Дневник с разными примечаниями во время перьвой поездки, бывшей в 1776 году, из Ливорны в Тунис и в другие Варварийские пристани^[141] флота капитана, что ныне бригадир и кавалер, Матвея Григорьевича Коковцова Дневник первый. 1776 год

Месяц май

<…> 24. Отправился я в Тунис на купеческом венецианском поляке^[142], именуемом Св. Иоанн, коим начальствовал славянец Микель Мунстер…

Месяц июнь

<…> 7. Остался я в городе Тунисе, в девяти милях на запад от крепостей Гулетских^[143] отстоящем. Сия тунисского владетеля столица имеет семь миль в окружности, обнесена почти обвалившеюся уже каменной стеною, при входе которой лежит на правой стороне малоукрепленный замок, от времен Дона Жуана Австрийского^[144] в шестом надесять столетии существующий. Город выстроен без всякого искусства и порядка; жилья очень низки, выключая одне консульские, которые повыше, но об одном ярусе; полы мощены на самой земле, и дверь с окошками разделить трудно; во всех домах есть водоемы, проведенные из колодезей. Лучшее украшение домов состоит в полах, разноцветными изразцами выложенных, жители на оных спят, сидят, обедают и ужинают. Внешние соответствуют внутреннему убору, ибо строены из необделанного камня, складенного с глиною, без всякой соразмерности и внимания. Начальнейшие в городе здания — мечеть и больница, однако ж и оне в отношении к строениям европейским ни малейшего не заслуживают внимания. Улицы узки и нечисты, и потому домы лежат окошками в сады, а с улиц токмо один остается вход.

8. В городе Тунисе считают около ста двадсяти тысяч жителей мавров^[145], бедувинов^[146], левантских турок, жидов и християн. Народ по большей части ремесленный, а особливо в художестве ткальном; имеют они также хорошие заводы колпачные, и с Левантом производят прибыльной торг; делают весьма хорошие шерстяные, бумажные и шелковые материи, которыми торгуют с европейцами, Левантом и Египтом. Город построен на низком и ровном берегу при конце залива, в двенадсяти милях от развалин древние Карфагены к югу. Городу весьма много придают приятности разные плодовитые, изобильно растущие финиковые и оливковые дерева…

Сначала для управления сих областей определяемы были от Порты Паши, но сии, воспользовавшись неустройством Царьградским, усилились, сделались независимыми и, согласясь с воинскими чинами, основали воинскую аристократию и доныне продолжающуюся. Главный правитель или бей^[147], избираемый воинскими начальниками, купно с ними господствует над народом деспотически. Правительство тунисское со времени последней перемены платит ежегодно альжирскому Дею^[148]тридсять шесть тысяч червонцев, и сия подверженность происходит не от слабого тунисцев состояния, но от чрезмерной скупости нынешнего бея Али бен Гасана, который не хочет содержать довольного войска. Правда, что он и имеет причину не умножать оного: ибо, чем более янычар, тем короче владение его; поелику янычары весьма часто лишают жизни своих беев единственно токмо для того, чтобы преемник, наследуя богатство предшественника своего, разделял им чаще обыкновенные подарки.

У нынешнего бея 3 000 000 червонцев, а другие уверяют, что гораздо больше есть; я и не сомневаюсь: ибо он сверьх других доходов, обще с первоначальниками, откупает всякие земные плоды за самую малую им самым определенную цену, а от продажи оных европейцам пользуется один великим барышом.

Бедувинами называются деревенские жители, будучи невежды, живут они в крайней бедности по причине отнятия у них начальниками за самую малую цену собираемых ими плодов, чрез то земледелие у них в упадке и народ к снисканию богатства не ищет способов. Хотя Тунисская область и довольно изобильна пшеницею, разной овощью, деревянным маслом, шерстью, воском и другими произведениями, но народ оными не пользуется.

