на предстоящие опасности люди, незнакомые с бурями, и

люди, по своей опытности знающие средства к спасению.

Аристотель.

— Остановитесь, господа хорошие! — приказал городской стражник, когда мы подъехали к воротам Чивитавеккьи.

— Что случилось? — насторожился я, — Ворота ещё не открыты?..

— Ворота открыты… — проворчал усатый страж, — Но пустить мы вас не можем.

— Почему⁈

— Распоряжение, значит, такое вышло… — хмуро пояснил стражник, — Ведьм и ведьмаков пущать не велено…

— А разве мы ведьмаки? — голос у меня дрогнул.

— А я почём знаю? — огрызнулся стражник, — Это пущай бургомистр решает.

— А где бургомистр?..

— Известно где… В палате мер и весов. Спозаранку сидит… Придётся вам туда пройти, господа хорошие. Там он вам нужную бумагу выдаст!

— А где эта палата?..

— Я знаю, — тихо сказала Катерина.

— Может и знаешь, парень, — возразил стражник, разглядывая мужской костюм девушки, — Да пропустить без сопровождения не могу. Вон, Роберто вас сопроводит. Без этого нельзя. Уже все ноги сбили, всяких господ и простой люд сопровождая… Эй, Роберто! Твоя очередь! Веди господ к бургомистру!

— А карета, лошади?..

— Здесь постоят! Привяжите вот тут, мы присмотрим… — И стражник тяжело вздохнул.

Поневоле рука потянулась к кошелю за мелкой монеткой! Усы стражника дрогнули в улыбке:

— Присмотрим, господа хорошие! Не сомневайтесь!

Под охраной Роберто, бдительно громыхающего сапогами вслед за нами, наша группа проследовала в палату мер и весов, благо, располагалась она недалеко, чуть не впритык к городскому рынку. В палате было многолюдно. Похоже, усатый стражник не соврал, что «ноги сбили», провожая сюда всех путешественников. У выхода из палаты стоял ещё один стражник, в шлеме, в кирасе, с алебардой.

— Вот, Сильвестро, ещё путешественники… — устало представил нас Роберто.

— Проходи! — отрывисто приказал Сильвестро, сверля нас подозрительным взглядом.

Пришлось пройти. Внутри кипела работа. Все суетились, вполголоса переругивались, занимали друг за другом очередь и эта очередь, хоть и медленно, но двигалась. А служащие и стражники сновали взад и вперёд.

— Уважаемый! — поймал я за локоть проходящего мимо писца, — Не подскажешь ли, что здесь происходит⁈

— Всё просто, — вздохнул несчастный, в тысячный раз, видимо, вынужденный повторять одно и то же, — Распоряжение Святого Престола. Говорят, ведьмы поблизости летали. Так, велено, всех на весах взвесить. Его Святейшество рассудил, что ведьма не может взлететь, если она тяжелее пятидесяти килограммов. И метла не выдержит, сломается. Ну вот, стало быть, каждый должен раздеться до нижней рубахи и босой взойти на во-о-он те весы. Его взвешивают. Если вес больше пятидесяти килограмм, ему дают сертификат, что это не ведьма и не ведьмак. Я эти сертификаты и выписываю, вместе с другим писцом, Теодоро. А господин бургомистр свою личную печать на этот сертификат ставит. И всё: в любом городе можешь показать бумажку, и всем понятно, не ведьма, не ведьмак! Ну, а если меньше пятидесяти… тут уже разбирательство должно быть. Вон, представители Святой инквизиции сидят…

— В рубашке⁈ — ахнула Катерина, — Взвешивание будет в одной рубашке⁈

— Да, синьор, — равнодушно кивнул писец, — Прошу прощения, синьор, у меня ещё столько дел, столько дел!..

Писец убежал, а мы с Катериной с ужасом уставились друг на друга. Это же… западня! Если она разденется до рубашки, сразу станет понятно, что это девушка! И — вот она, Святая инквизиция! А если не разденется… то мы отсюда никогда не выйдем! Вон у входа переминается с ноги на ногу, вооружённый Сильвестро. Даже если мы неожиданно собьём стражника с ног и бросимся бежать… вы представляете, кто-то бежит оттуда, где проверяют на причастность к ведьмам⁈ Весь город гоняться будет, пока не догонят. А когда догонят…

— Вот она, идея папы римского! — испуганно воскликнула Катерина, — Он обещал, что примет меры против ведьм, и он их принял!

— И что же…

— Дай денег! Срочно!

— Сколько?

— Горсть! Нет, две!

— Бери весь кошель! Чего там, мелочиться!

