— Каждый дюйм твой, моя маленькая Роза . Раздвинь губы и засоси меня в свой горячий маленький ротик.

Кровь практически бурлит в моих жилах, когда я смотрю на ее открытый рот. Когда она берет головку моего члена в свой теплый рот, и я чувствую, как ее язык касается меня, я хватаюсь за ее затылок и чуть не качаюсь на ногах от того, как это приятно.

После долгих лет дрочки, это рай.

— Вот и все, моя маленькая Роза . Теперь возьми меня так глубоко, как только сможешь, — приказываю я.

Я смотрю, как мой член всасывается в ее рот, вид Розали на коленях и ее глаз, смотрящих на меня в ожидании одобрения, более эротичен, чем все, что я видел.

Я точно не смогу долго сдерживаться. Мой голос хриплый, когда я инструктирую:

— Сделай глубокий вдох и расслабь язык.

Когда она готова, я хватаю ее за волосы и вонзаюсь так глубоко, как она мне позволяет. Головка моего члена ударяется о заднюю стенку ее горла, заставляя ее задыхаться.

Звук лишает меня всякого контроля, и я начинаю двигаться быстрее и жестче, испытывая потребность кончить ей в горло.

Ее глаза начинают блестеть, она задыхается от каждого толчка. Я провожу большим пальцем по ее губам, когда выхожу из нее, наслаждаясь тем, как они растягиваются вокруг моего широкого члена.

— Так, блять, идеально.

Розали принимает каждый толчок, пока удовольствие не пробегает по моему позвоночнику, и моя сперма не заполняет ее рот. Я тяжело дышу от интенсивного оргазма, из меня вырывается слово:

— Глотай.

Я смотрю, как она выпивает каждую каплю, прежде чем медленно выхожу. Схватив ее за плечи, я рывком поднимаю ее на ноги и прижимаюсь своим ртом к ее рту. Я пробую себя на ее языке точно так же, как она пробовала себя ранее, после того, как я съел ее киску.

Прерывая поцелуй, я смотрю в ее ошеломленные глаза.

— Хорошая девочка.

На этот раз она не откусывает мне голову, а улыбается, гордясь тем, что смогла сделать мне минет.

Христос. Это убьет меня, если я отпущу ее.

Глава 17

РОЗАЛИ

Я почти не спала последние два дня.

Сначала я была полностью поглощена Виктором. С каждым поцелуем и прикосновением я безнадежно влюблялась в него.

А еще у меня все болит от секса.

Я все еще собираю вещи, когда Виктор говорит:

— Мои люди упакуют остальное. Тебе нужно пойти со мной.

С каждой секундой отказывать ему в чем-либо становится все труднее. Я беру его за руку и иду за ним, когда он ведет меня в свой кабинет и указывает на мониторы.

На каждом экране разные квартиры. Я хмуро смотрю на Виктора.

— Что это?

— Выбирай какую хочешь, — приказывает он.

Я изумленно смотрю на него.

— Ты не купишь мне квартиру.

— Они уже принадлежат мне. Ты можешь остановиться в той, в какой захочешь.

Я качаю головой.

— Нет. Я хочу получить свое собственное жилье.

— Тогда я перепишу квартиру на твое имя. — Он наклоняет голову, его глаза прищуриваются, глядя на меня. — Мне нужно знать, что ты живешь не на свалке.

— Виктор. — Придвигаясь ближе, я поднимаю руку и кладу ладонь ему на подбородок. Он поворачивает голову и запечатлевает поцелуй на моей коже.

Боже, он так усложняет мне задачу.

Я бросаю на него умоляющий взгляд.

— Мне нужно сделать это самой. Как только я покину этот дом, у тебя не будет права голоса в моей жизни.

Боль искажает черты его лица.

— Я не позволю тебе уйти отсюда с пустыми руками. — Он идет к своему столу, и я смотрю, как он печатает на своем ноутбуке. На мониторах появляются новые экраны, затем он указывает на средний. — Это твой банковский счет. Я уже перевел средства для тебя.

Когда я начинаю качать головой, он огрызается:

— Это не обсуждается.

В шоке я смотрю на большую сумму.

Пятьдесят миллионов. Виктор сошел с ума!

Зная, что он будет со мной спорить, я беру себя в руки.

