— Черт! — выругался Потехин. — Если он потеряет сознание, нас всех здесь раздавит! Ведь подпитывать Защитный Конструкт станет некому.

— Нам нужно срочно отсюда выбираться! — заявил Лазарь Елизарович. — Мамонта хватит максимум на полчаса! Дольше я его в сознании не удержу — ресурсы организма не безграничны!

— Так здесь же столько Магии, товарищ врач! — произнес майор. — Неужели не хватит?

— Мне-то вполне хватит, даже слишком, — ворчливо ответил Целитель. — Не хватит ресурсов организма Мамонта. Я и так их основательно вымотал и опустошил. И никакая Магия ему сейчас не поможет! Ему нужно основательно подкрепиться и отдохнуть!

— Что же делать будем, товарищ оснаб? — не придумав ничего лучшего, переадресовал вопрос старшему товарищу Потехин. — Ведь задавит же…

— Только без паники! — невозмутимо отозвался Головин. — Если мы сами ничего сделать не сможем, специализация не та, — выдал он после небольших раздумий, — значит, нужно задействовать Талант товарища младшего лейтенанта, пока он в сознании. Хоть и говорят, что ломать, не строить, но попробовать нам никто же не мешает. Товарищ младший лейтенант, — обратился к Мамонту Головин, — я понимаю, что ваше состояние сейчас хуже некуда, но сможете попробовать пробить нам своим Даром дорогу к свободе?

— Я попробую, товарищи… Только обещать ничего не могу… Я даже не знаю, как этот Талант вообще работает…

— У Мамонта амнезия, — подтвердил Рыжов, — обширнейшая потеря памяти. Он даже имени своего вспомнить не мог. Он словно заново родился, когда из комы вышел — чистый лист!

— Да-а-а, ситуация хуже не придумаешь… — задумчиво протянул Александр Дмитриевич. — Но другого выхода у нас все равно нет.

— Я попробую, товарищи! — клятвенно пообещал лейтенант, с помощью Целителя кое-как усевшись на своем ложе. — Как же от меня чудовищно несет… — пробормотал он, шумно втянув носом пыльный воздух, пахнувший свежими нечистотами. — Словно нужник прорвало, или в канализацию с головой нырял.

— Мне нужно было срочно очистить ваш организм, юноша, — виновато произнес Медик. — И кишечник, и мочевой пузырь… А раздевать вас времени, увы, не было! Вы тут во сне такое своим Талантом вытворяли… Вас нужно было срочно остановить…

— Не надо оправдываться, Лазарь Елизарович, — произнес Мамонт. — Я все это знаю.

— Откуда? — удивился Целитель.

— Дар Мозголома, — ответил вместо лейтенанта Александр Дмитриевич. — Мне о вас, товарищ лейтенант, профессор Райнгольд рассказал!

— Вячеслав Вячеславович? — обрадовано произнес Быстров. — Вы его знаете? Очень хороший человек! Зря его товарищи из органов достают…

— Это мы обязательно изменим, — пообещал Головин. — Если, конечно, выберемся из этой ловушки.

— Тогда не будем тянуть, — произнес лейтенант. — Я готов попробовать.

Мамонт закрыл глаза и неожиданно навалился на стоящего рядом Целителя. Его расслабленное тело совсем обессилело и не могло самостоятельно удерживать вертикальное положение. Лазарь Елизарович обнял юношу руками, которые слабо засветились в темноте.

Минут пять ничего примечательного не происходило и ждущие настоящего чуда Силовики постепенно отчаивались в своих несбывшихся надеждах на спасение. Это явственно читал в их мыслях товарищ оснаб.

Однако, по прошествии этого времени, Защитный Полог внезапно замерцал и несколько изменил свое положение, вытягиваясь в сторону засыпанной камнями двери. В груде мусора, что давила на Купол своей тяжестью, что-то громко затрещало, и она несколько просела, уменьшив высоту свободного пространства.

Полог постепенно вытягивался, словно гигантская змея, продавливая в груде каменного и деревянного мусора этакий своеобразный тоннель, ведущий к такой пока еще далекой и недоступной свободе.

Однако, через некоторое время стало ясно, что внутренний объем свободного пространства не меняется — «потолок и стенки» удлинившегося Защитного Кокона постепенно приближались друг к другу, практически не оставляя места заключенным в нем людям.

