Он выдирал толстые, белые, визжащие на разрывах страницы и раскладывал их поверх решетки, устраивая ложе для углей. Достал из коробки длинные, специально купленные в супермаркете спички и принялся разводить пламя. Никогда этот камин не подвергали такому странному насилию. В разные стороны повалил тяжелый бархатный дым, захлюпала и взвыла сигнализация, в зал вбежали охранник с огнетушителем наперевес и консьерж. Консьержа он удалил, охраннику велел прочищать дымоход. Тот отправился в подвал, вернулся с длинным железным прутом, потом поставил на каминную решетку утлый, капризный стульчик, утвердился на нем, засунул плечи и голову в дымоход и ушел туда почти полностью. Поработав пару минут, вынырнул с цензурными ругательствами. На голову ему грудой посыпались сухие листья, опавшие с деревьев невесть в каком году. Хозяин молча наблюдал за его приключениями.

Через четверть часа были достигнуты значительные успехи. Спокойно и беззвучно танцевали на углях кусочки огня, хотя остатки дыма все еще болтались в воздухе, словно рваная марля. Охранник — звали его Валерием — разгонял их вырванным из журнала листом с портретом приличного усатого человека и заголовком “Сесиль Родс — алмазный асексуал”. По его словам, в каминной трубе имелось и старое гнездо с останками грача, но здесь он, кажется, дал волю фантазии. Мстислав Романович его отпустил, приказав вернуться на свой пост.

Тут он обернулся и увидел, что Алены в зале нет. Стал звать ее, но она не ответила.

Вышел в коридор — там молча сияют мраморные плиты пола, металлические поручни и зеркала. Ни в одном из зеркал не отражается его спутница… Консьерж клянется, что мимо него никто не проходил.

Предположим, гостья внезапно вздумала сбежать. Но ее шубка — вот она лежит на кресле. В любом случае не столь он кошмарен, чтобы от него убегали в вечернем платье на двадцатиградусный мороз.

Быть может, она откуда-то узнала про шоппинг-атриум и пошла полюбоваться красивыми тряпками. Хорошо — но ведь там ничего нет, значит, давно надо было вернуться. Все равно отправился туда. Вошел в пустой гулкий зал, где много месяцев не включали света. На улице, за окном, висел фонарь, кое-как отражаясь в пыльных стеклах витрин. “Скоро от…”, “…ро откры..”. Он громко позвал Алену и не услышал в ответ ни звука. Эскалаторы уже давно были отключены, на второй этаж пришлось подниматься пешком. Никого здесь нет.

На самом деле вот что произошло. Девушка пошла гулять и заблудилась среди коридоров, залов и переходов его “Мадагаскара”.

Нет, она осваивает тренажеры или сама с собой играет в боулинг.

В боулинг-центре было тихо и спокойно. Надо как-нибудь привести сюда друзей, компанию человек в пятнадцать, и пусть бармен не забудет про пиво. Женщины — интересные и загадочные существа. Зачем она это сделала? И что именно сделала? Не пришло ли ей в голову искупаться?

В зоне бассейна он включил все освещение, даже светила над планетой Марс заставил сиять. В углу стоял длинный стеклянный сундук солярия. Почему-то Морохов решил, что именно там ее найдет. “…Гроб качается хрустальный”. Рывком открыл крышку сундука. Пусто.

Или он просто разминулся с ней, и пока тут слоняется, девушка смирно его ждет в каминном зале, рядом со своей шубкой. Вернулся. Вот лежит шубка, но ее рядом нет. Как пахнет холодным дымом, и угли уже прогорели и почернели! Все версии исчерпались. Консьерж клялся, что никто не вызывал лифт и не поднимался вверх. Да и куда бы она поехала? Даже номер его квартиры красавица не успела узнать.

Когда он был ребенком, ему подарили черную деревянную “Коробку иллюзиониста”. Надо было потянуть за ленточку, и тогда выдвигался ящик. Туда кладешь камень, орех или гвоздь, потом ящик захлопывают. Ты открываешь снова — а теперь внутри пусто, камешка не увидишь, он бесследно исчез.

Алены нигде нет, над ним две тридцатиэтажные башни, которые упираются в черное, синее, твердое зимнее небо. Внизу — все внутренности дома: трубы, фильтры для очистки воды, лифтовые шахты. Да не туда ли она залезла?

