— А что нет каких-то описаний? Наскальная живопись в конце концов? Глиняные таблички со схемами? На чем там еще в древности потомкам послания оставляли?
— Есть, но я предпочитаю в них не верить. Так спокойней для психики. Надежда хоть какая-то появляется.
— А я по-вашему ядерную бомбу должен собрать из подручных средств? — теперь уже я улыбнулся.
— Ядерную не нужно. Но технологии и способы насильственного умерщвления сильно изменились со времен, когда мои предки смогли только запереть Шекхед, а ты в этом явно больше понимаешь.
И так пафосно он это сказал, что похоже даже не шутил. А мне нужно во Фритаун, узнать, что с нашими. В идеале еще и Астрид найти, чтобы осмотрела меня и лечение какое-то назначила. Но и Шекхед надо убить, даже не ради того, что камаджорам должен, но, чтобы зараза дальше в мир не пробралась.
— Мне нужна машина или мотоцикл, — триста километров, как говорится, бешеной собаке не крюк, но все же.
— Это только в Сефаду, — покачал головой Лу. — Но нам туда и надо. Город возле алмазных шахт «Койду Лимитед». Это дочерняя компания «Глобал корп». А мы не знаем в какой именно шахте гробница Шекхед. Даже не знаем, где именно «Глобалы» нашли алмаз.
— А легенды, предания? Новости, пресс-релизы на худой конец?
— Предки были немногословны, — вздохнул Дедушка Лу. — В преданиях, если адаптировать на современный язык, написано, что это старая глубокая пещера с дырой почти до центра земли. Что можно интерпретировать по-разному.
— Даже как простую сказку, — пронеслась неконтролируемая волна злости, и я уже не удержался, забив на возможность ранить верования старика. — Ну, хорошо. А «глобалы»? Пресс-конференция же была?
— Они ушли от ответа. Не сказали, откуда именно алмаз. Мотивируя это коммерческой тайной и опасностью диверсий со стороны конкурентов.
— Ясно, — довольно быстро меня отпустило и даже как-то стыдно стало, что на старика голос повысил, — Идеи есть?
— Есть три, максимум четыре шахты, которые могли бы подойти под описание. И ближайшая рядом с нами. Выспись, завтра пойдем на разведку. Там и машину тебе подберем.
* * *
Я чувствовал себя аборигеном. Выглядел как абориген, пах, как абориген, ел, то что ели аборигены и ходил пешком, как аборигены.
Мне выдали кожаную сумку через плечо, куда я сложил запасные патроны и большой запас еды: рис в глиняных горшочках, зеленое рагу из листьев маниоки и связку бананов. Мяса у камаджоров практически не было, а есть я хотел постоянно. Не то чтобы они все тут веганы, просто и раньше это дорого для большинства жителей страны, а спрятать склад с консервами в лесу, почему-то никто не догадался.
Дедушка Лу вызвался идти со мной и взял с нами Али. Винтовки на плечо, у меня штык, у камаджоров их острые палки, котомки за спиной — буденовок только не хватало, а так прямо бодрые черноармеецы.
Никакой информации, что происходило в городке и на прииске, не было. Камаджоры предпочитали, чтобы до поры до времени, об их лагере никто не знал и сами лезть никуда не торопились. Оттого и сидели на своей банановой диете, веганы чертовы. Аж бесило, как они радостно чавкают и причмокивают, а ты сдерживаешь набат в голове: «гооолод, гооолод», причем не вызванный паразитом, а собственный реальный.
Когда за лесом, наконец, открылся вид на город, мы сделали привал. Мне нужно было подкрепиться и отдохнуть. Я чувствовал в себе силы, я мог бегать, прыгать — быстрее, выше и дальше, чем раньше. Но вот только недолго. Чувствовал себя кроликом из рекламы, у которого на глазах садится заряд батареи.
Перезаряжала меня еда и короткий отдых. Я молотил бананы один за другим, будто дрова в очаг подбрасываю, где они и сгорали за мгновение. Плюс десять-пятнадцать минут перекура воображаемых сигарет и батареечка пополнялась, а кролик во мне радостно бил в ладошки.
