К несчастью, просматривая подарки, которые путешественник вез ал-Канеми, султан обнаружил средн других вещей ружья и пистолеты. Белло приказал немедленно конфисковав это оружие. Приказ вызвал резкий отпор и возражения со стороны Клаппертона, который, потеряв самообладание, несколько раз обозвал Белло и его сподвижников в присутствии чиновников (присланных за оружием) «нацией негодяев и грабителей». Белло, которому передали слова капитана, пригрозил пожаловаться на недостойное поведение путешественника королю Георгу IV. При этом он заметил, что многие его предупреждали — с англичанином надо быть поосторожнее, ибо он может оказаться шпионом шейха Борну.
При дворе Сокото к тому времени сформировалась довольно могущественная группировка, которая стремилась во что бы то ни стало помешать проникновению англичан в глубинные районы Нижнего Нигера. Это были торговцы из Магриба, которые вовсе не жаждали укрепления торговых связей между Англией и Сокото. Белло отлично понимал, как он говорил как-то Лэйдеру, «эгоистичные цели, которые преследовали сами арабские купцы, выдумывающие различные небылицы».
Но и у султана возрастали опасения, вызываемые повышенной активностью европейцев на Востоке и в Африке. Завоевание Бонапартом Египта произвело сильное впечатление на африканских правителей, так же как и покорение Великобританией Индии. Вполне разумно было предположить, что миссия Клаппертона, привезшего такие «щедрые дары», состоит в том, чтобы установить господство Англии и на Нижнем Нигере.
17 января в Сокото прибыли арабские купцы из Томбукту, один из которых видел майора Лэнга; тот, как и Клаппертон, продвигался через пустыню к Нигеру. Кстати, араб рассказал, что майор потерял руку в сражении против туарегов, напавших на караван, и что двое слуг путешественника серьезно ранены.
Сообщение о другом английском путешественнике, устремившемся к Нигеру (как мы знаем, британское правительство рассчитывало, что обе экспедиции встретятся при дворе султана Сокото), еще сильнее насторожило Белло. Если англичан встречать слишком радушно, они будут проникать в Судан один за другим, до тех пор пока не станут так сильны, что смогут захватить страну и низложить его самого, — вот о чем думал теперь правитель. Как он подчеркнул при встрече с Клаппертоном, именно таким образом Великобритания в свое время завладела Индией.
Действительно, в министерстве колоний Англии строились, как известно, далеко идущие планы. По замыслам лорда Батерста, имея вице-консула в Борну, консула и врача в Сокото, агента в Томбукту, связь между которыми легко установить по Нигеру, возможно наладить не только широкую торговлю в Западном Судане, но и «решительным образом изменить историю этих стран». Однако этим надеждам пока не суждено было сбыться. Несмотря на непрестанные усилия британского правительства, ни в Борну, ни в Сокото вплоть до середины XIX века не удавалось посадить английского агента. Причиной неудач «британского интенсивного внедрения» в глубинные районы Западной Африки была, несомненно, дальновидная политика правителей африканских государств.
Что касается Сокото, то, как выяснилось, и в прошлый раз султан, по-видимому, умышленно ввел Клаппертона в заблуждение относительно местоположения Фунды и Раки, которые оказались более чем в ста пятидесяти милях от побережья. Не что иное, как опасения по поводу экспансионистских замыслов Англии, заставили Белло уклониться от разговора об установлении договорных отношений между ним и королем Георгом IV; отказался султан на сей раз и от британского консула, и даже от врача, прислать которого сам просил Клаппертона в 1825 году. Правитель Сокото не дал разрешения английскому путешественнику и на продолжение пути в восточные районы. Он не только приказал отобрать у пего все «подарки», предназначенные для ал-Канеми, но намеревался проделать то же самое и с личным орудием Клаппертона. Отрицательный ответ получил капитан также и на просьбу посетить южные районы Нижнего Нигера, дабы удостовериться, что Нигер впадает и Бенинский залив. При этом султан сослался на то, что шейх Борну находится в Сангиа, в одном дне пути от дороги на юг, по которой намеревался следовать Клаппертон.
В 20-х числах января отряды шейха действительно вторглись в провинцию Шена и забрали в плен много фульбе. Затем воины Борну двинулись к Души, пограничному городу между «империей» Сокото и Борну. В намерения шейха ал-Канеми входило отрезать войско султана, дислоцировавшееся в тех районах, от столицы. Однако, как стало известно, 14 февраля отряды шейха были разбиты и с большими потерями отступили. Войско Белло, в которое входили отряды эмиров Кано и Зарии, преследовало отступавших. У ал-Канеми было захвачено большое количество военного снаряжения, лошадей и верблюдов.
