– Оль, я тоже могу жертвовать. Такими вещами, как деньги, комфорт, положение в обществе и всякие блага – легко. Но есть кое-что такое, чем жертвовать нельзя, иначе перестаешь быть собой, – я тоже выбросил сигарету – она будто потеряла вкус.
– Сейчас ты снова о принципах, да? – Ковалевская подошла вплотную, заглядывая мне в глаза.
– И о них тоже. А также о доверии, отношениях с близкими людьми, – ответил я.
– Я знаю, – она приподнялась на носочках и поцеловала меня в губы. – Ты думал, я сейчас уйду, оставив тебя Ленской? Нет, Саш. Я не уйду. Иногда очень полезно ставить себя на место другого человека. Я поставила себя на место Светланы, и спросила, хочу ли я, чтобы ты меня тоже однажды предал, если кто-то другой когда-то озадачит тебя сложным выбором. Поэтому, твой ответ, хоть и был для меня неприятен, но он мне понравился – вот такой парадокс. И я знаю, что ты переспал с ней. Секс – это не предательство. Предательство бывает в сердце, а не где-то там, ниже пояса.
– Я тебя люблю! – я обхватил её, прижал к себе в первый миг излишне грубо, и принялся целовать.
– Я тебя тоже люблю, – отозвалась Ольга, когда её губы освободились. – Давай проведаем твою маму и, если всё у неё хорошо, может она отпустит нас за туфлями. Сейчас ещё нет пяти, – она глянула на часы.
Мне хотелось её сейчас же повалить на кровать, раздеть как прошлый раз и заставить надолго забыть о туфлях. Ольга это почувствовала, сполна ощутила, как моя твердь стремится к ней.
– Саш, идём, – она попыталась отстраниться.
– Да, маму проведать надо, – согласился я.
Когда мы вошли, Елена Викторовна всё просматривала материалы из папки Скуратова, наверное, делая это уже не первый раз. Вряд ли она искала какое-то подтверждение тому, что Майкл представлял для нас опасность. Скорее всего, графиня хотела как можно больше знать о человеке, который так невероятно вскружил ей голову.
– Мам, как ты? – спросил я, проходя в комнату.
– Как я? Я в ужасе, Саш, от происшедшего. И чтоб ты знал, Майкл пострадал очень сильно: у него, наверное, перелом, ушиб рёбер и разбито лицо! Бедный Майкл! Он же ещё мальчишка, как и ты, а ему сразу столько боли от нашей семьи! – она снова поджала губы, борясь с позывом заплакать.
– Мам, ну прости, – я подошёл к журнальному столику, увидев там рядом с фото британца деньги. Наверное, те, которые я запросил у графини.
– Ладно уже, простила. Только от этого никому не легче. Вот твои три тысячи, – она подтолкнула ногтем купюры. – Не слишком ли много на одежду и развлечения?
– Я не собираюсь их тратить сразу, – четыре пятисотки и сторублевые купюры легли в мой кошелек. – Ты уже высказала Милтону все мои подозрения? Как он, готов попробовать их опровергнуть?
– Да, Саша! Он сказал, что приедет и ответит на любые твои вопросы и согласен на использование магии с твоей стороны. Майкл – честный человек, ему нечего скрывать! – Елена Викторовна начала снова злиться, несмотря на наше полное примирение.
– Он не сказал, когда приедет? – спросила Ковалевская.
– Сегодня точно нет. Сейчас он у каких-то знахарей на Волжской, должны подлечить его. Если будет чувствовать себя лучше, то может быть в субботу. Но я его просила, чтобы он не торопился. Доказать всё это Саше, – она перевела взгляд на меня, – успеется, а я и так полностью верю Майклу.
– Может быть, мы заедем на Волжскую и оплатим его лечение? – предложила Ольга.
– Спасибо, Оль, но не нужно. Уже послала туда Ксению, передала ему двести рублей. У Майкла сейчас трудный период, у него плохо с деньгами, – графиня горестно покачала головой. – Вот тебе, Саша, подтверждение чистоты его намерений, – она открепила обрезанный листок от скрепки, показывая его мне: – Майкл подал прошение о предоставлении нашего подданства. Потому, что он любит меня и хочет жить здесь, как можно ближе ко мне. Никакой он не британский шпион, раз решил сделать своей родиной Россию.
Мне нечего было возразить, кроме сказанного ранее. Всё шло, к тому, что мне придется принести британцу извинения, и смириться с тем, что его слащавое лицо будет теперь постоянно возле моей мамы.
– Елена Викторовна, вы позволите нам с Сашей уехать на этот вечер? – спросила Ковалевская, взяв меня под руку. – У нас были планы на сегодня: прогулка по магазинам и ужин в ресторане.