— Я заключу с тобой сделку. Я возьму столько, чтобы мне хватило на полгода. Это даст мне время найти работу, и я смогу поступить в колледж.

Черты его лица напрягаются, пока не становится похоже, что его вот-вот стошнит.

— Позволь мне позаботиться обо всем. Зачем тебе учиться в колледже, если я могу заплатить за элитный университет?

Странное ощущение – быть сильной. Я никогда не видела Виктора таким, и это разрывает мне сердце.

— Пожалуйста, остановись, — умоляю я. — У тебя было три года, чтобы заботиться обо мне. Против моей воли. Я хочу испытать жизнь самостоятельно. Мне это нужно, Виктор.

Я должна выяснить, кто я без Виктора. Без моей семьи. Мне нужно разобраться в своих эмоциях и убедиться, что то, что я чувствую к Виктору, не является стокгольмским синдромом. Я должна справиться с горем и виной.

Мне нужно сделать это для себя.

Я указываю на монитор.

— Оставь на счете только тридцать тысяч долларов. По десять тысяч за каждый год, который я провела здесь.

— Нет, блять, — огрызается он. — Это совсем ничего! Возьми хотя бы двадцать пять миллионов. Ровно половину.

— Нет. Тридцати тысяч достаточно, — возражаю я, стоя на своем. Когда он открывает рот, я бросаюсь вперед и прижимаю пальцы к его губам. — Остановись, Виктор. Умоляю тебя. Позволь мне уйти на моих собственных условиях, и я обещаю, если что-то не сработает и ты мне понадобишься, я позвоню.

Он долго смотрит на меня, прежде чем кивнуть.

— Но ты возьмешь телефон, который я тебе купил. Это не подлежит обсуждению. В нем есть мой номер.

Я одариваю его дрожащей улыбкой.

— Хорошо.

Он бросает на меня умоляющий взгляд.

— Пожалуйста, просто возьми Джозефа, чтобы он охранял тебя.

— Мы обговаривали это вчера. Я не возьму охрану. Мне будет казаться, что я все еще в плену.

— Блять , — ругается Виктор. — Я уже жалею о своем обещании отпустить тебя.

— Я сдержала свое, — напоминаю я ему. — Я дала тебе два дня. Дай мне свободу.

Он качает головой, вынимая телефон и зарядное устройство из ящика стола и протягивая их мне.

— У меня есть еще кое-что.

Я смотрю, как он достает из ящика тонкий черный футляр. Когда я открываю его дрожащими пальцами, то вижу ожерелье и подвеску в виде розы.

Мое горло сжимается, когда я говорю:

— Оно прекрасно.

— Я сделал это для тебя. — Виктор вытаскивает цепочку из футляра и заходит мне за спину.

Я собираю свои волосы, и когда он надевает платиновое ожерелье мне на шею, глаза начинают сильно слезиться.

Почему мне не хочется уходить от него?

Боже, я так запуталась.

Виктор обнимает меня и целует в макушку.

— С днем рождения, моя маленькая Роза .

Я сжимаю его предплечья, и мои плечи вздрагивают под тяжестью душевной боли.

— Босс, все готово, — слышу я голос Джозефа.

Я чувствую, как Виктор кивает, но не отпускает меня. Вместо этого его хватка на мне усиливается, и он осыпает поцелуями мою шею и лицо.

— Ты не против позаботиться о Луне, пока я не пришлю за ней? — Спрашиваю я дрожащим голосом. Мне нужно остепениться, прежде чем я смогу перевезти ее в Нью-Йорк.

— По крайней мере, у меня будет одна из вас еще некоторое время.

Боже. Мое сердце.

— Я должна идти, — умоляю я.

Или я вообще не уйду.

Я чувствую дрожь, пробегающую по его телу, прежде чем он опускает руки. Я разворачиваюсь и бросаюсь к двери, но хриплый голос Виктора останавливает меня.

— Розали.

Я не поворачиваюсь к нему лицом.

— Да.

— Скажи мне последнюю ложь.

Мое тело начинает содрогаться, когда слезы текут по моим щекам.

— Я ненавижу тебя, Виктор. — Рыдание вырывается из меня, и остальные мои слова выходят натянутыми. — Я вовсе не буду скучать по тебе.

Я выбегаю из комнаты и бегу из дома, который был моей тюрьмой в течение трех лет.