Ближе к обеду позвонил Кирилл, сказал ей оставаться в магазине и ни в коем случае не выходить на улицу.

— Попробуй забаррикадировать чем-нибудь дверь и никому, кроме меня, не открывай. Слышишь? Никому! Я заберу детей и потом за тобой.

В голосе мужа слышалась тревога. Кира уверила его, что сделает всё, как он сказал, и стала медленно погружаться в панику. Что происходит? Неужели все эти новости — правда? Но ведь это бред! Такое может происходить в кино, но не в реальной жизни! Тем не менее, она закрыла дверь на ключ изнутри, повесила табличку «Закрыто» и приглушила свет. Потом села возле окна и стала смотреть на улицу из-за занавески. И то, что она увидела, ей не понравилось.

Сначала всё было, как обычно: туда-сюда ходили люди, туда-сюда ездили машины. А потом вдруг как будто нажали на кнопку и пошла волна. В один момент толпа людей вдруг побежала направо, в сторону центра города. Машины помчались, нарушая все правила, какие только есть. Улица наполнилась отчаянными криками, сигналами, визгом колёс и стуком бьющихся машин. И среди всего этого хаоса Кира увидела, как одни люди хватают других, срывают с них куртки, прочую одежду, валят на землю и вгрызаются зубами в плоть, забрызгивая всё вокруг себя кровью. Ужас, который она испытала, заставил её отпрыгнуть от окна к самой стене за один раз. Вжавшись спиной в стену, она очень долго старалась выровнять дыхание. Наконец, ей это удалось и трясущимися руками она набрала Кирилла.

В трубке раздались крики, визг и проклятия.

— Милая, ты всё ещё в магазине?! — прокричал он.

— Д-да, — сиплым шёпотом выдавила Кира.

— Оставайся там! Я скоро буду. Слышишь?! Я иду за тобой! Жди меня!

Это были последние слова, которые она услышала от мужа. И вообще последние слова, которые она слышала от других людей. Кирилл так и не пришёл.

Она верила, что он забрал Костю и Машу и увёз в какое-то безопасное место. Она не верила, что выжили её родители, его родители, её подруги и его друзья, но Костя, Маша и Кирилл были живы. Да, они были в каком-то безопасном месте, куда он их увёз. Просто он не смог приехать за ней. Это понятно. Она сама видела, что творилось на улицах. Она его понимала и ни за что не винила. На его месте она бы, скорее всего, поступила также — забрала бы детей и уехала.

Только вот странно, что он так ей и не позвонил. Связь после того, как всё началось… закончилось, сохранялась ещё почти месяц. Наверное, он мог бы позвонить. Она много раз пыталась позвонить сама, но абонент был уже недоступен. Именно через эту лазейку Гокутай всегда и проникал в её самые больные раны.

Хотя, успокаивала она себя, если они уехали в безопасное место, то наверняка очень далеко, туда, где не было связи и в лучшие времена. Оставаться близко к очагам цивилизации было просто опасно. И, тем не менее, он не позвонил и Гокутай очень красочно описывал все возможные сюжеты, какие могли случиться с её семьёй.

В тот же день, уже ближе к вечеру, когда крики и общий уровень паники снизились, снаружи раздался визг шин и в следующую секунду в дверь магазина что-то врезалось. Магазин заполнил непрерывный вой клаксона. Кира, в анабиозе сидевшая в углу напротив окна, подскочила и приложила руки к груди. В правой ладони она сжимала телефон. Сердце в груди стало дёргано и неритмично сжиматься. На секунду Кире показалось, что оно вот-вот остановится. Дыхание перехватило. Однако, в следующее мгновение сердце вновь стукнуло и лёгкие заполнились воздухом. Встав на четвереньки, она выглянула из-за прилавка на входную дверь.

Удивительно, но стекло в верхней половине двери только сильно потрескалось, но осталось на месте. Правда, теперь через него невозможно было разглядеть, что происходит снаружи. Угадывались только общие очертания, судя по которым большая чёрная машина носом въехала в дверь. Вой клаксона резко оборвался и наступила тишина. В следующую секунду за дверью раздались два последовательных выстрела и снова всё стихло. Кира в ужасе захлопнула рот левой рукой и повалилась на пол. Заскулив, как раненая собака, она отползла в угол и затихла.