– Идите, гуляйте. Оль, я очень рада, что Саша именно с тобой. Большое спасибо, что пришла. Без тебя бы мы с ним не скоро поняли друг друга, – сказала графиня, вставая.
– Мам, я могу вернуться очень поздно, поэтому не волнуйся, – добавил я, думая о том, что наш вечер посещением ресторана не ограничится.
– Может ты наденешь что-то из новых вещей или хотя бы померяешь, – Елена Викторовна указала на коробки, стоявшие в углу комнаты. – Мы с Олей как раз оценим.
– Давай завтра, чтобы без спешки, хорошо? – пожалуй мне стоило надеть что-то свежее, но не хотелось сейчас тратить на это время, потому как я знал, что примерка в присутствии мамы может затянуться.
Ковалевская попрощалась, вернулась за своей сумочкой в мою комнату, я тем временем вызвал эрмимобиль и на минуту забежал в ванную, приводя себя в порядок.
Внизу нас ждал сюрприз, прямо скажем, неприятный. На волне этих эмоциональных событий, которая захлестнула меня в последние часы, я забыл о сообщении от баронессы Евстафьевой и собственном ответе на него. И вот она тут как тут. Едва мы с Ольгой спустились в вестибюль, как распахивается дверь и входит Талия. С ней Родерик точно воздушный шарик на веревочке, слава богам, хоть в состоянии невидимом для обычного восприятия.
– Елецкий! – баронесса радостно взвизгнула, увидев меня на лестнице. – Меня спешишь встретить?! Аид дери, и почему без цветов?! – она бросилась ко мне, обняла и звонко поцеловала.
– Дорогая, с чего такой сердечный порыв? Ты же ещё недавно хотела меня задушить? – я отстранился, поглядывая на Ольгу.
– То было недавно. Теперь ты прощён, – она тоже повернулась к Ольге и со словами: – Сама княгиня Ковалевская! Ах, наслышаны, наслышаны! – Талия исполнила шутливый книксен. – Вы теперь, надо понимать блистательная пара?
– Талия, как я догадываюсь, ты здесь, чтобы решить вопросы твоего друга Родерика, – начал было я, но баронесса меня прервала.
– Саш, ты так часто меняешь девушек, – сказала она. – Почти каждые два дня. Недавно была я, уже первого ты развлекался с той белой ведьмой и теперь добрался до самой княгини. Нет, я не осуждаю, восхищаюсь твоей ловкостью!
– Талия, мы заказали эрмимобиль и он, наверное, подъехал. Если ты пришла просто выразить мне восхищение, то давай сделаешь это следующий раз. Я с Ольгой Борисовной в самом деле спешу, – повернувшись к княгине, я сказал ей негромко: – Прошу, наберись немного терпения и спокойствия. Могут быть кое-какие странности, я потом всё объясню.
– Я – само спокойствие. Странности помню ещё с похорон Айлин, – Ковалевская на самом деле с абсолютным спокойствием и улыбкой взирала на госпожу Евстафьеву.
– Так отпустите свой эрмик. Елецкий, я вообще-то на своей вимане – ждёт, там на площадке, – Талия махнула рукой в сторону Родникового съезда. – Поможешь Родерику и отвезём вас с любую точку мира. Деньги у меня тоже есть. Тем более ты обещал, мы с Родериком аж два часа ждали. Даже больше, пока я виману покупала, сколько прошло? – она подняла голову к призраку, которого, к счастью, никто не видел кроме меня и самой Талии. – Родерик тоже не знает, но уже больше двух часов. Елецкий, ты обещал, и ты пока еще считаешься моим другом!
– Оль, подождёшь минут пятнадцать у моей мамы? – сказал я.
– Постойте, княгиня, есть предложение получше, – остановила ее Евстафьева. – Здесь совсем рядом нас ждёт вимана. Между прочим, не какая-то дешевка, а «Гермес 03 Респект» час назад купила аж за сто двадцать пять тысяч. Кстати, пилот мой тоже личный. Прошу ко мне в гости, отвезём вас куда скажите. А по дороге Елецкий поможет Родерику.
Я был удивлён. Настолько удивлён, что слова нашёл не сразу. Откуда у неё своя вимана, тем более такая роскошь, как «Гермес Респект»? Может, Талия врала и выйдя из дома мы столкнемся с какой-то глупой шуткой? Может быть, эти мысли втолкнула в голову Гера? Так её я чувствовал лишь один миг, сейчас тонкий план в обозримом пространстве был пуст, если не считать Родерика и пары мелких сущностей. Хотя есть ещё вариант: Родерик при жизни был богат, и теперь Талия веселится на ненужные призраку деньги.
