Она где-то слышала или, быть может, читала, что, чтобы всплыть, нужно коснуться дна. И дно манило ее. На глубине в тысячи лье оказалось неплохо, хоть и трудно дышать. Тишина не давила, а успокаивала.

Джуд кивнула, благословляя. Она хлебнула побольше воздуха, как перед прыжком в воду, перед погружением в бездну.

Натан подцепил ее за подбородок, слишком бережно к разочарованию девушки, ведь она рассчитывала на грубость. Неспешность, с которой он сокращал расстояние между их лицами, была сродни пытке. Мгновение перед тем, как Джуди ощутила на своих губах его, показалось ей вечностью на ступенях эшафота. Первое прикосновение не обернулось катастрофой. Мужчина по-прежнему не торопился, все еще оставляя ей шанс сохранить свою гордость.

Да какая там гордость! Она давно с ней простилась.

— Дыши, Джудс, — шепнул ей в губы Натан, — не забывай.

Этот глупый совет разозлил девушку, но очень кстати напомнил, что она так и сидела все это время, задержав дыхание в ожидании его действий. Голова уже начинала кружиться, хотя, возможно, причиной тому послужило вовсе не кислородное голодание, которое зачем-то устроила себе Джуд. Она тонула.

Натан, вероятно, счел, что предоставил ей достаточно возможностей для отступления. Он углубил поцелуй, движения его губ стали смелее и жестче, а язык толкнулся в рот девушки, требуя от нее подчинения. Руки мужчины скользнули под ткань, вычерчивая линии на коже, мгновенно покрывшейся мурашками.

Еще не до конца отключившийся мозг Джуди улавливал чудовищное несоответствие и бил тревогу. Не такой тягучей чувственности она ждала от человека, унижающего ее через слово. То, как аккуратно с ней обращался Натан, ничуть не походило на стремление растоптать или доказать свою правоту.

Она готова была поклясться, что и он получает от происходящего удовольствие, что совершенно не вязалось с его возмутительным поведением после возвращения.

Возвращение — зачем-то повторила про себя Джуд. Она осторожно, словно боясь спугнуть с трудом прирученного зверя, запустила пальцы в волосы мужчины. Она зря боялась, что ему это не понравится — Натан чуть склонил голову, подстраиваясь под ее неловкую ласку.

Ему тридцать пять, не рановато ли для седины? — задумалась она, коснувшись жестких волос на висках. Что нужно было пережить, чтобы в темные пряди вплелось столько серебра?

Что нужно было пережить, чтобы вернуться совсем другим?

За эти десять лет.

Они словно продолжили с того момента, на котором закончили тем февральским днем.

«Я просто хотела… хотела поцеловать тебя».

Мечты сбываются, черт возьми! — мрачно усмехнулась Джуди. Даже если для этого приходится основательно набраться терпения, и ломиться через дебри чужого отрицания. Это стоило того, чтобы ждать. Этот поцелуй с привкусом крови из его разбитой губы. Ею же разбитой, между прочим. Этот человек, определенно, того стоил.

Джуд уверовала в свою правоту. Она не могла так ошибиться! Теперь она не отступит, не позволит себя оттолкнуть. Итан выдал себя.

А вытянуть из него правду еще успеется. Стоит попробовать другие, более гуманные методы, как минимум, не размахивать пушкой, не угрожать. Есть надежда, что Итан сам заговорит, сам все расскажет, когда будет готов. Только и ей понадобится основательно подготовиться, ведь, как Джуд уже поняла — там, в его прошлом — было что-то настолько страшное, что могло рикошетом ранить ее. Есть вещи, о которых лучше не знать.

«Некоторые знания могут навредить тебе».

Она и не хотела знать. Все отступило — прошлое казалось далеким, как грозовой фронт на горизонте. В это прекрасное мгновение оно не имело силы и власти. Ведь рядом с ней был тот самый человек. Правильный, нужный человек.

Она годами представляла, как это могло бы произойти с ним, хоть и запрещала себе. Ее богатая фантазия, как правило, рисовала тот самый остров, но реальность внесла свои коррективы.

Джуд жаждала поскорее избавиться от одежды и почувствовать его в себе. Ей было мало одних прикосновений и поцелуев, она нуждалась в жаре кожи и бескомпромиссной близости. Без преграды из ткани и без тормозов. Ей казалось, что язык тела будет куда выразительнее и красноречивее любых беспомощных словесных конструкций.

