– Или ты демонстрируешь всем своё искусство через десять дней, или мы можем сейчас закончить разговор, – неожиданно жёстко оборвал меня Арииаху. – Я забуду, что видел тебя, а ты забудешь дорогу в мой дом. Только так, и по-другому, – он покачал головой, – не будет.

– Блин! Да ты не понимаешь! …

– Это ты, мальчик, не понимаешь. Через десять дней будет большой совет касты. Мы будем обсуждать, как прожили ещё один сезон междубурья, будем думать, как жить дальше…

– Я понял, – остановил я его рассуждения, кивнул со вздохом. Отчётно-перевыборное. И у них тут тоже самое, ну никуда мне не деться! – Значит десять дней.

– Что тебе будет нужно? – похоже разговор, наконец, перешёл в деловую плоскость.

Я задумался. Что? Твёрдосплавные наконечники с флажком? Резиновые жгуты? Капроновую леску?

– Бронзы сможем достать? Хоть немного? И желательно, обработать, я покажу что из неё надо сделать.

– А может проще сразу попросить Небесную Черепаху дать тебе свой собственный остров и племя? – развеселился Арииаху.

– Понятно, – хмуро отреагировал я на реакцию собеседника.

– Ничего тебе не понятно, – поморщился тот, – помимо того, что бронза редкий и очень дорогой товар, его ещё привезти должны. А торговцы к нам теперь только после бурь приплывут.

– Ещё мне понадобится лодка.

Ну, в самом деле, не с барьерного же рифа мне нырять?

– У меня нет свободных лодок, – покачал головой отец Семиса.

– Придётся найти, – тут уж я не стал прогибаться. – Мне большая не нужна, на двух-трёх человек, максимум.

Собеседник задумался, потом кивнул.

– Обещать сразу не буду, но мысль есть.

– Хорошо

– Пожить пока можешь у меня, – предложил Арииаху. – В комнате Семиса. Вы ведь друзья?

– Друзья, – согласился я. – Но жить я буду не здесь. Не хочу, чтоб кто-то видел, к чему я готовлюсь.

Хозяин дома задумался, затем согласился.

– Да. Пожалуй, в этом ты прав. Ну что, – подвёл он черту нашему разговору, – когда я смогу увидеть результаты?

– Через десять дней, – пожал я плечами.

– Нет … Скат, – Арииаху поджал губы и покачал головой. – Через десять дней я должен быть абсолютно уверен, что у тебя всё получится. Значит, ты показываешь мне своё искусство, скажем … дней через семь.

– Девять, – усмехнулся я. – Я и так буду торопиться, и ты не представляешь, что мне для этого придётся делать.

– Семь, в крайнем случае – восемь, – отпарировал Арииаху.

Не знаю, долго бы мы так препирались, но тут в комнату вошёл Семис.

– Отец, тебя Киахи зовёт, там на пристани… – тут он заметил меня, и прервался, – О! Привет Скат!

– Привет, дружище, – отвлёкся я от спора с его отцом.

Вид парня, с трудом опирающегося на кривую палку, заставил меня кое-что вспомнить. Вот, блин! Чуть не забыл за всем этим! Я же всю дорогу их таскал, а войдя в комнату пихнул в угол, чтоб не мешались.

– Я сейчас, – кинул я Арииаху.

Встал, подошёл к стене, куда я прислонил костыли, с которыми таскался всё утро. – Ну-ка, примерь.

– А что это? – удивился тот.

– Так, – я подошёл к инвалиду, – это нафиг, – забрал и отбросил в сторону его костыль. – Это сюда, – подсунул ему под мышку один из своих, – это сюда. Держаться здесь… По росту норм? На глазок пришлось делать, – развёл я руками, – но если что, можно отрегулировать.

Семис сначала неуверенно оперся на мягкие, обмотанные рыхлыми веревками плечи костылей. Ухватился за ручки.

– Выносишь их вперед, – пояснил я, добавляя для наглядности жестами, – опираешься и шагаешь ногой. Попробуй.

Семис сначала неуверенно сделал несколько шагов по комнате. Потом ещё один круг, уже более бодро.

– Смотри-ка, сын, – хмыкнул Арииаху, – а с этими штуками ты сможешь перемещаться почти как со здоровыми ногами.

