В заднем кармане водительского сиденья она нашла небольшую чёрную мужскую сумку. В ней лежало удостоверение майора полиции на имя Воронова Леонида Евгеньевича, судя по графе «должность», являвшегося до смерти старшим следователем. Это объясняло, откуда у него был пистолет. С фотографии на неё смотрел серьёзный, даже можно было сказать хмурый, мужчина. Кроме этого, в сумке лежал кошелёк с десятью тысячами. Кира равнодушно посмотрела на деньги, взяла удостоверение и вернулась в магазин.

Она долго думала, чем же накрыть тела. Оставлять их так ей казалось как-то… неправильно. Однако, в магазине ничего, кроме коробок не было, а накрывать их коробками казалось ещё хуже, чем не накрывать совсем. Поэтому она просто положила удостоверение на грудь отцу, значок на грудь дочери и села на стул возле двери. Она не знала, что нужно делать дальше. Какие слова она могла подобрать? Она совсем не знала этих людей. На неё накатил ступор.

— Тупая дура… — прохрипел из тени туалета Гокутай. — Ты что думаешь, у тебя там что-нибудь выйдет?.. Они загрызут тебя. Ты даже пёрнуть не успеешь.

На его лице появилась дьявольская улыбка. Кира подняла голову и уставилась на стену перед собой. В её глазах полыхал гнев. Она хотела наорать на Гокутая. Она хотела наброситься на него, повалить на пол и колотить кулаками так долго, как только сможет. Кира вскочила со стула. Ублюдок мгновенно исчез. Злость в груди застряла, как будто зацепившись за что-то. Содрогаясь всем телом, Кира вытолкала воздух из лёгких и осмотрелась по сторонам. Нельзя поддаваться. Не время и не место. Она развернулась и встала у ног погибших.

Слова не шли. В голове как будто выключили свет. Кира не исповедовала никакую религию, поэтому даже приблизительно не знала, что нужно говорить. Ни молитв, ни слов утешения. Ничего подобного.

— Ладно, — пробормотала она и выдохнула. — Э-э-м…

— Член в рот им всем! — выпалил Гокутай и заржал. — А-ха-ха-ха! Член!.. А-хах!

Кире показалось, будто на неё вылили ушат помоев. Она скривила губы в отвращении и ссутулила плечи. Нужно было его прогнать и немедленно, но она не могла. Даже с учётом той злости, что застряла в груди. Настолько паршиво она себя чувствовала. Кира закрыла глаза и вздохнула.

Гокутай продолжал смеяться. Кира попыталась отстраниться. Она сложила руки на груди ладонями друг к другу, наклонила голову и поцеловала кончики своих пальцев. Оставалось только ждать, что слова появятся сами. В конце концов, они должны были появиться, иначе и быть не могло. Она проделала столько работы, не зря же.

Гокутай всё ещё продолжал смеяться, однако, через пару минут на Киру накатило спокойствие. Ей показалось, что она и тела отделены от всего остального мира тонкой, прозрачной, но невероятно прочной плёнкой. И внутри им никто не мог помешать, ни Гокутай, ни они, никто. Пока они оставались внутри, всё было хорошо. Кира медленно вдохнула воздух и, выдыхая, расслабилась. Уголки её губ слегка приподнялись вверх. В груди разлилось умиротворяющее тепло.

— Я вас не знала, — сказала она. — Вы меня тоже. Но, тем не менее, наши судьбы оказались связаны. Всё, что произошло — ужасно…

На этом слова закончились. Как будто отключили рубильник. Кира открыла рот и… ничего. Она снова вздохнула, сложила руки на груди и поцеловала кончики своих пальцев. Если сработало один раз, сработает и второй. Она стала ждать.

Через пару минут на неё снова накатило спокойствие. И в туже секунду над правым ухом что-то зависло.

— Бум! — воскликнул Гокутай и дико заржал.

Кире захотелось разрыдаться. Она почувствовала себя маленькой и беззащитной. Будто её бросили посреди большого людного вокзала одну и никому до неё не было дела. Руки сами собой опустились вдоль тела. Через секунду она левой ладонью закрыла лицо, а правой рукой обхватила живот и всхлипнула. Сжавшись в комок, она изо всех сил попыталась удержать слёзы. Её плечи дрожали.

Гокутай с наслаждением вздохнул, растянул губы в невероятно широкой улыбке и склонился к уху Киры.

