— Я, помнится, назначил командиром Führerbegleitkommando группенфюрера Краусса. И дал ему соответствующие инструкции на случай неповиновения Айзека.
— Краусс растерялся, рейхсфюрер, — обреченно доложил Вольф.
Ясно. Краусс — идиот. Расстрелять его, что ли?
— Ладно. Где сейчас этот подонок?
— «У последней инстанции».
—???
— Это ресторан, шеф. На Вайзенштрассе. Одно из последних мест в Берлине, где можно пообедать за рейхсмарки, без карточек. Цены там запредельные, но ассортимент богатый.
— Понятно. Странное место, чтобы общаться с простым народом. Похоже, что наш дорогой фюрер совершил ошибку, он заблудился, он не там ищет народ. Его надо срочно выручать. Ольбрихт в курсе ситуации?
— Нет, откуда?
— Поехали в «У последней инстанции», — приказал я шоферу.
Я очень надеялся поставить Айзека на место до того, как Ольбрихт узнает. Двойника фюрера курировал именно я, так что каждый косяк Айзека — удар по моему авторитету.
И доставать Айзека из кабака мне точно придется самому, лично. Новый начальник охраны Гитлера Краусс в курсе, что фюрер фальшивый, и все высшие офицеры из Führerbegleitkommando тоже. А вот обычные мордовороты-эсэсовцы, приставленные к Айзеку, полагают, что он настоящий Гитлер. Так что тут нужно высокопоставленное лицо, чтобы аккуратно урегулировать ситуацию без скандала, например, я.
Меня натурально трясло от ярости. Мне живо вспомнилась книжка Зеленина «Я вам не Сталин», где герой попал в Сталина и первым делом поехал в кабак кутить, чем породил шок у своего окружения. Я бы так никогда не сделал, у меня и мысли не было развлекаться. Но логику я понимал. Айзек — тоже своего рода попаданец. Он был никем, просто тенью фюрера, которого смертельно боялся. И как только фюрера не стало — Айзека прорвало, марионетка сорвалась с поводка, возомнила себя всевластным Гитлером. Да еще как не вовремя!
Мы мчали по улицам Берлина, а я наконец перешел к главному вопросу:
— Что там с настоящим фюрером?
— Он в Риме… — голос у Вольфа дрогнул, — Вместе с Герингом. Мне неизвестно, как ему удалось сбежать и прийти в себя…
— Ха! Зато мне известно, — с горечью перебил я, — Сел в самолет и улетел. Геринг увез его. Времени, пока мы вчера не контролировали аэродромы, у них было полно. А что фюрер оклемался — так это неудивительно. Сам дьявол помогает Гитлеру, он под амвоном князя мира сего!
Уж не знаю, чего меня потянуло на религиозную лексику, но Вольф уже со страхом косился на меня. Ну и плевать. Это все было очень обидно, до слез. Однако плакать сейчас было некогда, как и впадать в панику.
— Насколько это точная информация?
— Боюсь, что точнее некуда, рейхсфюрер, — доложил Вольф, — Информацию подтвердил Муссолини, он принял фюрера, как гостя. А Гитлер уже обратился к немцам по итальянскому радио…
— И что сказал?
— Правду, — обреченно сообщил Вольф, — О том, что в Рейхе произошел государственный переворот, о том, что «изменник Гиммлер» взбунтовался и пытался его убить. Гитлер обещал любому, кто прикончит вас, должность рейхсфюрера и железный крест с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами.
— Ясно. И чего же ты ждешь, Вольф?
Я поглядел на Вольфа, Вольф побелел.
— Рейхсфюрер… У меня и в мыслях не было!
А по лицу не скажешь.
— Нужно немедленно выключить итальянское радио, — распорядился я, — Я не желаю, чтобы немцы слушали того Гитлера. У нас есть свой Гитлер, идентичный натуральному! Точнее, будет, когда я достану этого болвана из кабака.
— Как мы можем выключить радио, рейхсфюрер? — Вольф в очередной раз перепугался.
Похоже, этот человек был способен пугаться бесконечно. Вторые сутки хаоса, а Вольф так с ситуацией и не освоился.
Я же сообразил, что спорол очередную дурь. Ну естественно! Даже в позднем СССР люди слушали на своих приемниках «вражеские голоса», радио это тебе не сайт в интернете, его не заблокируешь.
