— Разумеется. Но сначала один вопрос, — я сел за стол и пододвинул к себе графин с водой. — Вот если вам придёт анонимка, что, например, террористы в таких-то числах взорвут метро или захватят театр во время представления, или вообще школу во время линейки, как вы отреагируете?

— Вообще, заинтересуются, кто это послал и откуда он это знает, — Ремезов задумался. — А ты почему спрашиваешь?

— Интересно мне.

— Интересно, — пробурчал он. — А как отреагируют, зависит от того, куда попадёт.

— И кому, — я кивнул.

— Не так часто и взрывают, — сказал он. — В основном братва между собой, хотя тут конечно жертв среди посторонних много. А уж захваты заложников…

— Басаев не так давно захватывал больницу с кучей людей, всего пару лет назад. Со временем такого будет больше, там уже сейчас копятся всякие радикалы, фанатики и террористы. Куда они потом направятся свои дела делать?

Ремезов очень внимательно посмотрел на меня, прищурив глаза. Потом взглянул на дверь, как раз послышались чьи-то грузные шаги, когда кто-то тяжёлый прошёл мимо. Но шаги стихли, а потом сильно хлопнула дверь. Стёкла в окне задрожали.

— Много телевизора смотришь, Максим.

— Аналитика, — серьёзным тоном сказал я, не улыбаясь. — Смотрю не только телевизор, но и читаю газеты, предполагаю и вижу, куда всё это приведёт. В Питере со многими людьми пообщался.

— Ага, — он недоверчиво хмыкнул. — Ещё и про нового директора говоришь. Тоже аналитика?

На стене за его спиной висел портрет текущего директора, Ковалёва, однофамильца Женьки. Уже летом поменяют на другой портрет. В стороне стоял шкаф со стеклянными дверьми, на котором стоял горшок с растением. Длинные стебли свисали вниз.

— Тут тоже несложно догадаться. Дай вон эти газетки, — я протянул руку.

Ремезов придвинул мне стопку, но я знал, что ищу, видел недавно в одном номере, и этот номер тут был. Пошуршал листами и начал искать нужное фото людей в костюмах.

Я подготовился к этому разговору заранее, за несколько месяцев до сегодняшнего дня. Действительно изучал текущую ситуацию в свободное время, насколько мог. Пусть даже у меня и не было доступа к их внутренней кухне, я-то всё равно знал больше других.

А когда знаешь, к чему могут привести те или иные действия, когда знаешь, какие будут назначения, анализировать всё проще. Жаль только, что не всё помню, ведь тогда меня это не интересовало.

Но то, что помнил, я собирался использовать на всю катушку.

— Вот он и будет, — я показал на нужного человека.

— Знаешь что, Волков? — Ремезов прищурился сильнее. — Это не смешно. Как чиновник из аппарата президента может стать директором ФСБ? Короче, ты или по делу говори, или…

— Потому что ваш уже никого не устраивает, — я показал на портрет директора Ковалёва на стене. — Вам не нравится, что сейчас вам мало платят, а ваши офицеры толпой уходят в налоговую полицию или к частникам, разве нет?

— Ну, — Ремезов нахмурился.

— И тот случай со шведским дипломатом, и с этой экономической контрразведкой. Наверху его тоже не любят, вот и будут менять. Прошлого же поменяли из-за той коробки с ксероксом, поменяют и Ковалёва. И менять будут на нужного человека. А этот, как ты говоришь, чиновник из администрации как раз подполковник в запасе, подходит. Ну и одно я знаю — с подполковниками ФСБ дружить стоит, никогда не знаешь, кем они могут стать завтра.

Он усмехнулся, но глаза не улыбались, он смотрел на меня всё внимательнее. Я не знаю их внутреннюю кухню, но явно, такие разговоры ходят между ними, и возможных кандидатов на должность директора они обсуждают уже сейчас между собой.

— Увидишь, как будет, — сказал я. — Поймёшь это заранее, об этом уже скоро будут говорить. И можешь этим воспользоваться уже сейчас.

— Хм, — Ремезов задумался крепко, молчал секунд двадцать. — Аналитика… это у тебя на фирме такая аналитика?

— Можно сказать и так. Но я говорю это тебе из-за нашей совместной работы. Лучше продолжать работу с тобой, чем с кем-то другим, когда вас всех начнут реформировать.

— Значит, он, — Ремезов взглянул в газетку. — Интересно, если будет так. Но посмотрим.

— Знаешь его?