Хотя то, что мы видели, радости никакой не вызывало — с левой стороны метров через пятьсот начиналась старая деревня, одноэтажные постройки, некогда яркие краски на крышах, давно никто не обновлял. Косые дохлые заборчики, ржавые ставни на окнах и ни одной машины в поле зрения. Справа промзона. Один высокий холм с ровно срезанной верхушкой, несколько маленьких — в одном из которых виднеется черный провал тоннеля. Повсюду грязь, камни, редкая зелень и следы от протекторов здоровенных шин, ведущих от холмов до разбросанных по округе пластмассовых зданий — типа обычная строительная бытовка, мутировавшая в самолетный ангар.
И вот там машины были — желтые сорокатонные самосвалы John Deere, похожие на муравьев, мордатые с кабинкой на одного человека по центру. Здоровенные погрузчики, экскаваторы, бульдозеры — то ли стройка века, то ли съемка сериала «Золотая лихорадка» от Discovery.
Все же съемка — построили декорации, решили свои задачи и бросили все. Если в карьере ТВ шоу про старателей, то в деревне снимали вестерн — знойная жара, пыль, скрип дверей на ветру (который я очень четко услышал в момент слухового скачка).
Народу — ноль. Все вокруг вымерло, и живое, и ожившее.
Первым, бесшумной тенью, к домам проскочил Али, следом мы с Лу. Не торопились, Лу, как на трость, опирался на свою палку, а я вертел «мосинкой» на каждый подозрительный звук или движение.
Заглянули в ближайший дом с открытой дверью. Маленькая кухня сразу без коридора, потом две тесных комнаты метров по десять. Скромненько, но живенько — кровать, телевизор, деревянные шкафы с потрескавшимся лаком на дверках, письменный стол, шкаф с книгами на незнакомом мне языке, но судя по картинкам, что-то анимешное. И повсюду бардак, как после обыска или срочного побега.
Шкафы распахнуты, часть вещей разбросана, часть отсутствует. В холодильнике запах тухлятины и протухшая еда. В раковине грязная посуда, пара почерневших бананов в вазочке на столе уже даже пылью покрылись. Трупов нет, крови нет.
— Сбежали все, — прошептал дедушка Лу.
— Куда и с чего вдруг такие продуманы оказались?
— Куда не знаю, но если «глобалы» вовремя смекнули, к чему все идет, закрыли шахту и сбежали, то местные могли поступить так же. Это хоть и деревня, но тут только работяги жили, кормились от шахты.
— Главное, чтобы машину оставили, а то на самосвале я могу далеко и не уехать.
Лу пошуршал в бумажках, валявшихся на столе, поднял рекламный буклет, торжественно потряс им и отдал мне. Yamba Motor Garage — вырви глаз яркая надпись, фотография гаража с белыми пикапами и купон на скидку.
— Пойдем, это недалеко.
Мы выборочно проверили еще два дома, но везде картина повторилась. Все разбросано, а народа и след простыл. В третьем доме повезло, и я набил свою авоську мясными консервами, похожими на нашу тушенку. Тот же тип банки, только с логотипом «Global Corp Food».
Спасибо тебе, добрый человек, что прихватил такое счастье с работы. Я на ходу вскрыл одну банку, шел и, чавкая, разговаривал с Дедушкой Лу.
Гараж «Ямба Мотор» нашелся через километр, мы уперлись в него, просто идя по главной улице. Г-образный навес на восемь машин, вместо домкратов и подъемников, глубокие ямы, будто под могилки. Машин под навесом было целых две — белый пикап «тойота» стоял с открытым капотом, но, к сожалению, без двигателя. Со второй тачкой было все еще хуже (тоже «японка», только фургончик), у нее просто не было колес. И заднего моста, как она держалась, я не понял, но с виду просто несколько листов из рессоры выпало и в землю уперлось.
Вернулся Али и сказал, что в городе везде так. Пусто, тихо и мертво.
Дальше по дороге нашли пустую заправку. Машин там не было, но бензин был, и целенаправленно маленький внутренний магазинчик никто не грабил. До меня.
Я тихонько, чтобы камаджоры не видели, выкинул всю выданную мне в лагере еду и, придавливая, в несколько слоев утрамбовал разные шоколадные батончики. Потом соорудил еще одну авоську из десятка пакетов, запихивая один в другой, и набил его водой и газировкой. Пока я объедался и мародерил, Дедушка Лу нашел автомобильный атлас Сьерра-Леоне.