С тех пор она так и обитала в магазине, не высовываясь наружу. Загородила все окна и дверь картонными коробками, оставив только одну щёлочку, чтобы изредка смотреть, что происходит на улице. Перетащила весь запас корма для собак, кошек и всяких грызунов в кладовку, благо, перед тем, как всё закончилось, был новый большой привоз, выключила свет и обложила картонными коробками туалет, чтобы заглушить шум воды во время слива. На удивление и счастье, водопровод и канализация всё это время продолжали работать, хотя с каждым днём вода из крана становилась всё более грязной. Когда в ней появился отчётливый привкус песка, Кира стала её настаивать в бутылках из-под газировки.

Первую зиму она пережила только потому, что всё ещё каким-то чудом работало электричество. Она всегда была мерзлячкой, поэтому уже осенью начинала носить зимнюю куртку и термобельё. Когда всё… закончилось, была как раз поздняя осень. Надев на себя всю одежду, она напихала в карманы и под кофту бумагу и всю зиму грелась возле радиатора и тепловой пушки, которые хранились в магазине на случай, если центральное отопление не справлялось.

Только вот электричество отключилось летом и что теперь делать будущей зимой… Кира об этом не думала. Точнее думала, успокаивая себя тем, что всё будет хорошо. За всё время, проведённое в магазине, ни разу не было и намёка на то, чтобы они попытались проникнуть внутрь. По всей видимости, это место их не особенно привлекало.

Кира выдохнула и, отлепившись от стены, подползла на четвереньках к окну. Она теперь почти всё время передвигалась на четвереньках, даже не замечая этого. Уставившись на щель снизу вверх, она застыла. Вряд ли там что-то есть. Если бы было, было бы слышно. Кивнув самой себе, она вернулась в свой угол, свернулась в клубок и тихо-тихо запела колыбельную под нос.

Однако, если бы она знала, что её ждёт в скором времени, вряд ли бы она оставалась такой спокойной.

Тусклая полоска света, проникающая сквозь щель между коробкой и рамой окна, озарилась ярким солнечным огнём. Пыль, довольно толстым слоем витающая в магазине, стала от этого как будто плотнее и объёмнее. Кира лежала в своём привычном углу и отсутствующим взглядом смотрела вперёд. Вчерашняя истерика высосала из неё много сил. Хотя, с тех пор, как всё закончилось, у неё никогда и не было их достаточно. Вся жизнь сводилась к тому, чтобы поесть, опорожнить кишечник и не производить лишнего шума, чтобы, не дай Бог, не привлечь ненужного внимания снаружи. Энергии еле-еле хватало только на это. Кира вздохнула, перевернулась на другой бок, уткнувшись носом в стену, и накрылась коробкой, как одеялом. Нужно заснуть. Поспать чуть-чуть, чтобы набраться сил. Она закрыла глаза.

Живот тихо, но настойчиво сообщил, что требуется еда. Кира чуть повернула голову направо и плотнее сжалась в комок. Она только-только хорошо утроилась и вылезать куда-то сейчас не хотела. Ничего страшного, если поесть чуть позже, не случится.

Организм, по всей видимости, придерживался иной точки зрения. Голод стал невыносимым, свернув желудок в тугой комок. Кира открыла глаза, откинула коробку-одеяло и на четвереньках поползла в кладовку. Взявшись за ручку двери, она остановилась и прислушалась. Гокутай периодически ловил её на этом. Она открывала дверь, а он выскакивал оттуда со своим излюбленным «Бум!». Отследить в точности, когда он планировал свои выходки, не получалось. После второго раза она решила не закрывать дверь, но вскоре с удивлением обнаружила, что та всё равно заперта. Как это вышло, она предпочла не думать.

Затем она снова оставила дверь открытой. И снова та оказалась заперта. Кира поняла намёк. Как он это делал, было неясно, но то, что он делал это молча, внушало невыносимый ужас. Он что-то задумал. Разозлился и ждёт подходящего случая, чтобы нанести удар. Кира решила не испытывать судьбу и стала вновь просто закрывать дверь. Конечно, можно было бы перенести весь корм обратно в зал, но вряд ли Гокутай такое бы допустил. Он бы ни в коем случае не лишил себя возможности лишний раз повеселиться.