— Эй, Эльке! — уже махала рукой Катерина, — Пойди сюда! Вот, синьор Филиппо, та девушка, про которую мы… только — тс-с-с! Давайте сразу и проверим! Эльке! Раздевайся до нижней рубашки! И башмаки снимай! А ты кто такая, что на весы взобралась? А ну слезь! Залезешь, когда тебя синьор Филиппо позовёт! Правда же, синьор Филиппо? Ну, вот, синьор согласен! Слазь, говорю! Эльке! Ты готова, ворона такая? Готова? Встань на весы! Взвешивайте!

— Пятьдесят один килограмм с половиной! — посчитал гири на весах служитель.

— Не ведьма! — рубанула воздух рукой Катерина, обращаясь к Эльке, — А было подозрительно!

— А значит… — подхватил я.

— А значит, ведите нас, синьор Филиппо к писцу! — закончила Катерина, — Пусть напишет наши имена на официальном документе! Ах, да! Пошлина! Вот! Тут и на пошлину и на… хм! и ещё на милостыню Святой Церкви! Ведите, ведите, не теряйте времени, вон уже сколько народу на весы поглядывают, в одних нижних рубахах! Эльке! Ты что, ещё не оделась, бесстыдница⁈ Живо напяливай платье и бегом за нами!

Вконец ошеломлённый нашим натиском Филиппо промокнул пот у себя на лбу кружевным платочком, махнул рукой и отвёл нас к писцу.

— Запиши, — буркнул он, — Проверены! Не ведьмы, не ведьмаки!

И пошёл взвешивать очередных претенденток.

Похоже, бланки были выписаны заранее. Не знаю, кем. Очень может быть, что привлекли грамотных монахов какого-то ближайшего монастыря. Но писец ловко выдернул из стопки четыре бланка и быстро заполнил их: синьор Андреас из Афин, крестоносный оруженосец Ордена дома Святой Марии Тевтонской — не ведьмак! Его сиятельство граф Терин де Мино — не ведьмак! Девица Эльке из Тчева, простого звания — не ведьма! Синьор Трогот из Квидзына, простого звания — не ведьмак! И на каждый бланк господин бургомистр — лично! — поставил сургучную печать.

Уф-ф-ф!!! Выкрутились! Теперь скорее за каретой и конями — и на пристань!

— О, Господи! — Катерина закрыла лицо руками и плечи её сотрясались от плача, — О, Господи! Я в жизни ещё так не врала!

— Ты не врала… — я попытался положить руку на плечо девушки, — Они искали ведьму. А ты же не ведьма? Значит, не врала!

— Отстань! — резко сбросила мою руку с плеча девушка, — Что бы ты понимал⁈ И вообще, иногда девушкам нужно поплакать! И предыдущий стресс сбросить и к будущим неприятностям приготовиться! Чтобы потом, при опасности, не лить слёз. Вроде как, уже оплакано?..

Ну ничего себе! Вот оно как, оказывается, у девушек! А я и не подозревал!..

* * *

— Это⁈ — опешил я, поняв, к какому именно кораблю мы направляемся, — Это наш корабль⁈ Тот самый «Ловец ветров»? Да у него даже мачты переломаны!

— Это шебека, — Катерина тщательно промокала глаза платочком, — У неё такие мачты от рождения были.[1]

— И…это… ну, вот это… оно плавает⁈

— И очень быстро! — в последний раз хлюпнула носом девушка, — А ещё может легко пройти по мелководью. Пираты не зря такие используют. Кстати, моряки предпочитают говорить, что они «ходят» по морю, а не «плавают».[2]

— Учту! — кивнул я.

* * *

— Припозднились… — встретил нас у причала одноглазый Доминго и воровато огляделся, — Деньги принесли?

— Я же сказал: деньги на борту! — отрывисто бросила Катерина.

Даже следов её слёз не осталось! Парень, как парень…

— Сегодня к вам так просто не проехать, — счёл нужным объяснить своё опоздание я, — Стражники у ворот…

— А-а-а… ведьм ловят… — сплюнул на землю пират, — Вот дурни!

— Почему, дурни? — не понял я.

— А зачем ведьме через ворота идти, пошлину за вход платить? — риторически вопросил Доминго, — Когда она может на помеле — фьють! — и через стену перелететь! Или зайти на малой высоте со стороны моря… Да, чего там! Мои молодцы уже двух ведьм видели, когда те чуть в наших парусах не запутались, когда туда-сюда на мётлах шастали! Правда, было это среди ночи, и ребята были… э-э-э… не совсем трезвы…

— Пьяные в стельку! — подсказал я.

