– В нашей семье не приветствуется молодым девушкам общаться с мужчинами из человеческого рода.

– Да, я понимаю ваши традиции, но дело важное и не терпит отлагательств, – все так же спокойно ответил Акамир. – Обращаюсь к тебе как к наследнику этих земель, позволь человеку поговорить с сестрой.

Здеслав едва заметно улыбнулся, видимо, напоминание о наследстве и уважение к его роду ему льстило.

– Ну, хорошо, – будто делая одолжение, ответил он. – Сестры, – звучно крикнул Здеслав в сторону густого леса за его спиной, – выйдите ко мне.

Тут же ветви зашевелились, и из-за спины Здеслава появились русалки. Белояр насчитал семерых. Будущие (а может, уже и нынешние) жены водяного, как старшего, так и младшего. Все они были примерно одинакового роста и выглядели как молодые девушки, только чересчур бледные и с серебристыми волосами. Одежды на них были из простых тканей, а ноги босы. Ни дождя, ни холода русалки не боялись.

Здеслав повернулся к девушкам и произнес, не глядя ни на кого конкретно:

– Чаяна, подойти к пришлому.

«К пришлому», – вздрогнул Белояр. Так промеж себя их называла нечисть. Все про это знали, но произносить это слово вслух при самом человеке было сродни оскорблению. Все равно, что Белояру назвать Здеслава или Акамира вслух «нечистью». За это любой из них мог бы убить его, и суд бы их оправдал. А вот они его «пришлым» называть не стесняются.

Одна из девушек отделилась от толпы сестер. Пока она шла, Белояр попытался рассмотреть ее поподробнее. Чаяна была невысокого роста, кажется, поменьше, чем ее сестры. Если бы она была земной девушкой, он бы сказал, что на вид ей лет шестнадцать, но, скорее всего, она была старше: русалки взрослели медленнее, да и совсем старыми, как обычные женщины, они никогда не становились. Первые морщины на их лицах уже свидетельствовали, что им пора заканчивать свой земной путь. Но это происходило после пятидесяти-шестидесяти человеческих лет. Волосы у Чаяны были длинные, но, на удивление, не такие блеклые, как у сестер. В свете заходящего солнца их оттенок отдавал золотом, отличным от чистого серебра остальных. Да и глаза ее были не настолько уж водянистого цвета – скорее серо-голубого, как у многих людских девушек в деревнях. Крамольная мысль мелькнула в голове: точно ли она дочь водяного? Или мать ее от кого-то из будущих утопленников нагуляла?

Чаяна подошла, но головы не преклонила. Не было это в повадках у водного народа кланяться ни лесным, ни тем более людям.

– Здравствуй, брат Акамир, что еще ты хотел бы услышать? Кажется, я все тебе рассказала.

Голос девушки оказался на удивление звонким, не таким протяжным, как у тех русалок, что приходилось слышать Белояру.

– Этот человек – следователь, он хочет поподробнее расспросить тебя о том юноше, что ты видела вчера. Мы подозреваем, что он и убил Ягу. Прошу тебя, вспомни все подробно.

Русалка смерила Белояра чуть презрительным взглядом, однако от него не укрылось ее любопытство.

– Да и рассказывать-то мне особо нечего, – произнесла она. – Я собирала с сестрами ягоды, отошла подальше от них. Вижу: по тропинке юноша идет. Я хотела посмеяться над ним, песню начала запевать, да он будто и не заметил. Я еще поближе подошла, думаю, что за странное дело. А он все шел, торопился видно, хоть и прихрамывал. Хотела уж за ним пойти, да уже была далече от озера, так что вернулась к сестрам.

– Чаяна, – девушка, да и все стоящие рядом вздрогнули от того, что Белояр обратился к ней по имени. Не принято это было. Но Белояр знал, что имя – вещь важная в разговоре, всегда успокаивает свидетелей и позволяет выведать у них больше. – Расскажи, каков он был?

Русалка пожала плечами.

– Да как студент обычный. Моложе тебя, – окинув взглядом Белояра, произнесла девушка. Он не удивился такому комментарию. Все-таки уже скоро тридцать – возраст почтенный. – Ростом как ты примерно. Но, кажется, похудее был, лицо вытянутое такое, глаза большие.

– А волосы какого цвета?

– Темно-русые вроде, короткие, как у тебя.

– Одет во что был?

– Да как обычный студент. Штаны серые, куртка такая же, как форма их. Да сумку на плечах нес большую.

