4
— Какой?
— Большой!
Мать Витки рыдала на груди у старшего сына. Отец стоял рядом с таким видом, словно думал, кого начать убивать. Младшие сестры забились на печку, откуда взирали на допрос со смешанными чувствами ужаса и интереса. Артемий вздохнул, посмотрел на полуденное солнце, заглядывающее в окно и опять перевел взгляд на девушку.
Рыжая бойкая девица выглядела чуть чище лесного чудища, куталась в огромную шерстяную шаль и непрерывно плакала. За ночь она обзавелась кучей царапин и заноз, заиканием и белой прядкой у левого виска. Рядом с ней сидела знахарка и молча держала ее за руку.
— Так. Сначала. Ты вышла на поляну и увидела волчьи глаза, — начал вместо озверевшего Артемия Елисей. — Так?
Девушка закивала.
— Дальше что? Он прыгнул?
— Не-ет-т. Д-да…
— Далеко стоял? — догадался парень.
— Ага.
— Кто начал действовать первым? Он?
Отрицательный кивок.
— Ты?
— Да-а.
— Побежала?
Она показала ладони.
— Полезла на дерево? Хорошо. А он?
— Те…т-тем-н-но. И ст-тра-шно-но.
Девушка опять заплакала. Помощник Ведуна ждал.
— Д-две. На но-ног-ги.
— Стал на ноги? — ухватился за мысль Артемий. Кивнули.
— Кто? Мужчина? Женщина? Рост? Телосложение? Ты хоть что-нибудь помнишь?
— Т-темн-но…
Следователь взял девушку за плечи.
— Вита! Ты совсем ничего не рассмотрела? И не сможешь опознать его?
— Д-да…
— Но это точно был человек?
— Д-да…
— Не медведь?
— П-полез-з. Уп-пал, ветк-ка об-блом…
— Обломилась, — закончил за нее Елисей. — Охотник, который с Дарли приехал, уже на месте. Плохо, что ее перед рассветом вояки нашли — потоптались там изрядно. Но он сказал, хоть один след, но найдет: или откуда пришел, или куда ушел.
— Спасибо, — Артемий обращался ко всем сразу. — Вы нам очень помогли. Если ты, Вита, что-то вспомнишь, обязательно пошли за мной. Это очень важно!
Попрощавшись с семьей Конопатки, Артем и Елисей вышли на улицу.
Небо застилали тучи. Серые, огромные, похожие на раздувшихся лягушек, они расплывались по небесному своду, поглощая голубые кусочки неба.
— Будет дождь, — Зван видимо думал о том же.
— Смоет следы, — согласился Артемий, хмуро поглядывая вверх. И почувствовал, как его берут за рукав.
— Пойдем, расскажу, что слышала — поманила его пальцем Авдотья. Мужчины переглянулись и пошли следом за знахаркой.
* * *
— Бирюк! Одиночка! Безотцовщина!
— Я тебе щас пенделя дам!
— А я твоему папе расскажу, что ты с ним водишься! Дядька Микула тебе всыпет!
— Не всыпет! Он Сему пирогом разрешил угостить!
— Семен! Ярик! — голос Дарьи Артемий узнал сразу. — Отойдите от этих драчунов-прохвостов немедленно!
— Бирючка!
— Ведьма!
Ребята с криком разбежались в разные стороны, чуть не сбив с ног и знахарку с двумя мужчинами.
— Здравствуй, Дарья.
— И тебе не хворать, Авдотья, — женщина осматривала синяк у друга своего сына.
— Пойдем с нами, ребят твоих полечу.
Бирючка посмотрела на Артемия и отмахнулась:
— Пусть само проходит. Будут знать, как в драку лезть.
— Теть Даш! Они же Семку обижали! И про вас нехорошее говорили! — тут же высказался высокий мальчишка лет девяти-десяти.
— Мало ли какой дурак что скажет! Ты что к каждому с кулаками полезешь? Языками чесать все одно — будут.
— Так что ж делать? — захлопал мальчик голубыми глазами.
— Ничего. Ты вот знаешь, что Сема хороший.
— Знаю! Я с ним дружу!
— Так какая разница ему, что о нем говорят посторонние? Ты, его друг, в него веришь. А мнение чужих людей волновать вас не должно. Понятно, Семен?
Ребенок закивал, схватившись за материну руку.
— Пойдем к тете Авдотье! — заканючил он тут же. — У нее сладкого много! Ей конфет из города привезли!
