Коль скоро вы сделали ему ваше препоручение, то все ваши требования, все ваши желания исполняются вмиг, нет у него ничего для вас невозможного, кроме одного, то есть подать счет доставленным к вам вещам, чего они под разными предлогами никогда не делают до самого дня вашего отбытия, если только такую отсрочку могут сделать, извиняясь достаточными причинами. Но когда вы настоите иметь счет, то его вам подадут, только не всем, а самым малозначащим вещам и поставят низкие цены. В неготовности же другого счета у них всегда много причин есть извиниться пред вами, это такое обстоятельство, в котором никогда никакого затруднения им не встречается. Коль же скоро дело дойдет до окончательного расчета и вам принесут список доставленным для вас вещам, написанный самою чистою рукою, на прекрасной золотообрезной бумаге, украшенной гербом Англии или каким-нибудь эмблематическим изображением, весьма искусно выгравированным, то, взглянув на красные графы, заключающие в себе цены вещам, вы ужаснетесь! Но на вопрос, отчего бы могла последовать такая великая разность в ценах, объявленных прежде и поставленных в счете, вам в минуту, нимало не запинаясь, отвечают, что с недавно пришедшим судном получено известие об отправлении из Англии многочисленного ост-индского конвоя, которого со дня на день ожидают сюда, или что слух пронесся, будто составляющаяся в таком-то порте сильная экспедиция назначается в Индию и должна зайти непременно к мысу Доброй Надежды, а потому-то на все вещи и припасы цены и поднялись до такой чрезвычайной дороговизны. Притом прибавят еще, что если бы сам агент или один из его приказчиков ночью не скакал верхом по окрестным селениям и не успел бы уговорить поселян сделать уступку, то вещи пришли бы еще дороже и того. Нередко сама природа благоприятствует им и подает причину оправдать себя в возвышении цен, как-то: проливные дожди испортили дорогу и поселяне ни за какую бы плату не согласились везти требуемых у них вещей, если бы агент из особенного усердия к пользам вашим не склонил их к тому, а иногда чрезвычайные продолжительные жары, бывшие внутри колонии, наделали много вреда на поле и весть сия в окрестностях города была причиною внезапного возвышения цен, словом сказать, господа сии так способны и скоры на выдумки и имеют столько различных средств себя оправдать и притвориться честнейшими людьми в свете, что невозможно никак, обнаружа и улича в обмане, принудить их законным образом взять настоящие цены. Счеты их должны быть непременно уплачены, если же кто добровольно не захочет с ними разделаться, то Колониальное правление признает их справедливыми и принудит по ним деньги заплатить все сполна. А неопытному обманутому страннику предоставляется только право посердиться, побранить и про себя назвать всех таких агентов бездельниками, а если кому угодно, то, пожалуй, можно и в журнал свой вояжный это замечание вместить, что теперь и я делаю, а более взять нечего.

Средства с выгодою запасаться всем нужным без содействия агентов

Для военных судов самый пристойный и выгодный способ получать все для них нужные съестные припасы и другие снаряды есть посредством английского морского начальника, в колонии находящегося; стоит только о своих надобностях отнестись к главнокомандующему здешнею эскадрою адмиралу или кто в его отсутствие занимает это место, тогда дано будет тотчас повеление отпустить вам все требуемое и агентам, от правительства приставленным, предпишут за доставленные к вам потребности взять такие цены, по каким оные пришлись в королевские магазины, без всяких барышей и процентов, но если какие-нибудь причины политические или недостаток в магазинах заставят адмирала отказать в просьбе или по каким-нибудь обстоятельствам, судно должно будет прийти под купеческим флагом, следовательно, со стороны англичан, в таком случае подобное требование уважено быть не может, то все не должно вдруг приниматься за агентов и не надобно также решительно им отказывать, чтобы они не сыграли какой штуки. Не открывая всех своих надобностей, им только должно сказать о самых малозначащих вещах, в каких судно имеет нужду, притом не упоминать о количестве и не входить ни в какие договоры, а только обещать, что по обстоятельном рассмотрении своих надобностей, может быть, вы решитесь достать оные посредством агентов, впрочем, благопристойность требует принять и проводить их учтиво и ласково, не показывая ни малейшего сомнения в их честности. Если начальник судна сам знает голландский, английский или французский язык или есть у него кто из офицеров, который может на одном из них хорошо переводить, то он без всякой помощи агента будет в состоянии все нужное для своего судна закупить по сходным ценам, не платя никаких процентов за труды и комиссию агента. Но если он не имеет этой выгоды, то необходимость заставит его ввериться кому-нибудь, в таком случае надобно, как я выше сказал, выбрать одну из богатых контор и, объяснив им как ни есть, хотя бы по пальцам, все свои надобности, положиться на их честность совершенно. Кто вздумает сам для себя закупить, тому надобно тотчас перебраться в город на квартиру и стараться стать в дом к какому-нибудь почтенному голландцу, который не имеет торгу с иностранцами^[207]. Голландцы и голландки хотя наружного ласкового вида и приветливости не имеют, но к иностранцам хорошо расположены, добры, честны и услужливы. С ними коротко познакомиться очень скоро можно, и так как у них женщины занимаются домашнею экономией и даже молодые девицы, то по сей части они очень сведущи, от них можно верно узнать всегда настоящую цену как жизненным припасам, так и многим другим вещам и через них достать все что угодно за сходные цены, не боясь обману. Вот, по мнению моему, самое лучшее средство, чтобы не быть обману-ту и не потерять напрасно много денег, но здесь сказать надобно, что для сего способа нужно иметь наличные деньги и, конечно, пиястры, которые можно назвать всесветная монета^[208], иначе по необходимости принуждено будет отдаться в руки агенту, если вы не имеете ни денег, ни кредитивных писем, то сыщутся люди, которые возьмутся снабдить вас в долг всем нужным, но в таком случае поступят с вами в рассуждении цен, комиссии за труды, процентов на перевод векселей и проч, не бесчестным уже образом, а самым безбожным. Когда же у вас есть кредитивы на какого-нибудь купца и вы не захотите, чтобы он для вас ставил вещи, а пожелаете взять деньги, то он вычтет у вас 5 процентов за то, что дает деньги, а возьмет векселя, за которые давно уже его корреспондентам сумма заплачена со всеми обычайными в коммерческих делах налогами. Но когда предоставите ему быть вашим агентом, то в расчете он не выставит комиссии, а в десять раз более наведет в ценах вещам. Со мною случалось в Кап-Штате это я имел кредитив в 5000 пиастров на торгующего здесь английского купца г. Гома. Он был болен и жил по большой части за городом подле Кап-Штата, следовательно, я не мог употребить его своим агентом, будучи со шлюпом в Симанском заливе, но когда понадобились мне деньги, то г. Гом вычел по 5 процентов (237 1/2 пиастров) за комиссию и так в счете своем означил…