Катерина схватила увесистый мешочек, быстро оглянулась вокруг и ухватила за локоть пробегающего мимо служащего:

— Золотой флорин хочешь⁈

— Кто же не хочет⁈ — тут же затормозил бегун.

— Кто тут главный, кроме бургомистра?

— Помощник его, синьор Филиппо. Вот он, возле весов.

— Что про этого Филиппо знаешь? Только быстро!

— Сам не местный… Вроде, с Ферентино… Там их родовой замок Порчано… Неторопливый, рассудительный… Весьма набожный… Имеет влияние на бургомистра… Женат, двое детишек, но жена ждёт третьего…

— Достаточно! Получи монету! И чтобы ни звука! Иначе отберу!

И Катерина молнией метнулась к весам, где как раз закончилось взвешивание очередной крестьянки. Я шагнул за ней, стараясь прикрыть своим корпусом от всех любопытных.

— Синьор Филиппо? — тронула она за рукав высокого итальянца, чей вид с первого взгляда наводил скуку и внушал мысли о добропорядочности, — Синьор Филиппо, вы меня не узнаёте?

— Н-нет… — замялся синьор Филиппо.

— Не удивительно, — поджала губы Катерина, — Мы виделись год назад, мельком, в Ферентино, где я просил приюта на день в замке Порчано, путешествуя по Италии. Моё имя господин Терин, не помните? А потом мы ещё раз виделись в церкви… как её?..

— Собор святых Иоанна и Павла?..

— Да! Точно! Там ещё такой мозаичный пол…

— Ещё с ранних христианских времён остался… — увлажнились глаза синьора Филиппо.

— Святое место, воистину святое… — поддакнула Катерина, — Помню, как я почувствовал, что по мне прямо-таки растекается благодать Божья! Но я вот по какому поводу: у меня срывается торговая сделка!

— А я при чём? — построжал Филиппо.

— Вы? Вы можете меня спасти! — жарко выдохнула Катерина, — В смысле, спасти мои финансы! Я два месяца готовил эту сделку! Я вложил в неё бешенные деньги! И если я не явлюсь на пристань в течение получаса… всё пойдёт прахом!

— Да, но…

— Дослушайте, синьор Филиппо, прошу вас! Мы с вами умные люди… По крайней мере — вы! Мы же с вами оба понимаем, что основной риск идёт от женщин? Это они бывают ведьмами! А мужчин проверяют… ну, так, на всякий случай… Не так ли?

— Да, но…

— Вот! Нас четверо, и среди нас только одна женщина! Давайте проверим только её! Кстати, я давно подозреваю, что она может быть ведьмой…

— В самом деле⁈

— Ну, не знаю… Но, если она не ведьма, тогда больше, среди нас, четверых, и подумать не на кого!

— Да, но…

— Подтверждаю! — увесисто, насколько это возможно, вмешался я, разворачиваясь лицом к синьору Филиппо, — Синьор! Вы видите на мне плащ крестоносца⁈ Разве может крестоносец говорить неправду? Скажите сами! Может?

— Да, но…

— Что-о-о⁈ — насупился я, — Вы не верите слову крестоносца⁈

— Да, но…

— Синьор Филиппо! — опять принялась теребить его за рукав с другого бока Катерина, — Время дорого! Давайте поступим так! Вот вам десять… двадцать… а, что там считать! Вот вам две горсти золота!

— На что вы намекаете, молодой человек⁈ — синьор Филиппо пошёл красными пятнами.

— Вы не поняли! Это пожертвование на собор! Э-э-э… святых Иоанна и Павла! Ну, подумайте сами! Могут ли ведьмы или ведьмаки жертвовать золото на Святую Церковь⁈ А мы жертвуем! От чистого сердца!

— Синьор Филиппо! — потянул я за рукав со своей стороны, — Вы уже поняли, как надо действовать?

— А всё просто! — дёрнула за свой рукав Катерина, — Проверим вон ту девушку, в зелёном платье! Если уж она не ведьма… ну, тогда в нашей группе ведьм точно нет!

— Да, но… — совсем растерялся синьор Филиппо.

На самом деле, я давно раскусил тактику Катерины. Потому и включился в диалог. Что нам сказал слуга про этого Филиппо? Неторопливый, рассудительный, набожный. Не так ли? Поэтому взываем к его рассудку — раз! Упираем на то, что мы тоже набожные — два! И, главное, не даём сосредоточиться и подумать — три! Он просто обязан пойти у нас на поводу! Ну, раз мы тоже набожные и рассудительные. Он не успевает обдумать то, что мы ему говорим, но мы говорим это так уверенно, так рассудительно…