— Вот та-а-а-к, — хрипло протянул он. — Не забывай, кто ты, сука. Помни, ты всего лишь маленькая тупая сука. Не больше. Маленькая. Тупая. Сука. Да-а-а-а…

Ярость. Лютая огненная ярость опалила Кире грудь изнутри.

— Пошёл прочь! — воскликнула она и посмотрела на него исподлобья.

Гокутай выпрямился и со снисходительной улыбкой посмотрел на Киру сверху вниз.

— Тебе от меня не избавиться, маленькая тупая сука. Ты моя. И я буду делать с тобой всё, что захочу, — сказал он, смакуя каждое слово.

Кира расправила плечи, выпрямила спину и посмотрела ему прямо в глаза.

— Пошёл прочь, — повторила она.

На этот раз в её голосе звучала жёсткая, спокойная и непоколебимая уверенность в своём праве.

Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Наконец, губы Гокутая скривились от ненависти, он глубоко и разъярённо задышал, пыхтя носом, и исчез. Кира выдохнула. На неё волной накатила лёгкость, от которой даже слегка закружилась голова. Кира вздохнула полной грудью, подняла голову и осмотрелась по сторонам. Она почувствовала свободу. От этого пьянящего чувства захотелось взлететь. Кира улыбнулась, повернулась к телам и села рядом с девочкой на колени. На глаза навернулись слёзы.

— Простите, что всё так вышло, — прошептала она и положила руку девочке на грудь. — Я благодарна вам. Очень сильно. Надеюсь, мы с вами однажды встретимся где-нибудь там и я смогу поблагодарить вас лично. Сейчас же… просто спите. Отдыхайте. Для вас уже всё позади.

Кира встала, плотно заклеила окно коробкой, чтобы свет не беспокоил, вышла и осторожно без шума закрыла за собой дверь.

Это было самое красивое звёздное небо, которое Кира когда-либо видела в своей жизни. Даже по сравнению с тем, когда они с Кириллом зачали Костю на пляже в Сочи. Кира лежала на крыше Range Rover, подложив руки под голову и улыбалась. Откуда-то из прошлого всплыла до невероятности расслабляющая растафарианская песня и теперь, как на репите, в голове без остановки крутился её мотивчик. Кира закинула правую ногу на левое колено и стала крутить носком в такт мелодии.

Теперь она была свободна. Когда она только осознала это, выйдя из кладовки после похорон, то чуть не упала из-за того, что подкосились ноги. Настолько необычным, опьяняющим и сбивающим с толку было это чувство. Она по привычке села в свой любимый угол, подтянула колени к груди и взялась за голову, но уже через минуту поняла, что не обязана этого делать. Она могла спокойно выйти наружу. Или остаться внутри. Она могла поступить так, как хотела. Да, снаружи могли быть они, но, какая разница. В конце концов, она может бегать. Это будет даже полезно после такого количества времени, проведённого взаперти с ограниченной физической активностью. Поэтому Кира решила ещё раз обследовать машину на предмет полезных вещей, но уже более тщательно.

Из полезного оказались только большой охотничий нож, который она нашла в багажнике, и пистолет, который по-прежнему лежал в бардачке, куда она его положила, когда собиралась вытаскивать тело водителя. Сейчас они лежали на крыше машины под её правой рукой. С ними Кира чувствовала себя гораздо спокойнее, хоть и не знала, как пользоваться пистолетом. В прошлой жизни она слышала что-то про предохранитель и понимала из названия, что эта штука нужна для безопасности, чтобы пистолет случайно не выстрелил, но где она находилась, она не знала. Когда же она узнает, как им пользоваться, а сделать это она собиралась, как можно скорее, зайдя в первый же ближайший книжный магазин и найдя раздел с оружием, то он ей очень пригодится. Пока она всерьёз не представляла, что сможет кого-то застрелить, но всё же наличие пистолета очень грело ей душу и успокаивало.

Гокутай, с тех пор, как исчез, больше не появлялся. Даже намёка не было. Хотя Кира весь день провела рядом с проходом в магазин. Да и сейчас недалеко ушла. И вообще была ночь, самое время для его уродских приколов. Но его не было и что-то Кире подсказывало, что его уже никогда не будет в её жизни. Она не хотела задумываться, кем он был на самом деле. Главное, что теперь он ушёл. Навсегда.