Она решила выйти и подышать свежим воздухом, в погоне за чудодейственными свойствами которого, приезжают туристы в любое время года, особенно летом. Собравшись, она вышла из подъезда и обнаружила удивительную картину. "Русскоостровская пастораль, не иначе" — сокрушалась Таня. Около помойки, точнее уже возле свалки, в которую она превратилась после пяти дней невывоза мусора, сидела кошка. Худенькая и, само собой, голодная, она доедала объедки. Со склона спускалась лиса, морда, нет, всё-таки лицо которой выражало что-то вроде: "Вы тут с ума сошли? Что происходит? Почему нет еды? Вы же меня обычно кормите?". И правда, начиная года с две тысячи двенадцатого, лисы были здесь как ручные, их часто подкармливали местные жители, да и студенты кампуса ДВФУ. Светло-рыжие лисы, почти бурые по окрасу, они совсем не напоминали тех, которых рисуют на иллюстрациях к детским сказкам. Местные лисы составляли большую конкуренцию котам, в результате чего те и другие вступали периодически в драки друг с другом.

Кошка зашипела в сторону приближающейся к свалке лисы. Таня очень хотела покормить оголодавших братьев меньших, но у нее ничего не было из того, что можно безопасно дать им. "Правильно говорил мой преподаватель по социологии: "Животное не ест гадость, оно не человек"". К этой парочке присоединился пёс на трёх лапах, которого Таня, регулярно подкармливавшая собак и кошек, видела впервые. "Наверное, он из другого двора" — подумала Таня. Он осторожно прыгал на трёх лапах, как бы разведываю обстановку. Где-то с балкона закричал мужчина, напугав животное: "Народ, кому нужен трепанг, краб, мидии?". И ему ответили с другого балкона: "Бесплатно?". "Нет, конечно. Две тысячи триста за кило. Хах, бесплатно, ишь чего захотели" — саркастично ответил "торгаш". За что получил в ответ пару ласковых от женщины с другого балкона. "Пир во время чумы" — подумала Таня. И тут её голову пронзило стихотворение, которое она написала сама пару лет назад, пророческое, получается:

"Телефон не гудит уж

вторую неделю,

старый пес на трех лапах сбежал…

в другой двор.

Мой сосед незаконно

торгует трепангом —

он поэт,

семьянин,

но не вор".

"Но уж этот такой бесстыдник, что точно вор" — разозлилась Таня. Она не знала этого соседа, но считала его выкрики и "товарные предложения" возмутительными в сложившейся чрезвычайной ситуации, в которой были они все, все в одной лодке. А все ли? Тут Таня увидела, как сосед с верхнего этажа подключил свой генератор к квартире через толстый кабель. "Значит, у них есть электричество" — в шоке поняла она. "Электричество" — звенело в её голове. "Это и плитка работает, и титан, и… " — у Тани закружилась голова. А через минуту она увидела как тот же сосед звонит по смартфону, и ей стало совсем страшно и обидно. Чтоб справиться с эмоциями, она бросилась прочь, к морю. Спустившись к пирсу у посёлка Подножье, она пошла вдоль берега, просто смотря на птиц и небо. Дышалось уже легче, море действительно исцеляет. Но треск обледеневших веток, которые ломались под весом льда, не прекращался уже третий день. И отвлечься от него было сложно, это был звук ломающихся костей. И каждые три минуты ломалось множество костей тела этого леса. Таню это приводило в ужас. На дороге грудой лежало много обломанных веток, которые приходилось обходить или шагать прямо по ним. "Иду по трупам" — подумала Таня. Было холодно, но солнечно, безветренно.