Он кивнул и замолчал, глядя на меня. Снова молчал, потом полез в карман за спичками. Головка первой осыпалась, когда он чиркнул ею о коробок, вторая загорелась.

— Одни сюрпризы от тебя, Волков, — Ремезов закурил. — Я тут про тебя кое-что пробил, смотри. Стало интересно, раз уж речь зашла… про твою аналитику. Это тоже связано?

Подполковник достал лист с ксерокопией такого низкого качества, что он был почти чёрным, и положил на стол. Ряды цифр и дат, и суммы. Он подготовился.

— Делаешь ставочки, — сказал Ремезов. — Не особо крупные, но почти всегда выигрываешь, а проигрыши у тебя такие, будто чтобы не задавали вопросов. И никогда не делаешь ставки в Новозаводске, всегда в других городах по телефону или почте.

— Ну, деньги не помешают, — ответил я. — А в Новозаводске примелькаешься, если часто ставить.

— И вот, твоя свежая, две ставки в декабре, на грядущую олимпиаду в Японии, в Нагано, что первое место в медальном зачёте займут немцы, а наши — третье. Ставки не в твою пользу.

— Ну да, думаю, будет именно так. Я часто угадываю. Советую тоже поставить.

Ремезов снова замолчал, убрав лист. Олимпиаду, которая проходила в Японии, я смотрел тогда, в первую жизнь, когда подрабатывал в спортивном баре. Ещё помнил, как один человек выиграл 10 тысяч долларов, поставив на немцев.

Правда, наверняка пожалел об этом, потому что после этого бесследно исчез, и вряд ли он успел уехать с деньгами. Но я сделаю умнее, ставки делаю редко, ведь мало какие игры я помнил, и только в тех местах, где заботятся о репутации. Ведь пропавший после выигрыша клиент плохо влияет на игорный бизнес.

— Давай, короче, без этой кашпировщины, а по делам поговорим, — Ремезов затушил докуренную сигарету в куче окурков и хрипло закашлялся. — Так кто грохнул Черномора?

— Меня там не было, не видел.

— Один твой человек после разговора с агентом, — подполковник посмотрел исподлобья. — Вдруг резко сорвался с места на твоей машине. Но если что, это была не моя инициатива выдать того парня.

— Я в курсе. Почему он уехал, спрашиваешь? Так я велел ему срочно рвать из города, потому что он будет под подозрением, со стороны милиции, вас и пивзавода.

— И сразу после того, как мой агент выдал тебе, где сидит Черномор, — добавил Ремезов.

— Потому что туда я хотел ехать сам, а не ждать, когда они завалят меня той ночью, — честно сказал я. — Но не успел, их там всех перестреляли. Хотел ещё выслать Женю, но у него подожгли дом, так что момент был упущен.

— Значит, ты отправил из города человека, которому тогда заказали Крюкова. Его, с его-то подготовкой? — он недоверчиво покачал головой. — Собирался ехать на разборки без него?

— У меня достаточно надёжных людей. Есть даже бывшие десантники.

— Так кто его грохнул? — устало спросил Ремезов.

— Черномор много чего говорил, — сказал я. — Не удивлюсь, если из-за его языка у него много врагов.

— Как и много друзей, и они тоже будут искать, — фсбшник выдохнул через нос. — Тут операция сорвалась, потому что РУОП рано высунулся. А перед этим грохнули Черномора, так что иркутские точно приедут разбираться, по обоим поводам.

— Могут наехать, и мы ждём. Они и на комбинат могут наехать, по его следам. Сейчас их много будет.

Ремезов посмотрел в полупустую пачку ЛМ, будто раздумывал о чём-то.

— Знаешь, откуда они могут ударить? — Ремезов поднял голову. — Помнишь, тогда у вас открывали ЧОП «Барс», филиал иркутской фирмы?

— Помню, — я кивнул. — Головную фирму выкупила братва, а филиалы закрыли.

— Так вот, — он положил пачку на место. — Имущество филиала выкупил ты, и они могут наехать на тебя из-за этого, чтобы отбить затраты. Раз ты выкупил затраты, то и по долгам должен рассчитаться. По их мнению.

Тут он меня не сильно удивил, потому что когда я ещё брал на работу людей Васи Рудского после закрытия филиала, предполагал, что на этом история не закончится. Правда, я думал, что это будет быстрее, и что они наедут на Рудского, а они сразу решили наехать на меня. Ну и зря думают, что это будет легко.