— Так, понятно, — первым понял суть проблемы Головин. — Мамонт не сможет пробить тоннель. Нам необходимо одновременно с ним двигаться в сторону выхода. Иначе, мы рискуем застрять здесь навечно. Давай, товарищ майор, бери парня за ноги. Я возьму за руки — и потащим. А Лазарь Елизарович пусть следит за его состоянием. Ты как, лейтенант, сумеешь на ходу своим Даром управлять?

— Постараюсь, — вяло кивнул Быстров, не открывая глаз. — Пока удается удерживать концентрацию…

Подхватив парня, Силовики медленно потащили его безвольное и костлявое тело к наметившемуся впереди выходу. Со всех сторон что-то громко трещало, ломалось и шумно осыпалось, когда «воздушный пузырь», окруженный со всех сторон Магической Защитой, смещался в пространстве. Но вся команда постепенно двигалась к выходу.

Вот Защитный Полог «раздвинул» камни, завалившие проход в районе стальной двери, стирая крепкое препятствие буквально в порошок. Оснаб помимо воли оценил мощь примененного Силового Конструкта, пробивающего дорогу к свободе через сплошные завалы. Если так и дальше пойдет — то они точно сумеют выбраться из этого гадского подвала.

Однако, неизвестно, что их еще ждет наверху. Ведь, если от толчков не устояло и само здание, то шансы на успех будут стремительно приближаться к нулю. Такой нагрузки Мамонт не выдержит, он уже и сейчас практически не подает признаков жизни.

— Лазарь Елизарович, как он? — словно прочитав мысли оснаба, хотя это было невозможно, шепотом осведомился у Лекаря Потехин.

— Пока тянет, но плох совсем, — шепнул ему в ответ Рыжов. — Магической мощи ему вдосталь, а вот обычных сил почти не осталось. Я его поддерживаю, как могу… Но такими темпами его организм скоро сам себя пожирать начнет… А пожирать-то уже и нечего — сплошные кожа, да кости!

Это факт Головин ощущал, так сказать, визуально, поддерживая лейтенанта под мышки и сцепив ладони замком у него на груди. Возникало стойкое ощущение, что тащат они не живого человека, а какую-то высохшую египетскую мумию, либо эксгумированный скелет, похороненный не менее, чем добрую сотню лет назад. И еще Александ Дмитрикевич чувствовал, как под проступившими ребрами все тише и тише бьется истерзанное непосильной нагрузкой сердце младшего лейтенанта.

«Держись, дружок, держись! — мысленно подбадривал Мамонта товарищ оснаб. Однако, стараясь при этом не залезать ему под черепную коробку. — Ты и сам понимаешь, сколько ты с таким Даром можешь сделать полезного для нашей Родины! Если выживем, в лепешку расшибусь, но обвешаю тебя орденами как новогоднюю елку игрушками!»

Защитный Полог уже докатился до первых ступенек лестницы, ведущей на выход из подвала. Однако, вместо того, чтобы подниматься наверх, Силовой Конструкт легко раздавил несколько первых ступеней и принялся вгрызаться в каменную основу лестницы.

— Ты что, делаешь, дружище? — предупреждающе крикнул Потехин. — Нам наверх надо!

— А? Что? — с превеликим трудом приоткрыв один глаз, прошептал Быстров.

— Наверх, говорю, поворачивай! Нам туда надо! — Майор ткнул указательным пальцем в потолок. — А не то мы сейчас еще одну ветку метро пробурим, а наверх так и не выберемся!

— Хорошо… сейчас… поправлю… — из последних сил выдавил лейтенант и, закрыв глаз, вновь обвис грудой грязного тряпья на руках Головина и майора.

Однако, свое обещание Быстров выполнил: светящийся Магический Полог вновь сконцентрировался вокруг Силовиков идеальным шаром, а затем, яростно сверкнув переливами всех цветов радуги, стремительно вытянулся, рванув со скоростью света куда-то вертикально вверх.

— Да не так же быстро! — только и успел просипеть Игнатий Савельевич, когда вытянувшиеся столбом стенки тоннеля резко прижали людей друг к другу. Только кости хрустнули.

Хуже всего, конечно, пришлось самому Мамонту, пребывающему в горизонтальном положении на руках Силовиков. Его сложило едва не пополам, прижав ноги к голове. Но он, похоже, уже ничего не чувствовал и не понимал, полностью выложившись в этом последнем рывке.