О характере, обычае и образе жизни жителей. Их склонности, добродетели, пороки, занятия, расположения к иностранцам и проч.

Я не буду говорить здесь о сельских жителях^[209], из коих очень малое число мне удавалось видеть, и то на самое короткое время. Приезжающие сюда ненадолго иностранцы почти совсем никакого дела до них иметь не могут, они бывают и видят беспрестанно городских жителей, которых составляет более четверти доли всего населения. Скромная наружная вежливость и тихий нрав суть две главные черты характера капских жителей. В разговорах они стараются быть осторожными, каковая осторожность часто походит на недоверчивость, даже говоря о самых обыкновенных вещах. Все здешние жители, можно сказать, вообще воздержанны; домашние расходы их очень умеренны (и в других землях такую умеренность назвали бы скупостью, но здесь она означает благоразумное воздержание); нажить деньги почитают они главной целью своей жизни, и потому самая большая часть городских жителей люди торговые, да и- сами чиновники, занимающие разные должности в колониальном правлении, употребляют разные средства приобрести достаток, и. нередко такие средства бывают несоответственны званию их и у других народов показались бы унизительными, как-то: пускать в свои дома постояльцев и содержать их столом за известную плату по предварительному условию; может быть, нет ни одного торгового места на земном шаре, где бы склонность к коммерческим спекуляциям или оборотам так была между жителями приметна, как здесь. Во всякий хороший день во всех улицах от 9 до 10 часов утра до 3 и 4 вечера видно множество товаров и вещей всякого рода от лучших европейских изделий до ломаных железных гвоздей, продающихся с публичного торга^[210]. Здешние голландцы, занимаясь с самой юности только торгами и изыскиванием способов набогатиться, недалеко успели в просвещении^[211], и потому их разговоры всегда бывают скучны и незанимательны. Погода, городские происшествия, торговля, прибытие конвоев и некоторые, непосредственно касающиеся до них политические перемены суть главные и, можно сказать, единственные предметы всех их разговоров. Они или делом занимаются, или курят табак, до публичных собраний не охотники и никаких увеселений не терпят. Молодые люди танцевать любят, но у себя в домашних собраниях, в театре однако же бывают, но кажется более для обряда, во всю пьесу они беспрестанно разговаривают между собою и, по-видимому, никакая сцена их тронуть не может в трагедии, как рассмешить в комедии. Но при всем том, я думаю, г. Барро шутил, когда в сочинении своем, описывая здешних голландцев, говорит, что в Кап-Штате при начале открытия театра зрители часто засыпали от скуки, какую бы пьесу ни играли, пока однажды не случилось, что в одной немецкой комедии вышел на сцену прусский солдат с курительною трубкою. Когда они увидели человека, в театре курящего табак, то сие любимое их препровождение времени произвело между зрителями громкий смех и рукоплескание и что актеры, желая тогда воспользоваться вкусом публики, во все игранные ими пьесы вводили между действующими особами по нескольку курящих лиц и что с тех пор театр был во всякое представление полон и зрители не спали. В нашу здесь бытность я ни одного раза не видел, чтобы табачные облака скрывали актеров от зрителей.