Морохов велел консьержу показать, где находится дверь в подвал. Спустился вниз по железным ступенькам. Там влажно и безлюдно, теплый воздух подрагивает от негромкого размеренного гула. Чисто выметенный бетонный пол, множество толстых и тонких стальных труб под потолком, разной величины поршни и цилиндры. Надо пройти всю эту аккуратную преисподнюю от края до края. Ведь камешек из коробки никуда не исчезает, он остается в потайном отделении, спрятанный между двух стенок.

— Мама миа, Марчелло, какое счастье, что тебя не видят наши бедные отец и мать! — послышался где-то справа громкий, неестественный голос.

Тут же грянули свистки, невнятные вопли, понеслась надтреснутая музыка. Он пошел туда, на эти звуки. Увидел нишу в стене, огороженную занавеской — внутри обустроено что-то вроде бытовки. Покрытый клеенкой стол, на нем плитка, электрочайник, порезанный батон хлеба. В толстой фаянсовой миске дымятся три сардельки, одна аккуратно ошкурена, с ними разделяет компанию простая русская горчица в мутной стеклянной банке. Сантехник и электрик подняли головы, увидев неожиданного гостя. У их ног на маленьком экране переносного телевизора корчили рожи герои старой итальянской комедии во главе с Челентано.

… Пролетарии тоже никого не видели. По крайней мере, никто мимо них не пробегал. Только вспомнили, как приходил охранник Валера в поисках железного прута.

Мстислав Романович пошел дальше бродить среди труб и цилиндров. Завернул за угол и увидел ее.

Сидела на полу. Морохов протянул руку и легко ее поднял. Принялся что-то спрашивать, но получил странно нечеткие ответы… Она цепляется за него пальцами, словно хочет оставить на его руках синяки — все это крайне удивительно. Разумно будет дать ей выпить, причем что-нибудь покрепче вина. Там, на тропическом острове, есть бар, его запасами мы и воспользуемся.

Морохов повел ее к выходу. Каждую секунду девушка оглядывалась по сторонам. Вошли в зону бассейна, где мирно шумела и пенилась подсвеченная пронзительно-голубая вода. Тут ноги у нее вдруг подломились. Не обморок, но так мы будем долго идти. Поднял ее на руки и понес по мостику на тропический остров. Пройдя над бушующими волнами, они достигли острова. Он положил ее на шезлонг среди пальм и тропических растений. Над ними светили созвездия, которые можно увидеть только с планеты Марс. Она была в вечернем платье, с распущенными волосами. Мстислав Морохов в костюме от Zegna склонился над ней. Несомненно, вдвоем они годились на рекламный плакат к какому-нибудь исключительно глупому фильму.

Он выломал дверцу бара и смешал ром, водку и лимонный сок.

Надо выпить одним глотком. Сейчас мне быстро расскажешь, что случилось.

— Было много дыма, где я сидела, — ответила она растерянно. — Я вышла в коридор, и на меня напал человек. Схватил за плечи и тащит за собой. Я хотела закричать, но не смогла. Как во сне. Я оторвала какую-то железку со стены и в него воткнула. Потом побежала. Я ведь не знаю этот дом. Я увидела открытую дверь и сюда спустилась. Слава, а кто он такой? Он, вообще, нормальный? Почему у тебя здесь такие кексы работают, совсем странные?

— Во что был одет? Спецовка? Костюм? Форма охранника?

— Нет, нет. Я говорю, это совсем странный человек. На нем была старинная одежда. Как в сказке.

Морохову стало скучно, когда он услышал про старинную одежду. Профессиональный прокол Борисовой — все же не стоит вербовать в свою команду психопаток. Или разгадка проще: девушка решила продемонстрировать свой экстравагантный нрав, заинтриговать его. В любом случае, дурак тот, кто сердится на красивых женщин.

Морохов окинул ее взглядом. В клубе он заметил у нее занятное ожерелье: на тонкой цепочке висят крупные, с неровными краями серебряные монеты, на каждой — полустертое изображение черепахи и воина в шлеме. Иллюстрация к апории Зенона Элейского об Ахиллесе, который не догонит черепаху, по сути — первая попытка подобраться к теории пределов. Как они все это обсуждали вечерами в общежитии, на первом курсе физтеха!