Каждый час — священный круг.

В нём находки и потери

С кем-то вновь произойдут.

Знать бы, в каждое мгновенье

Кто родится, кто умрёт,

Кто в объятья наслаждений

Ненароком попадёт,

Кто последнее желанье

Загадав, решит судьбу,

Кто и взгляда на прощанье

Не оставит никому.

Тихим звуком, кратким знаком

С нами Хронос говорит,

В карусели Зодиака

Эти тайны сохранив.

Век — не вечность, лишь начало.

Время прошлое вернёт.

Всё, что было, всё, что стало

С кем-то вновь произойдёт.

 СОН  

Мой сон — жестокий грех, невысказанный вслух,

Блуждающий огонь, затерянный в тумане,

Беззубый шепоток завистливых старух,

Который дребезжит, как ложечка в стакане.

Опять полночный гость стучит клюкою в дверь,

И сердце бьёт тоской, предчувствуя расправу,

И вижу я теперь, как бережно несёт

Рука судьбы моей смертельную отраву.

— Не вытерпеть! Кричи, — со злобой шепчет ночь,

И грубо давит грудь своей немою тушей,

Но кто, отринув страх, отважится помочь,

Кто память хоть на миг нещадную заглушит?

Невысказанный сон. Пронзительная грусть.

Их боль в моей душе раскаяний не множит,

Нет сил произнести, так остаётся пусть,

Вскипает сетью вен и мечется под кожей.

 ЕСЛИ ТОЛЬКО НАВСЕГДА  

Не откладывай желаний,

Не храни своих обид,

Помни, вечность ожиданий

Их судьбу не исцелит.

Если встреча — значит радость,

Боль — печали, счастье — смех,

Чтоб ни капли не осталось.

Жить мгновением не грех.

Грех, когда проходит время

Лишь ему известный путь,

И уже сомнений бремя

Нам обратно не вернуть.

Даже искренние слёзы

Исчезают без следа.

Не бывает слишком поздно,

Если только навсегда.

 Я ВЫДУМАН  

Я выдуман. И не оставлю след

Среди толпы и полчища людского.

Я будто недописанный сюжет,

Мгновение уже минувших лет

И эхо недосказанного слова,

Звук разговоров позднею порой,

Когда тобой полны мои объятья,

А сердце бесконечной благодати,

И ласки полон нежной голос твой.

Но время жаждет горестных потерь,

Былое превращая в неживое,

Счастливое в давно пережитое,

Невольно исчезая, и теперь…

Лишь тень ложится робко в тишине

На серых плит истоптанные плечи,

И тот, увы, давно забытый вечер,

Где были мы с тобой наедине,

Как призрак, исчезающий во сне,

Безмолвно шепчет: «Ты приснилась мне».

 ОКСЮМОРОН  

Выплюнув август, лето

гонит в седую хмарь,

скоро и незаметно

переродясь в сентябрь.

И, завершая трассу,

крепко закрыв глаза,

не сомневаясь, разом

давит на тормоза.

Испепеля в жаркое

с лысины до ступни,

жаркое солнце боле

не согревает дни,

спрятавшись за туманом.

А журавлей косяк,

будто коньяк в стакане,

выпит глотком, иссяк.

Синих небес блаженство,

не выжидая срок,

взбалмошно и по-женски

кинулось наутёк.

Дождь уничтожил дачный

не затяжной сезон

глупо, как неудачный,

мрачный оксюморон.

Лету конец. Веселье

выпито им до дна,

а впереди похмелье

осени. Как всегда.

 ЯНВАРСКОЕ  

Белый январь отчалил,

Снежные паруса

Выгнув, в родную гавань.

Хмурые небеса

Серой тоской тумана,

Будто слюна к десне

Или кошак к дивану,

Жмутся к сырой земле,

Что без конца кружится,

Задом виляя вкось,

Словно пилон блудница,

Крепко сжимая ось.

И восхищённо Млечный,

Тайно свернув с пути,

Тихим и бесконечным