Иббрис шагал рядом, засунув руки в карманы своего белого пальто и с детским любопытством озирался, останавливаясь то у одной витрины, то у другой. Даша столько всего хотела сделать с ним: показать ему город, сходить с ним на каток, сводить его в клуб настольных игр или на концерт любимой группы. Вот только… Джинн был на все согласен, и любое ее предложение неизменно принимал с горячим энтузиазмом. За все время их знакомства он ни разу не сказал «не хочу» или «нет». Идеальный парень, верно? Однако Дашу это почему-то тревожило.

— Тебе же не понравилось имя, которое я тебе придумала, — начала она издалека.

— Ну и что? Разве люди выбирают себе имена, которые носят потом всю жизнь? — пожал он плечами. — К тому же твоя дочь тоже сказала, что имя прикольное. На что тут жаловаться?

— Но у тебя-то был выбор. В отличие от большинства людей. Я же спросила тебя какое имя ты хочешь и нравится ли тебе то, что я предложила.

Иббрис остановился и посмотрел Даше в лицо.

— Не понимаю, чего ты от меня хочешь, задавая такие вопросы, — проговорил он озадачено.

— Дело не в том, чего я хочу. А в том, чего хочешь ты, — попыталась Даша объяснить свои сомнения.

— А какое это имеет значение? Здесь я — джинн, и я исполняю твои желания. Мои желания, даже если бы они у меня были, никто бы не стал исполнять. Поэтому нет смысла их иметь, — проговорил он беспечно, а затем без всякого перехода вдруг оживился и указал рукой на арт-объект, стоявший у входа в торговый центр, — Смотри! Что это такое?

— А, это, — рассеяно отозвалась Даша. — Его в прошлом году установили. Можно создать скульптуру себя самого. Хочешь попробовать?

— Ага! — джинн подошел к 3d-скульптору и начал с азартом перемещать гвоздики. — А как это работает?

— А давай мы сейчас выдавим все на ту сторону, а потом сделаем скульптуру тебя, — рассмеялась Даша его детской непосредственности.

Спустя минуту Иббрис с восторгом разглядывал свой силуэт, сложенный из гвоздиков.

— А если бы кто-то захотел исполнять твои желания? — осторожно спросила Даша, когда джинн наигрался с арт-объектом и они пошли дальше. — Что бы ты пожелал?

— Не знаю, — пожал он плечами. — У меня все есть. Что за вопросы? Или ты уже придумала второе желание и не знаешь, как мне об это сказать?

— Нет-нет, — замотала головой Даша. — Пойдем лучше поедим. Тут рядом есть кафе, где вкусно кормят.

— Поесть я люблю, — согласился джинн, распахивая перед Дашей дверь кафе и пропуская ее вперед. — Однажды один повелитель нашел бутылку в пустыне. Он был так голоден, что заказал первым желанием еды на сто человек, а вторым желанием столько же выпивки. А третьим желанием он пожелал, чтобы я вместе с ним все это ел и пил. Ибо сам он столько съесть не мог, а позволить еде испортится ему было жалко. Так мы с ним трое суток ели и пили без остановки. Я тогда, кажется, на всю жизнь наелся, — захохотал он, выдвигая стул и указывая на него Даше.

— Каких только дураков на свете нет, — засмеялась тоже Даша, усаживаясь на предложенный стул. Впервые в жизни ей встретился мужчина, для которого проявления галантности были настолько естественны, что не вызывали неловкости. Словно, так и надо… Словно так и должно быть и никак иначе просто не бывает. И от этого с ним было так легко, как будто они были знакомы сто лет.

Они принялись за еду, все еще продолжая смеяться.

— А тогда... двести лет назад. Ну ты рассказывал, что у тебя была женщина… Расскажи об этом, — попросила Даша, когда им принесли кофе.

— Да ну, — отмахнулся вдруг джинн. — Это история неинтересная и вспоминать ее не стоит.

— А мне интересно. Почему ты не хочешь рассказать? — настаивала Даша, надеясь узнать о нем чуть побольше. Если он избегает об этом говорить, значит история его чем-то задевает. Возможно, удастся приоткрыть завесу тайны, окружающую личность этого странного мужчины, исполняющего чужие желания и не умеющего желать для себя.

— Скажи-ка мне, — он наклонил голову набок и задумчиво посмотрел на нее. — Это любопытство или ревность? Что именно ты хочешь узнать, услышав эту историю?