Я припомнил всё, что знал про Муссолини. Особо я им никогда не интересовался, да и Гиммлер видимо тоже. По крайней мере, ни толковых воспоминаний, ни эмоционального отклика я от своей памяти не получил. Разве что легкое раздражение. Гиммлер Муссолини явно недолюбливал, но вот почему — загадка.
Единственное, что я вспомнил: что Муссолини балабол и воевать толком не умеет. Ну и на что он тогда рассчитывает, приютив у себя Гитлера? Тоже загадка.
Лишь через минуту до меня дошло — Муссолини же в моей родной реальности вроде свергли, в том же 1943, но, судя по всему, не в мае, а позже.
— А какого хрена Муссолини еще не прислал нам Гитлера в кандалах? А еще лучше — замаринованную голову фюрера в банке?
— Не могу знать, шеф, — отозвался Вольф, — Но наши агенты в Вермахте докладывают, что итальянский посланник уже выехал к Ольбрихту.
Ну понятно. Начинаются какие-то подковерные игры, причем начинаются без меня. Военщина опять тянет на себя одеяло, Ольбрихт уже в курсе ситуации с Гитлером, но узнаю я о ней от Вольфа, а не от него.
Меня пытаются нагло слить, будто я пустое место! И снова обидно.
И единственный мой козырь в рукаве — это ответ от Сталина, про который Ольбрихт пока что не в курсе…
— У Гитлера вообще есть силы в Италии?
Вольф на этот раз поглядел на меня сочувственно.
— Да, дружище Вольф, у меня все еще проблемы с памятью! — раздраженно напомнил я, — Отвечайте на мой проклятый вопрос!
— Нашими итальянскими силами командует фельдмаршал Кессельринг, — сообщил Вольф, — Он сейчас в Риме. Но войск у него нет, только полномочия требовать от Муссолини все, что нам нужно. Наши войска в Северной Африке численностью около сотни тысяч человек, как вам наверняка известно, блокированы с суши и моря…
— Знаю, — перебил я.
Группировка войск в Тунисе на самом деле была обречена, Бек прямо заявил об этом на последнем совещании.
— Североафриканские части и находились в ведении Кессельринга, — продолжил доклад Вольф, — Но они уже, считайте, уничтожены, рейхсфюрер. А кроме них у Кессельринга в Италии только сотня летчиков и столько же военных советников.
Я выдохнул. Значит, реальных сил, которые он может взять в оборот, у Гитлера в Италии нет. Главное сейчас — чтобы все оставалось тихо-мирно за пределами Италии. Чтобы никто под влиянием пламенных речей Гитлера не восстал против нашей хунты здесь, в Германии.
А для этого и нужен Айзек. Я убедился, что делаю все правильно, Айзек сейчас важнее всего.
— Уже есть эксцессы, Вольф? — поинтересовался я.
— Нет, по моей информации все спокойно, — Вольф нервно то ли хихикнул,то ли хрюкнул, — Думаю, что население уже не понимает, где настоящий Гитлер, а где ложный. Мы всех запутали. Да и кто у нас слушает итальянское радио?
— Кто-нибудь прослушает, — буркнул я, — И поползут слухи. День, два… А потом начнется. В трубе нашей политики засор, Вольф, и засор такой, что жди разрыва трубы и разлива дерьма…
Я оборвал себя на полуслове, осознав, что непроизвольно начал закидывать Вольфа сантехническими метафорами из моей прошлой жизни. Надо бы с таким поаккуратнее.
— Ладно. Что там ответил Сталин?
— Шифрованное сообщение. Возьмите, рейхсфюрер. Англичане подтвердили нам, что это реальное предложение Сталина, согласованное с ними. Американцы пока молчат.
Вольф извлек из собственного портфеля и протянул мне бумагу, проштампованную красной печатью наивысшего уровня секретности.
Я надел очки, без которых Гиммлер едва видел, и прочел:
'Рассмотрение вашей мирной инициативы возможно, господин Гиммлер. Но мы не ведем и не будем вести с вами никакие сепаратные переговоры. СССР верен своим обязательствам перед союзниками в этой войне, как он будет верен и своим обязательствам перед вами в случае заключения мира между нашими державами.
Условие для начала полномасштабных мирных переговоров одно: жест доброй воли с вашей стороны. До того момента, как вы продемонстрируете вашу реальную волю к миру, о переговорах не может быть и речи.