Клаппертон понимал, что «война с Борну опрокинула все его планы и намерения». В этой обстановке путешественники по сути дела оказались на положении узников Белло. Капитан тяжело переживал свои неудачи при попытках восстановить дружеские контакты с султаном. Его здоровье, подорванное изнурительными тропическими болезнями и трудностями пути, все более ухудшалось. Последняя запись в дневнике сделана путешественником 12 марта 1827 года. Клаппертон рассказывает об очередной попытке добиться разрешения Белло на продолжение путешествия на восток, к бассейну Шари и Адамауа, или через Зарию, в южном направлении. На этот раз капитан вообще не был удостоен ответа. Эта неудача окончательно сломила Клаппертона. Лихорадка его усилилась; в конце марта он заболел еще и дизентерией. Ослабленный организм но выдержал, и Хью скончался. Лэндер похоронил его 13 апреля 1827 года в Чангари, в пяти милях к востоку от Сокото.
Так погиб в расцвете сил тридцатидевятилетний прославленный английский путешественник, смелый и вдохновенный исследователь, которого любили и уважали все, кто работал, странствовал и служил вместе с ним.
Его верный товарищ Ричард Лэндер остался теперь в дебрях Западного Судана с одним лишь проводником Пэскоу. Он хотел было отправиться в Фунду, в надежде достичь Нигера (султан отпустил его сразу же после смерти Клаппертона, очевидно, не придавая особенного значения «личному слуге» путешественника), однако ему не позволил это сделать правитель Зарии. Приходилось отправляться обратно той же дорогой, по которой в прошлом году они с Клаппертоном пробирались в Сокото.
Достойно удивления, как удалось Лэндеру, без денег и «подарков», так необходимых в африканских странах, спустя девять месяцев, в ноябре 1827 года, благополучно добраться до побережья. Ричард даже доставил в Бадагри в целости и сохранности большой чемодан с имуществом и дневниками Клаппертона. В порту было полно португальских работорговцев, задумавших погубить англичанина. Вполне естественно, что те, кто еще занимался работорговлей, не имели оснований радушно встречать представителя страны, военные корабли которой крейсировали у побережья с целью, как полагали работорговцы, пресечения контрабандного вывоза невольников. У местных торговцев были свои причины быть недовольными прибытием Лэндера. Как уже отмечалось, они занимались посредническими операциями, и большая часть торговли Ойо с европейцами проходила через их руки. Если англичанам удастся установить прямые контакты со странами внутренних областей Нижнего Нигера, то торговля с йоруба перейдет непосредственно к ним и экономика Бадагри и соседних городов окажется полностью подорванной.
Против Лэндера был составлен заговор. Его обвинили в интригах, направленных на свержение правителя. Адули потребовал, чтобы англичанин снял с себя обвинение, пройдя через «испытание ядом». Сообразительный Лэндер, перед тем как принять ядовитое вещество, выпил сильное рвотное средство и тем избежал отравления.
Спустя несколько недель, 20 января 1828 года, Ричард отплыл в Англию, вместе с ним отправился и переводчик Пэскоу; в апреле они были уже в Портсмуте.
Записки Клаппертона и Лэндера о пребывании на Нижнем Нигере чрезвычайно занимательны и, что особенно важно, написаны объективными наблюдателями. «Все жители Англии могут читать и писать, они также достаточно знакомы со многими государствами земного шара; и лишь об этой стране (то есть о странах бассейна Нижнего Нигера) они совершенно ничего не знают и ошибочно считают, что ее населяют голые дикари, которые не признают никакой религии и находятся в состоянии, близком к диким животным. В то же время я сам, на собственном опыте убедился, что они цивилизованные, знающие, гуманные и благочестивые люди», — писал Клаппертон. Это стремление видеть вещи такими, каковы они есть, безо всяких предубеждений и предрассудков, характерно для путевых записок Клаппертона и Лэндера, которые вскоре по возвращении Ричарда были опубликованы. Написанные чистосердечными и правдивыми свидетелями жизни тогдашней Африки, эти книги нашли широкую читательскую аудиторию как в Европе, так и несколько позднее в самой Африке.