— Ни то и ни другое, — смутилась Даша. В этот момент она поняла, что он только производит впечатление беспечного и легкомысленного молодого парня. Заглянув в бездонную синеву его глаз, Даша увидела в них себя — маленького неразумного ребенка. На нее смотрели глаза существа, прожившего на свете сотни лет, заставшего расцветы и закаты целых цивилизаций, проницательный взгляд которых видел ее насквозь. И ее неловкие попытки схитрить были для него не более чем уловки ребенка, спрятавшего за щекой конфету.

— Ну не рассказывай, если для тебя это трудно, — прошептала она пристыжено, опуская глаза и комкая в руках салфетку.

— В тот раз бутылка попала в руки богатого купца, — неожиданно начал он рассказ, отворачиваясь от нее и задумчиво глядя в окно на проходящих мимо людей. — У купца было все, чего он только не пожелает. И была у него юная красавица-жена. Купец желал наслаждаться красотой своей жены, однако природа наказала его. За годы невоздержанности и разврата он растратил свою мужскую силу. И никто, даже я, уже не мог ему помочь. Тогда он потребовал, чтобы я на его глазах вступал в связь с его женой и делал с ней то, что он бы захотел. Девушка была юна и чиста, словно лилия. Не выдержав такого, она после третьей ночи наложила на себя руки.

— Извини, — прошептала Даша. Она надолго замолчала, потрясенная услышанным. Джинн снова пожал плечами, все также не глядя на нее, и отхлебнул кофе.

Принесли счет. Даша порылась в сумочке, доставая деньги.

— Во все времена в таких местах мужчина платит за женщину, — проговорил джинн, заметив, что она вынимает деньги.

— Ерунда, — отмахнулась Даша. — Уж на кафе-то я заработала.

— Положи сюда, — Иббрис постучал указательным пальцем по столу.

Даша, оробев от повелительной интонации в его голосе, послушно положила купюру 1000 рублей на стол, с интересом наблюдая за тем, что он будет делать. Джинн накрыл купюру ладонью, а затем отнял ее. На столе стопочкой лежали четыре одинаковых купюры по 1000 рублей.

— Столько хватит, чтобы оплатить еду? — спросил он.

— Да, более чем достаточно, — растерялась Даша.

Иббрис удовлетворенно кивнул, поднялся со стула и отошел к вешалке за одеждой.

После еды вдруг неодолимо потянуло в сон. Даша зевнула и потерла глаза, которые словно присыпало песком.

— Надо прогуляться, а то я засыпать начинаю, — пожаловалась она, вставая из-за столика.

— Надо вернуться домой и поспать тебе немного, — ответил Иббрис ей в тон, придерживая ее пальто, чтобы ей удобнее было одеваться. — Или ты хочешь еще поиграть в «супервумен»?

Даша усмехнулась тому, как он забавно ввинчивает современные словечки в свою речь, но в душе почувствовала, что он чертовски прав. Не спать вторые сутки было тяжело и, главное, незачем. Хотя бы потому, что она надеялась еще на одну ночь с джинном, а для этого понадобятся силы.

— Ты никуда не исчезнешь, пока я буду спать? — спросила она о том, что ее тревожило, когда они вышли из кафе и пошли в сторону дома.

— Куда мне исчезать? — удивился Иббрис. — Я же сказал тебе, что пока не загадаешь все желания, я буду везде с тобой.

— Тогда я никогда не загадаю эти желания, — мечтательно отозвалась Даша, на ходу прикасаясь плечом к его плечу.

— Ты так хочешь, чтобы я все время был с тобой? — усмехнулся джинн.

— Угу, — Даша кивнула.

— Посмотрим, — загадочно произнес джинн.

— На что ты собрался смотреть?

— Посмотрим, на сколько тебя хватит, — ответил он. — Просто ты не первая, кто мне такое говорит. В прошлый раз я надоел всего лишь через три года. Хотя… Для вас, людей, это довольно длинный срок, надо признать. Для меня же ваша жизнь не длиннее жизни бабочки-однодневки. А уж три года так вообще…

История снова была грустная и Даше стало не по себе. В этот раз она решила не выяснять подробности, а то опять всплывет какая-нибудь жуть. Сколько же таких историй ему довелось пережить?