– А были ли еще какие приметы, по которым его можно бы узнать? Шрам, может, горб, или еще что?

– Да какие тут приметы, – пожала плечами русалка, – студент и студент. Две руки, две ноги, два глаза. Говорю, прихрамывал только. Ежели бы я его увидела вживую, то, конечно, узнала бы. А так… Больше мне и сказать-то нечего.

Белояр глубоко вздохнул, как он и думал, просто по рассказу узнать ему ничего не удастся. Нужно было рисковать.

– Здеслав, старший озерного мира, – льстиво обратился Белояр к младшему водяному, – позволь нам сестру твою на несколько дней в столицу забрать. Нужно нам по Университету с ней походить, посмотреть на студентов. Без этого никак того дела не решить.

Водяной, не ожидавший такой наглости от человека, чуть не побелел от гнева.

– Что за дело такое! Русалку в город с людьми звать! Где это видано?

– В делах таких, как это убийство, нет понятия русалка или человек, обычаи тут неважны. Расследование по личному указу царя начато, я под его защитой выступаю, что же мне, просить его тебе и твоему отцу отдельный поклон присылать? Или заставить всех студентов, а это сотни человек, к тебе на озеро на поклон явиться?

Белояр увидел, что Здеслав задумался. Все знали, что у водяных много свободы в Кащеевом царстве, но это свобода зиждилась на условиях, что в других случаях, более важных, озерные жители слушаются царя и во всем оказывают ему помощь.

– Брат Здеслав, – воскликнула Чаяна и кинулась на колени перед водяным. – Дозволь мне в город поехать, выполнить свой долг перед царем нашим. Да и как же хочется хоть разок столицу посмотреть! Поговори с отцом, а я тебя отблагодарю.

Произнеся последние слова, русалка прикоснулась к опущенной руке брата и нежно поцеловала его перепончатые пальцы. Белояр едва подавил тошноту, наблюдая за этой сценой. Голова стоящей на коленях девушки находилась аккурат на уровне пояса водяного, и следователь даже представлять себе не хотел, как она может его отблагодарить. Дикие нравы…

Здеслав чуть оттолкнул ее рукой, и Чаяна поднялась.

– Сейчас вечер, вам все равно не время уже ехать в столицу. Я поговорю с отцом сегодня и утром сообщу о нашем решении. Где вы будете ночевать?

– Я позову их в свой дом, где же им еще оставаться… – произнес леший.

– Прости, Акамир, – влез Белояр. – Я бы хотел с Малютой вместе вернуться в избу Яги и остаться на ночь там. Заодно у меня будет возможность все получше рассмотреть и не стеснять твою семью.

Акамир сморщился.

– Негоже людям в доме покойницы ночевать. Да и боязно тебе там будет…

– Уж не волнуйся, я и в более страшных местах ночевал.

Акамир вздохнул.

– Хорошо, но я с вами для охраны своего помощника оставлю. Сейчас пошлю ему птицу, чтобы он ждал вас у избы.

«Не доверяет, – подумал Белояр, – боится, как бы мы чего там не нашли опасного в его отсутствие. Ну что ж, лешего так лешего».

– Конечно, Акамир, благодарю тебя за заботу о нашем благополучии. И от тебя, Здеслав, буду ждать разрешения. Надеюсь, его твоя сестра утром принесет.

Белояр скромно улыбнулся, чуть поклонившись Чаяне, но, подняв голову, заметил на себе злой взгляд водяного. Может, и правда неплохо, что ночью с ними кто-то останется? Лес – место непростое, спокойствие его очень обманчиво.

Белояр сидел на кровати, положив к себе на колени деревянную доску, взятую из большой комнаты. Так он устроил некое подобие стола, на который положил листы бумаги и поставил чернильницу. Надо было записать все, что он увидел.

Обезглавленный труп берегини перенесли в первую комнату, как-то не хотелось спать совсем уж рядом с погибшими. Так и решили, что Белояр уляжется на бабкиной постели, а Малюта на тюфяке в углу, на котором спала ее прислужница. Посланник от Акамира сказал, что расположится на печи в первой комнате, ночевать с трупами ему было нестрашно. В избе Яги, как и во многих других лесных домах, в отличие от изб людей, печь была маленькая и использовалась лишь для готовки. Жителям леса топить дома было не к чему, насколько знал Белояр, все они были нечувствительны к холоду. А Яга себе колдовством тепло в избе поддерживала. Хорошо, что сейчас лето было, зимой они бы тут с Малютой за ночь замерзли.