Лично меня это замечание царапнуло, как ржавый гвоздь по только начавшей заживать ране. Сказал бы ты такое пацанам, что возвращались в родной дом на подобных приспособах! Они бы с тобой явно не согласились.

Но, когда Семис повернул ко мне лицо, я заметил, что глаза его были полны слёз.

– Спасибо, Скат! – проговорил он, слегка покачивая головой, будто до сих пор не мог поверить, – Спасибо … Я пойду, попробую их? – обратился он спутано, непонятно к кому, к отцу или ко мне.

– Конечно иди, – ответил я, – осваивай свои новые ноги.

Эх, если б я смог! Если б я знал, как из местных подручных материалов сделать ещё и протез!

Семис торопливо вышел, я расслышал как характерный стук костылей проследовал к выходу из дома.

– Спасибо за сына, Скат, – после некоторого молчания проговорил Арииаху.

– Да ладно, – пожал я плечами, – мне было не сложно. Да к тому же мы с ним, вроде как, не чужие. Учились вместе.

– Но, всё равно, Скат, – отец Семиса посмотрел мне прямо в глаза, – девять дней. Ты должен показать свое искусство через девять дней и ни днём позже!

– Да, твою же медь! – я, со злости засадил кулаком по ладони.

И снова, будто последний лох, забыл обсудить с Арииаху наши взаимоотношения после того, как он, с моей помощью, станет главой касты. Ну что за напасть?! Хоть в «склерозник» записывай!

Проходящий мимо воин, лицо которого показалось смутно знакомым, посмотрел подозрительно. Задержал взгляд на наколках.

– Да помню, помню! – раздражённо кинул я, – У меня время – до вечера.

Воин нахмурился было – местные люди войны не привыкли, чтоб им отвечали подобным образом.

Кстати, его я вспомнил. Он был на сходняке «старших» только что, когда меня чуть было обратно в касту земли не упекли.

А ещё, он был на моих Испытаниях! Именно он кинул тогда предьяву, по поводу умершего в результате нанесённой мною раны… как его звали? Таннэ!

– Прости мою несдержанность … Ка́ури, – я приложил ладонь к груди, – просто я немного … раздосадован. Кстати, как сходили? … – увидел непонимание, поправился, – Как прошёл поход с отцом войны? Вы ведь, кажется, ходили наказывать тех людей, с острова Жёлтой птицы. О! Я вижу, у тебя прибавилось трофеев?

В прошлый раз, если мне зрительная память не изменяет, у него на шее было пять сушёных ушей. Сейчас их было шесть.

– Духи были благосклонны к нашему предводителю, – ответил он высокомерно. – Людям острова Жёлтой птицы досталось сполна. Многие наши воины пополнили свои коллекции трофеев, кроме того, мы увели у них несколько женщин.

– Неплохо, – покачал я головой.

– А ещё, – добавил Каури, – наш отец войны, могучий Ата, отомстил их вероломному предводителю! Сошёлся с ним в личной схватке и забрал жизнь недостойного!

Еле удержался, чтоб не показать тому большой палец.

– Ата великий воин, – покивал я.

– Но знаки, которых недостоин, ты, всё же, должен убрать! – закончил речь Каури с видом «я слежу за тобой!».

– Вот, кстати, – тормознул я, уже уходящего воина, – а не подскажешь мне, достойный Каури, к кому я могу обратиться с этим? Убрать знаки.

Нос воина горделиво задрался.

– Каждый сам должен очистить свою кожу от священных знаков, кои попали к нему по ошибке! Любой воин, оказавшись в подобной ситуации, сам уберёт их со своей кожи! – секундная пауза, в глазах его мелькнуло припоминание. – Тот, чью жизнь ты забрал, ведь, тоже сам избавился от знаков человека войны!

Я не сразу сообразил, про кого это он. И лишь спустя секунду понял – Каналоа!

Но воин решил добавить ещё.

– У нас, у людей войны, так: сам нанёс, сам и избавился!

Вот как? Я оживился:

– А он… получается, умеет? Наносить знаки.

– Нас, воинов, учат этому с детства! Мы сами наносим себе метки, одобренные отцом войны, не то, что остальные, что прибегают к помощи шамана!

Хм… у меня забрезжила одна мысль…

Я поблагодарил воина, и, наконец-то, мы разошлись.

Эх, гевеи мои, гевеи. Вот они, торчат передо мной из склона. Так, Скат, давай, припоминай, что ты знаешь про сбор каучука?