Артем некстати вспомнил о купленном кульке. Надо бы отдать пацанятам. Вот радости будет!
— Дарья, вы что, меня боитесь? — спросил он шепотом, подойдя к ней ближе.
Сработало. Женщина тут же выпрямилась и, окинув его злым взглядом, сообщила:
— Ну, ладно. Пойдем.
Мальчишки побежали впереди процессии. Знахарка о чем-то рассказывала Елисею. Так что замыкающими оказались Ведун и колючая женщина, упрямо смотрящая в сторону.
Его мать, между прочим, такой не была. Артемий помнил ее тихий мягкий голос до сих пор. Даже в худшие времена мама оставалась доброй женщиной, с любовью относящейся ко всему живому…
— Как там Витка?
Мужчина с удивлением посмотрел на заговорившую первой Бирючку. Дарья сосредоточенно жевала травинку и глядела ровно перед собой.
— Живая, здоровая. Испугалась, правда, сильно. Но это по сравнению с тем, что с ней могло быть, сущая мелочь.
— Хорошая она. Только больно непоседливая.
— Наверно. Хм…а почему "ведьма"?
Собеседница пожала плечами
— Так у них все ведьмы, чуть что не так. Красивая — ведьма, страшная — ведьма. Одна живешь, сама по себе, — тоже ведьма. И вроде не трогаешь никого, а так и лезут: кто с советом, кто с указанием, как жить надо. А то и об облике порядочной женщины рассуждать начнут. Со этакой усмешечкой… — она резко осеклась, спохватясь, что разоткровенничалась перед незнакомым человеком. Помрачнела.
Артемий тоже молчал. Неловко как-то было. И вперед не уйдешь, и остаться рядом муторно.
— Вам бы крышу починить, — нашел он наконец нейтральную тему. — Давайте, зайду на днях.
— Отчего ж вдруг на "вы"? — подозрительно покосилась на него женщина. — Не барыня вроде. И что это ты, гость незваный, ходить ко мне повадился?
— Да мать ты мне напомнила, — признался Ведун. — Пять лет уж как схоронил.
— Похожа что ли? — уже более миролюбиво поинтересовалась Бирючка.
— Не особо. У нас дрова старший колол. И крышу он чинил же. Ксанка по дому матери помогала… Другая она совсем была. Нежная. Да только тоже все одна. И гордая.
Дарья промолчала.
* * *
Чаепитие затянулось.
Потом детей наконец выгнали во двор играть с большой лохматой собакой, и знахарка вдруг сразу посерьезнела.
— Спрашивала землю, — она села рядом с Артемием и заглянула ему в глаза. — Спрашивала воду. Спрашивала воздух. Ни человек, ни зверь это. Оборотник. Ходит, рядом со своим домом зло чинит. Словно проклят он. Не свою шкуру носит, приращенную. Сердце у него черное…
Елисей потрясенно пробормотал: "Ведьма!" — и отсел подальше. Дарья смотрела с интересом, но не более. А вот следователь заволновался. Если безумна женщина — толку-то от ее слов! Сама она безобидна, тут проблемы нет. А вот если правду говорит…в самом деле, ведьма получается. И тогда…
Тайная полиция и костер тогда.
— Нехорошее думаешь, — улыбнулась разочарованно Авдотья, поднялась со скамьи. — Ну, да Отец жизни с тобой. Вольному воля.
И дверь открыла, выпроваживая гостей.
Весь вечер Артемий думал: доносить или нет.
Но так не до чего и не додумался.
* * *
— Завтра пойдешь вечером к реке?
Настасья неопределенно махнула рукой с браслетами. Ладонь тут же поймали мужские пальцы.
— Настька! Нет тебя краше!
Глаза у Олежки были большие, ярко-синие, точно не глаза, а окна в поднебесье. И руки теплые. А вот губы, ладонь поцеловавшие — шершавые.
Краса руку выдернула, спросила нарочито гневно:
— Что это ты надумал? Я не позволяла!
Парень оказался вдруг очень близко. Настя почувствовала руки на своей спине и моментально уперлась ухажеру в грудь кулаками.
— А ну прекрати! — она недовольно топнула ножкой. А ее почему-то стиснули еще сильнее…
Девушка почти запаниковала, когда Олежка отстранился.
— Огонь ты, Настена. Так и сгореть недолго.
Он покосился ей за спину и оттуда тут же раздалось тихое басовитое:
