик-вжик». Ювелир старался изо всех сил. Уже несколько пятен сургуча пятнали обломок стола.

Я стоял неподалёку, опираясь на свою великолепную трость, но одну руку положив на рукоять меча. Так, на всякий случай. Чтобы всем видно было.

Ещё полчаса… час…

— Готово! — поднял на меня взгляд из-за стола ювелир, — Взгляните сами…

— Ну-ка, ну-ка… — я склонился над столом. На столешнице красовалась сургучная блямба, а рядом лежал запечатанный конверт, с такой же печатью. Такой же? Лев есть… щит в лапах льва… крест на щите… завитушки по кругу… Джунгли, что ли⁈ Если завитушки с листиками? Ну, и что в целом? Очень похоже! Я бы не отличил!

— Печать надёжная? На три запечатывания хватит?

— Хватит…

И я, недрогнувшей рукой сломал первую печать. Быстро прочитал содержимое. Однако!!! Кто бы мог подумать⁈

— Запечатывай! — бросил я, ломая вторую печать.

Ну, здесь не так интересно. Обычное рекомендательное письмо.

— Запечатывай!

Третье письмо. И опять — сюрпризы! Ну, Александра! А с виду и не скажешь!

— Запечатывай! Дай посмотрю! Хорошо… А теперь, вот тебе сорок золотых флоринов. Это за сломанный стол, за работу и вообще… за всё, что случилось. Печать советую сломать. Ну, а мы пойдём…

— Так вы, что? Не убьёте меня⁈ — так искренне удивился ювелир, что и я в ответ удивился.

— Нет… и не собирался… С чего ты взял?

— Но я же буду обязан доложить о случившемся в гильдию! Вас поймают и повесят! Или отрубят голову, если вы благородный!

— Та-а-ак… Во-первых, любезный Гершель, ты не доложишь в гильдию! Потому, что ты обязан был отказаться, а ты не отказался! И угроза близким не оправдание. Тебя выгонят из гильдии! И что ты будешь делать, если больше ты ничего делать не умеешь? Вместе со своей семьёй сядешь на шею родственникам? Хор-р-рошенькое решение! Во-вторых, если меня, как ты выразился, «схватят», где доказательства? Подложной печати при мне нет, письма запечатаны так, что не определить, той ли печатью они запечатаны или этой… А если ты на меня наговариваешь? Ты, простолюдин, наговариваешь на благородного господина⁈ Кого из нас вздёрнут? И в-третьих, позволь тебе представить: её сиятельство, леди Катерина де Мино! Это её печать ты так усердно делал. Видишь ли, леди Катерина везёт с собой письма, написанные и запечатанные ещё дома. Но в дороге она спохватилась, а верно ли титулование в тех письмах? Представляешь, как ужасно будет, если в титуловании обнаружится ошибка? А печать, как на грех, осталась в потайном сейфе замка… Но я сейчас убедился, что титулование было верным. Ты же видел, я ни буквы не исправил в тех письмах, не так ли? Так что, не повесят меня, ни голову не отрубят. Успокойся, любезный Гершель, и очень тебе советую, помалкивать обо всём случившемся. Тебе же от длинного языка хуже будет!

— Я знаю, что это печать графов де Мино. Я немного разбираюсь в геральдике, — сдавленно пробормотал ювелир и взглянул на Катерину, — Но, это правда? Вы, действительно, графиня де Мино? Это, в самом деле, ваша печать⁈

— Богом клянусь! — торжественно ответила та.

— Тогда… прошу прощения, ваши сиятельства… дайте мне ещё двадцать минут! Я, видите ли, на щите сделал крест слишком коротким. В оригинале он достаёт до низа щита, а у меня слегка парит в воздухе. Знающий человек насторожится. Но я сейчас исправлю!

Нет, кто бы мог подумать⁈ Да и я мог бы быть более внимательным!

— У нас, в самом деле, крест был до низа щита! — заметила Катерина.

Через полчаса мы вышли из дома Гершеля. Чернела темнота. Даже окна окружающих домов были черны — везде уже задули свечи.

— И, куда теперь? — глухо спросила Катерина.

— Представь, в трактир! Я приказал Эльке снять для нас трактир здесь, неподалёку. И, чтобы нас ждали с ужином.

— Кто бы мог подумать, что ты такой разбойник и грабитель⁈ — вздохнула девушка, — И меня втянул… Подумать только: я, графиня, участница налёта на ювелира!

— Я не втягивал!

— Втягивал-втягивал! А что вообще ты искал в тех письмах?

— О! Там было очень много интересного!

— Чего же?

— Боюсь, я не могу тебе этого рассказать. По крайней мере, пока. Но зато, я теперь точно уверен, что папа авиньонский нас примет! А, кстати, вот и трактир! Единственный, со светлыми окнами! Нас ждёт ужин! Ура!

* * *

— Не может быть! — ахнул я, когда на пристани Дижона увидел знакомые контуры габары.

— «Роза Дижона»⁈ И в самом деле, подозрительно… — согласилась Катерина, — А не соучастник ли он того незнакомца, который нас преследовал? Откуда незнакомец знал, что нас надо искать в Дижоне⁈

— Ну, ты совсем-то с ума не сходи… — посоветовал я, — Ты хочешь сказать, что он специально купил габару и поджидал нас, всего лишь для того, чтобы сообщить о нас тому незнакомцу? Чересчур расточительно! Даже для меня, не говоря о прочих.

— После вчерашнего налёта на ювелира, я ничему не удивляюсь! — задрала нос девушка, — Нет, кто бы сказал мне до вчерашнего дня, что я… своими руками… бедного ювелира, отца семейства… Ужас! Ужас!

— Можно подумать, что ты его истязала! — фыркнул я, — Лично. Вот этими руками.

— Мне кажется, что ты и в это мог меня втянуть! И всё, ради чего⁈

— Не втягивал я!

— А я повторяю вопрос: ради чего?

— Господин Шарль! — вместо ответа окликнул я, — Ваша габара свободна?

— О! Ваше сиятельство! Ваша милость! Благословен пусть будет Господь!

— Во веки веков! — синхронно ответили мы.

— Для вас моя габара всегда свободна! — расплылся в улыбке Шарль, — Вы принесли мне удачу! После вас, один за другим, сразу три прибыльных заказа! И снова вы, такие щедрые заказчики! Куда держим путь?