Положение не позволяло ей стащить с себя джинсы и, чуть ли не впервые в жизни, девушка пожалела, что отдает предпочтение им, а не платьям или юбкам. Это заметно упростило бы ей путь к достижению желаемого. Но зато она могла избавиться от рубашки и, с обычно несвойственной ей ловкостью, расстегнула пуговицы и спустила ее, оставив болтаться на локтях.

На правах обладательницы маленькой, аккуратной груди, Джуд не носила белья, и прохлада комнаты ужалила разгоряченную кожу. Она вздрогнула, и не сдержала стона, когда Итан оторвался от ее губ, покрывая поцелуями челюсть, шею и ключицы, спускаясь все ниже. Девушка блаженно зажмурилась и зарылась лицом в растрепавшиеся волосы у него на макушке.

Предел ее терпения неотвратимо приближался. Она думала, как бы так изловчиться, чтобы стянуть футболку и с мужчины, а заодно скинуть треклятые джинсы. Пока все, что ей оставалось — все теснее прижиматься промежностью к нему, чувствуя сквозь слои ткани его возбуждение. Джуди воодушевило это открытие: он тоже хотел ее.

И она безумно хотела его, так отчаянно, что уже всерьез рассматривала идею проверить на прочность журнальный столик, спихнув с него бутылку виски и все громоздящиеся там предметы. Ожидание слишком распалило ее.

— Итан, — прошептала Джуд. Она просунула руку между их телами, чтобы дотянуться до пуговицы на брюках мужчины, но вдруг больно получила по пальцам.

Она страшно растерялась, и не успела даже возмутиться, когда оказалась ссажена с коленей Итана на диван.

Да твою ж мать, — сердито подумала девушка, но вслух не сказала — распухшие от поцелуев губы отказывались ей подчиниться.

Джуд смущенно запахнула рубашку и дерганым движением пригладила волосы, превратившиеся в то самое гнездо сороки, над которым недавно потешался Рикардо.

— Плохая идея, — хрипло сказал Итан, поднялся и отошел к камину, подальше от нее.

Джуди не видела его лица, и ей оставалось лишь предполагать, с какими эмоциями это было сказано. Наверное, он был зол, но она искренне недоумевала, что сделала не так, чем вдруг навлекла на себя его гнев.

Да, она поторопилась, поддавшись порыву. Но разве она не заслужила поблажки за свои десять лет слез? За это время любая другая, на ее месте, забыла бы его. Но она продолжала любить его. Даже мертвого.

А живой он… оказался не способен оценить такую самозабвенную преданность.

— Почему? — прошептала Джуд, ощупывая пальцами свои губы, — Итан…

— Поэтому, — мужчина резко обернулся и сложил руки на груди, пригвоздив ее испепеляющим взглядом, — я не он.

Джуди тоже начинала злиться, но лишь на себя — ведь она решила, что больше не поведется на это. И снова оказалась беспомощной перед возведенной между ними стеной. Перед холодом его глаз и голоса.

— Прекрати, — взмолилась она. Ей пришлось напомнить себе, что криками и угрозами ничего не добиться. Она собиралась попробовать альтернативные методы, поэтому заговорила тихим, доверительным тоном:

— Послушай, я не знаю, что с тобой случилось, не знаю, где ты был. Но все это не важно. Я люблю тебя, любила все эти годы. Я чувствую, что это ты, Итан. Мы со всем разберемся. Я помогу.

Упоминание этого имени, наверное, было лишним — запоздало опомнилась Джуд. Быть может, вся проблема в нем, в имени? Если он хочет называть себя иначе, с этим придется смириться.

Итан и Натан, не такая уж и большая разница! Суть останется неизменной.

— Я не он, — глухо повторил он, — не тот, кого ты ждала.

Его упрямство нанесло сокрушительный урон самообладанию Джуди. Она вскочила с места и стиснула руки в кулаки.

— Прекрати! Прекрати это! — закричала она. Она гневно пнула журнальный столик, оказавшийся у нее на пути, и стекло на нем задребезжало. Бутылка опрокинулась и покатилась по его поверхности, а Джуд проследила за траекторией ее движения, испугавшись, что сейчас услышит грохот от столкновения с полом, но этого не произошло.