Так избраны пути, что, судя по всему,

Ведут сквозь суету неведомо к чему.

 БЕЛОЕ СОЛНЦЕ  

За кромкой июля, лазорево вытянув спину,

Покорное вечной загадке вселенской интриги,

Ветров раскалённой волною расплавится лето,

И запах пронзительный спящей в оврагах клубники

Умолкнет в малиновой дымке горячих рассветов.

Прозрачны, как призраки, явятся жаркие ночи,

Свои отражения спрятав в ленивые реки,

Дороги к осенним дождям станут вдвое короче,

И смежат зарницы закатов усталые веки.

Покроется кожа истомой и блёстками пыли,

Раскрошится глина оранжево-рыжею дымкой,

Деньки понесутся в грядущее с именем «были»,

И там позабудутся зряшной вчерашней рутиной.

А мне будет помниться горечь белёсой полыни,

И боль ледяная во рту от воды из колодца,

И то, как над степью полуденной мёртво застынет

В зените задумчиво белое-белое солнце.

 ЛИШЬ ПОВОД  

Уверен, старость — это неспроста.

Она подарит чувствам новый контур.

И дальнозоркость, словно теплота,

Размоет лёд и холод горизонта.

Вблизи всё будет так: туман и прах,

Расплывчатое, мутное, пустое.

А даль — хрустальный шар — в моих глазах

Приблизится и даст понять иное,

Другое измерение пространств,

Чтоб вырваться из замкнутого круга,

И тот непредсказуемый контраст,

Который режет грани сна и чуда.

Со мною рядом станет край земли,

И свода край, а может быть и боле,

И я отправлюсь в путь, как журавли…

Ведь зрение лишь повод для неволи.

 МОЛИСЬ!  

Любимых мы не выбираем.

Они! Они находят нас.

Ворота рая отворяют,

Назначив время: день и час.

А коли ты «припёр» к обрыву

Младую деву, будь готов,

К тому, что дева затаила

К тебе сердечную любовь.

У женщин так. Не сможешь даже

Ни повернуться, ни вздохнуть,

Как эта бестия в экстазе

Тебя сумеет в пропасть пнуть.

Но если уж стоите рядом,

И ты, пусть чудом, но живой,

Молись богам! Такая баба

Навек останется с тобой.

 ВСЁ В ЭТОМ МИРЕ НЕИЗМЕННО…  

Всё в этом мире неизменно,

Любовь и страх, добро и боль,

И чувств невыраженных бренность,

И дней тоскливая юдоль,

Закатов золото литое,

Рассветов ясных бирюза,

И даже память не иное,

Как прежних мыслей голоса.

Мечты, обиды, муки те же,

И сны, и грёзы, словно твердь

В оковах линий побережий,

И чувств, что носят имя «Смерть».

Таков удел — темница веры,

Которой нам не сокрушить,

Пока царит в сердцах и венах

Покой мятущейся души.

 ЯБЛОНЕВЫЙ СНЕГ  

Все пределы мира снегом замело,

И укрыло землю белым полотном.

Кружат карусели северных ветров

Белые метели белых, белых снов.

Падает неспешно с белых облаков

Много-много чистых, свежих лепестков.

Где-то там, в небесном, солнечном раю

Белые невесты — яблони цветут.

Так ласкает сердце нега чистоты,

И целует губы обморок весны.

Нежностью волшебной райский белый цвет

Тает на ладонях… яблоневый снег.

 ИМЯ  

Путь наш изменится. Каждый назовёт своё имя. Изумрудной слезой со щеки Ориона сорвётся звезда. Чиркнет горизонт. Вспыхнет бирюзово. И погаснет. За ней другая. Ещё. И ещё…

Когда-нибудь всё начнётся именно так. Слёзы небесного охотника, упав, сольются в земное море. Сын Посейдона спустится, чтобы идти по нему. Как по тверди. И вновь достигнет пределов Гелиоса. Взглянет в глаза богу и произнесёт заветное слово. Которое никто не услышит. По сей день.

Потому что гремят и бушуют волны океана. Заглушая звук.

Но путь наш изменится и каждый… каждый назовёт своё имя.

 БАЛОВСТВО  

День под солнцем просыпался в грёзах летнего утра,

Дядя Петя обыскался коромысло для ведра,

За оградой сранца звонко песню пели петухи.

Ну а я? А я старался и писал про них стихи.

У коровы тёти Нюры на роге висит паук,

К сватье в первый вторник лета погостить приехал внук,

У бабули нынче будут со с капустой пирожки,