— Но люди честные и врать им незачем! — твёрдо закончил пират, — Заводи лошадей!

Я думал, что трап или широкий настил из досок будет с причала на палубу, а уж там как-то отправят лошадей на нижнюю палубу. Ещё по одному трапу, что ли? Или оставят на верхней палубе? Или как? В общем, терялся в догадках. Оказалось, всё проще. В деревянном борту кормы, гораздо выше уровня воды, открылся широкий проём, к которому и бросили не менее широкие сходни. Всё! Добро пожаловать сразу на нижнюю палубу!

Лошадей завели, карету вкатили, только Шарик тревожно оглянулся:

— Эй, хозяин! Ты уверен, что всё так и надо⁈

— Иди, Шарик, иди! — похлопал я его по шее, — Положись на меня.

Это был отдельный дощатый загон. Похоже, здесь уже кого-то перевозили, может лошадей, может коров, может ещё какую живность. Во всяком случае, запах здесь был… ядрёный здесь был запах!

Карету тут же притянули к стене особой сетью, да так плотно, что теперь ей была не страшна любая качка. Карета качалась вместе со стеной! А ещё, теперь в карету нельзя было пролезть. Что, согласитесь, удобно. Народ здесь подозрительный, и стащить то, что плохо лежит, считают не пороком, а доблестью. Так вот: теперь из кареты ничего не стащишь! Или, по крайней мере, придётся резать сеть, а это будет сразу заметно.

А для лошадей были приготовлены особые приспособления! Что-то вроде огромной брезентовой косынки, которую подвязывают под брюхо животного, а концы крепят к бревну сверху. Нет, конь не висит, он стоит на ногах, но вот, если он задумает двинуться в сторону, он сразу потеряет опору! И в сильную качку, наверное, лошади раскачиваются на этих брезентовых качелях, словно спелые груши во время ветра. Бедные животные! Будем надеяться, что в этот раз им ничего подобного не грозит.

— Темновато тут… — заметил я, — Может, лампа есть, или факел? Или, хотя бы, свечи?

— Сдурел⁈ — вскинулся на меня капитан, — Здесь под нами пороховой склад! Только попробуй здесь с огнём побаловаться! Живо за борт улетишь! Вот за этой переборкой спальные места для матросов. Так даже там всякие фонари запрещены! А камбуз, где есть открытый огонь, располагается в самом носу шебеки. Эх, вы, сухопутные… Что бы вы понимали в морской жизни! Идите вон туда, там люк на верхнюю палубу…

— Я не понял! — шепнул я по пути Катерине, — Это что, матросы отделены от животных только вот этой дощатой перегородкой? То есть, все запахи…

— Конечно! — спокойно кивнула головой девушка, — А как ты хотел? Это море! Никуда не убежишь.

— Теперь я понимаю, почему в каждом порту моряки так напиваются! — потрясённо сознался я, — Напьёшься, когда от таких запахов на волю вырвешься!

— Если бы только запахи!.. — покачала головой девушка.

— А что ещё?

— Увидишь…

Сурово и лаконично. Ладно, посмотрим. Познакомимся, так сказать, с бытом моряков… А куда деваться? Мы уже в море! И я всей кожей почувствовал, как права Катерина. Всё! Не сбежишь!

— Так где мои денежки⁈ — напомнил капитан, — Где мои золотые флоринчики⁈

* * *

Я стоял возле Катерины, на носу корабля, возле бушприта, и ласковый ветер манил меня вдаль, очаровывал странными и будоражащими ароматами и обещал невиданные приключения. Ах, ветер-обманщик, ветер-мошенник, ветер-аферист… Как ловко ты, ветер-искуситель, умеешь обольстить и ввести в соблазн… Я не хочу верить тебе, ветер, но ничего не могу с собой поделать. Твои чары выше моих сил. А когда рядом стоит Катерина, я вообще могу взлететь над палубой без всякой магии!

— Размечтался? — вернул меня с небес на палубу голос девушки, — Конечно, размечтался! Вон, глазки посоловели… А между тем, у нас проблем — выше мачт! Как я об этом раньше не подумала… Может, и не бороздили бы мы сейчас это проклятое море!

— А в чём проблема? — не понял я, — Не в деньгах, это точно!

— Всё-то ты на деньги меряешь! — укорила Катерина, — Нет бы о душе, а он о деньгах!