Так примерно прошло и двадцать первое ноября, и двадцать второе, двадцать третье. В понедельник двадцать четвёртого Таня совсем потеряла надежду, что их спасут, что мост откроют, что они всем островом не умрут с голоду. Кто-то умудрился на моторной лодке сплавать в город, прикупив немного еды себе и тем, кто дал деньги. Тане было нечем платить. И если бы не соседка по подъезду, которая дала Тане бутыль с водой на два с половиной литра, 4 яйца и муку, чтоб приготовить клёцки и пышки, то Таня бы уже могла бы только лежать и сходить с ума. Впрочем, ей казалось, что она уже не в своём уме. Недавно она вспомнила, что если подняться по дороге на холм от Свято-Серафимовского монастыря, то там есть родник. Она решила, что отправится завтра туда, потому что баллонов больше нет, свечек нет, а пить воду из крана она, учитывая их старые проржавевшие трубы, всегда боялась. Вообще Таня начала бояться всего: звуков, даже несильных, лая лис и собак, "песен" кошек во время драк, плача детей. Сосед из дома напротив, тридцать второго, умер. У него была гипергликемия (критическое значение сахара в крови), а потом всё… Диабетик второго типа без инсулина жить не мог. Сначала инсулин испортился, когда свет выключили ночью с восемнадцатого на девятнадцатое ноября, но и на улице при минусовой температуре хранится инсулин не мог. Четыре дня без инсулина достаточно, чтобы умереть.

Таня уже не знала, где ночь, а где день. Раньше её жизнь определяли: будильник, начальник, сообщения в Ватсапе и ролики на Ютуб. А теперь все дни слились в одно полотно, из которого не вычленить ничего. Просто час за часом проходило время, невозможно долгое и тягучее. Серое небо сменялось чёрной ночью, в которой ничего не видно, хоть глаз выколи, а утром все начиналось по-новой.

Таня проснулась от сильной долбёжки в дверь. Она не пошла открывать, но стук продолжался. Тогда она нехотя прошла в прихожую и спросила:

— Кто там?

— Лена! Открывай! — бодро говорила та.

— Открыто, — ответила Таня, которая не запирала дверь, так как боялась, что пропустит что-то важное.

— Собирайся срочно! Там баллоны выдают и свечки, спички, провизию! Полевые кухни около магазинов, там гречка, чай! Срочно бери паспорт и пошли!

Таня сначала не совсем поняла что говорила весёлая и взволнованная соседка, а когда поняла, то собралась так быстро, как это называли обычно "ноги в руки". Таня думала, что соседка, может, разыгрывает её, но всё равно радость проступала на лице. "Только бы это правда! Только бы не обман!" — навязчиво крутилось в голове.

— О, смотри, генераторы к домам подключают! — закричала Лена, когда они дошли до полевой кухни и тётечек с пакетами провизии (макарон, хлебцев, гречки, тушёнки, хлеба, печенья, риса) и баллонов, спичек, свечек.

— Девушки, гречку с чаем будете, хлеб есть? — сказал работник в палатке, наверное, из Росгвардии.

— Будем, — оживлённо ответили Таня и Лена.

И тут же наполнились пластиковые тарелки и стаканчики.

— Только горячее, девушки, аккуратно, — предупредил он, — Вот ложки.

— Так мы не умрём? — спросила Таня со слезами на глазах, попробовав "солдатскую гречку"?

— Как видишь, пока нет, — довольно ответила ей Лена.

Примечание автора: "Я сама непосредственно оказалась на острове Русский во время всех этих печальных событий. Лес не пришёл в прежний вид до сих пор — так и лежат горы сухих обломанных веток. До 24 ноября, начиная с 19 ноября, не было сообщения с городом, затем пустили паром на остров Поспелово. Свет от дизеля дали во все дома на Подножье 24 ноября, кроме Подножья 30. И света не было, а следовательно, и горячей воды, вдоль до 29 ноября, когда к нашему дому подключили генератор на 110 вольт. С 19 ноября до 26 ноября не вывозили, само собой, мусор. И даже зимой запах стоял страшный. Вечером 27 ноября раздавали возле дома баллоны по 4 штуки на семью. И только в декабре 2020 года отремонтировали мост и возобновилось автобусное движение. До того времени несколько дней пускали баржу и автобус, на которых можно было добраться до города за два с половиной часа, но зато бесплатно. Мост был закрыт сначала из-за сосулек по полтонны, а затем из-за обледенения и отрыва вантов (тросов, на которых держится мост). И для его ремонта вызывали специалистов из Франции, так как ситуация нестандартная.