Ну и последнее что хотелось бы отметить – про нацию.

Появление СССР и всё что с этим связано – сорвало, возможно что без возможности исправления – процесс создания русской политической нации. Она создавалась и вполне успешно, может даже неосознанными усилиями как слева так и справа. Большевики сорвали этот процесс. Сначала произошла гражданская война

Итожим…

1. В отличие от многих ученых я не считаю революцию 1917 года неизбежной, ее можно было предотвратить или, не вступая в войну, или предприняв определенные меры во время войны. Например, если бы Николай вывез правительство в Москву – революции не было бы.

2. Будущее России без революции сильно походило бы на сегодняшний день. Демократию не удалось установить бы в любом случае – просто эта попытка не привела бы к чудовищными и как показала история – бессмысленным жертвам

3. Лозунг «исполнительная власть да покорится власти законодательной» бессмыслен и по сей день. В России эффективным может быть только единоличное правление. Причем с широкими полномочиями. Президентская власть в России стремится к царской де-факто, речь не о том что написано в конституции, а о том как видят власть люди, какой в их представлении должна быть власть. Даже выборы в России сильно не похожи на выборы, и тут опять-таки – не злая воля властей, а представление людей о власти.

4. Во внешней политике – скорее всего не было бы противостояния с САСШ, наоборот – линия на сотрудничество взяла бы верх. Вторым – и вполне оправданным – партнером была бы Германия

5. Наконец в 20 веке несомненно завершилось бы создание единой русской политической нации. Ее можно и нужно было создавать, процесс уже шел и шел правильно. И только после создания русской политической нации – можно и нужно было расширять права народного представительства. Не раньше! К чему привела попытка сформировать народное представительство до формирования полноценной политической нации? Первое – во власти оказался кто угодно, только не русские. Ладно, евреи – про них говорено-переговорено. Но откуда в Петрограде в 1917 году оказалось столько грузин? Гегечкори, Церетели, Джугашвили… что они делали там, а не в своем Тифлисе? Второе – во власть пролезла всякая сбродная сволочь – потому что люди не понимали ценности народного представительства, выбирали легко и бездумно, а потом спохватились – а не сковырнешь уже. И третье – оголтелый популизм. Обещай больше, ври сильнее – и народ весь твой. Ну и четвертое – те кто пролез во власть – они народ не слышали, не чувствовали его боль. Для них похвала британского французского посла, абстрактные понятия типа «верности союзникам» значили больше чем страдания измученного трехлетней войной народа, страдания конкретных крестьян в окопах, не понимавших что они тут делают.

Как то так.

Хюэ, где развернутся последующие события – был уникальным местом для страны, растерзанной жестокой, продолжающейся уже много лет войной. Он располагался почти что на линии ДМЗ – демилитаризованной зоны, где умереть было проще, чем выжить. Сам Хюэ ко времени описываемых событий имел примерно сто сорок тысяч человек постоянного населения, и с этим он был третьим по величине городом в Южном Вьетнаме. Это была бывшая резиденция императора и главный центр религиозного обучения и поклонения. В отличие от политических столиц страны – Сайгона и Ханоя – он давно не претендовал на политические роли и потому война странным образом обходила его.

Хюэ был расположен на полуострове, образованном излучиной реки Хыонг, Главной достопримечательностью старого города была, конечно же, Цитадель, огромная крепость, площадь которой составляла почти две квадратных мили. Ее стены были высотой двадцать шесть футов и толщиной не менее пятнадцати. Фактически это были два огромных, земляных параллельных вала на расстоянии от двадцати до тридцати футов друг от друга. За ними находились дома, сады, пешеходные дорожки и посты охраны. Стена была окружена рвом, через который было переброшено одиннадцать узких мостов, каждый из которых вел к своим воротам. С воздуха крепость напоминала гигантский квадрат с отростком в северо-восточном углу под названием Манг Ca. В южной части крепости находился королевский дворец и его территория, окруженная еще одним валом, он был построен по образцу Запретного города Китая. Центром дворца был тронный зал из замысловато раскрашенных деревянных балок и панелей и разноцветных позолоченных драконов. На территории дворца были большие дома и хозяйственные постройки, расположенные вокруг пышных садов, озер и каналов. Когда-то в них жили жены и дети императоров Нгуен, а также их императорский двор.

Но большая часть населения города жила, конечно же, не в крепости. Город был довольно богатым, так как в нем сто пятьдесят лет правила последняя вьетнамская династия Нгуенов. Основная застройка была одно— и двухэтажными каменными домами с красно-оранжевой черепичной крышей, дома эти были одинаковыми и первоначально были построены для служащих королевского правительства. В архитектуре просматривались европейские и французские мотивы. Дома были окружены высокими каменными стенами и тщательно ухоженными садами. Рос бамбук, пальмы, по китайскому и японскому образцу были вырыты пруды и запущены разноцветные карпы кои.

Хюэ был красивым, почти не разрушенным городом, а по южному берегу еще и современным. Городские пагоды и кладбища с усыпальницами (из-за сырости в земле тут не хоронили как и в Новом Орлеане) были настоящими архитектурными сокровищами. Из регулярного парка вдоль южного берега Хуонга, можно было смотреть за сампанами на реке или зайти в клуб Cercle Sportif, спортивный и общественный клуб колониальной эпохи внутри которого она все еще не закончилась. На другой стороне, на улице Ле-Лой были дорогие особняки, казначейство, почта, тюрьма и католический собор – Церковь Пресвятого Искупителя.

По мере приближения праздника Тет большая часть жителей города с нетерпением ждала положенного длительного отпуска. В этом городе во время Тета было традицией посылать по реке Хыонг бумажные чашки с зажженными свечами, плывущими как молитвы о здоровье, успехе, память о близких, живых и ушедших, для успеха в бизнесе, в жизни или в любви, и, возможно, ради прекращения войны и убийств. Крохотные огненные цветы беззвучно спускались по воде, проплывая мимо ярких огней современного города на юге и высоких черных стен крепости на севере. Люди выстраивались вдоль обоих берегов реки, чтобы насладиться зрелищем, многие спускались к воде чтобы добавить свое собственное подношение. Этот красивый ежегодный ритуал был символом Хюэ, выражением гармонии между живыми и мертвыми, символом души самого Вьетнама…

Время перед битвой – потом всегда вспоминается как тихое и… даже светлое какое-то.

Это был Индокитай. Аннам, созданное совсем недавно государство, которого скоро не будет. Город Хюэ, бывшая императорская столица, где в старых замковых камнях спрессовалась многосотлетняя история гордого и непобедимого народа.

На носу был праздник Тет – местный новый год, отмечаемый по лунному календарю, но не мусульманскому, а своему. Аннамцы собирались отвечать его по своему: вместо елок у них, например – небольшое мандариновое дерево, мандаринки с которого можно есть. Вместо открыток с поздравлениями – что-то вроде плакатов с каллиграфией: каллиграф одна из самых уважаемых профессий здесь, хороший каллиграф никогда не останется голодным. Местный цвет нового года – ярко – бордовый, даже винный, вишневый. Вместо хороводов вокруг елочки – танцы на улицах с многометровыми искусственными змеями. Вместо обычного пушечного салюта – что-то вроде шутих, только очень больших. Шутихами – занимались профессиональные пиротехники и готовили они их – вот уже месяц, чтобы взорвать все в одну ночь.