Нынешний бей сухопутного войска очень мало имеет, да и морского не более 12 000, в разных городах расположенного. Тунисские же янычаре состоят все из скопища самых бездельников, ушедших из Леванта турок и самых злонравных отступников християнской веры. Флот их под начальством ренегата^[149], Али Рейс именуемого^[150], состоит из одного 20-пушечного фрегата, 2 двадсятипятивесельных галер, 4 маленьких полугалерок и одной шебеки и находится в пристани Фарино, от Туниса в 36 милях к северо-западу лежащей. Часть сего флота разъезжает против воюющих с ними христиан около берегов Сардинии, Сицилии и Калабрии, опустошая часто набережные места, берут они в плен тамошних жителей и получают за их выкуп знатную сумму, а сим одним промыслом больший получают доход, нежели от торговли и художеств. Христианские же державы, вместо того, чтобы наказывать сию дерзость, стараются еще подкреплять их, особливо учащающие более других в их пристани и с ними выгодно торгующие французы. Купеческие и военные суда имеют весьма пространную и спокойную рейду при крепости Гулетте. Груз с торговых судов перевозят в Тунис на сандалах или плашкоутах, по причине мелкости Тунисского залива…

21 [-го] числа возвратился я в Тунис и, пользуясь дружбою великобританского консула, старался разведать о образе правительства, обычаях, художествах и торговле тунисцев.

Римляне как всех завоеванных народов, так и сей прозвали варварами, чему и до днесь следуют европейцы, хотя сии народы так подлого имени совсем не заслуживают. Правда, что они непросвещенны, но, как и все другие народы, имеют порядочное свое происхождение и обычаи. Имя варваров прилично народу злонравному, беззаконному и жестокосердому; а народы варварийские вообще казались мне добронравнее и странноприимчивее многих европейцов, особливо же сицилианцов, калабриссов и некоторых членов испанского народа. Упражнение их в морском разбойничестве^[151] происходит не от злонравия, но от злоупотребления тиранского над ними правительства, которое от сего промысла великий имеет выигрыш. Но европейцы их за сие и не наказывают!

<…>Город Тунис имеет сообщение посредством караванов с берегом, Альжиром, Царьградом, Триполем, и к югу с каденцами и другими аравийскими народами^[152], караваны их отходят под конвоем, однако случается, что рассеянные африканские жители грабят их, хотя сие бывает очень редко. Желающие переезжать из одного места в другое отправляются вместе с караванами, особливо предпринимающие путь в зимних месяцах; и в рассуждении трудного пути и недостатка корму употребляют к сему путешествию верблюдов, которые столько послушны, что и малый ребенок ими управлять может; когда вьючат на них клажу, они сами приседают и, почувствовав на себе бремя, больше, которого уже поднять не в силах, разными телодвижениями дают о том знать. Арапы^[153] и бедувины ставят за грех обременять верблюдов более, нежели они снесть могут…

Здешний город своими произведениями наполняет ежегодно европейских, особливо французских, до ста пятидесяти судов; также отправляет с оными караваны в Салей и Кадемию^[154] (белидулжерицкие африканские жители, обитающие за горами Атлантическими^[155]), что составляет немалую ветвь торговли. Салейский караван отправляется один раз в год, нагруженный французскими уборами и зеркалами, на которые выменивают тот золотой песок. В Кадемию, Бамбук^[156] и в другие южные области отправляют в год по два каравана с таковыми же товарами. Область Кадемицкая находится от Туниса к югу в 450 милях, и жители оныя европейцам неизвестны; некоторые из них мугамеданского закона, некоторые идолопоклонники, а другие никакого закона не знают и общества с иностранцами не имеют, и для того тунисцы торгующие туда поступают с ними следующим образом: расположив в назначенном месте свои товары порознь, скрываются; тогда кадемцы, приближаясь к оным, осматривают их и в заплату за оные кладут золотой песок или, оставя арапов, уходят; тунисцы же возвращаются к своим товарам, ежели найдут платеж сей стоющим их товаров, то, по-луча оной, оставляют сие место; когда же платеж сей покажется несходным (что, однако ж, бывает очень редко), тогда они откладывают его прочь и опять скрываются, а кадемцы или оставляют покупку, или прибавляют платеж. Сия безгласная ярмонка иногда целую неделю продолжается, и наконец сбыв свои товары без всякого обмана, разъезжаются^[157]. <…>