– Совсем как корабль. – Он кивал, раздумывая над идеей Абдуса. – Центробежная гравитация. Но твердая замкнутая сфера не могла бы вращаться подобным образом, не так ли? Гравитация разорвала бы ее на полюсах.

Мужчины кивнули друг другу.

– Тем не менее конфигурация неустойчива, – сказал Абдус.

Остальные посмотрели на него, ожидая пояснений, и он продолжал думать вслух:

– Сферическая оболочка должна бы провалиться в звезду, она же не вращается. Значит, там следовало устроить подпорки, поиграть с балансом напряжений. Странная конструкция. Простого вращения недостаточно, напряжения зависят от кривизны поверхности. Им понадобились системы коррекции.

– Так думаю и я, – сказала Майра. – У меня первая степень по астрофизике, есть кое-какие идеи насчет этого объекта, но…

Она покачала головой, передернула плечами.

По мере развития событий выяснилось, что сдержанность Майры очень полезна. На следующий день, вынужденный перекусывать раз пять, чтоб поддержать себя в форме, он столько же узнал о скрытой подоплеке деликатности Викрамасингхов, сколько о странном объекте, ими обнаруженном. Они были почтительны, идеи свои излагали медленно, доходчиво, позволяя ему самостоятельно сформулировать выводы. Это ему очень помогало, ведь масштаб последствий открытия только укрупнялся.

О 3 Скорпиона он впервые спросил спустя много часов, когда Абдус и Майра уже развернули добытую информацию на стеноэкранах лекционного зала. Планета, куда они направлялись, все еще отстояла на значительное расстояние – и заслуживала своего имени Глория. В системе 3 Скорпиона был обнаружен второй ближайший к Земле (после планеты Альфы Центавра) пригодный для обитания мир. Недолговечный зонд получил данные по биосигнатурам, подтвердившие результаты более ранних – за два поколения до запуска «Искательницы солнц» – наблюдений телескопов глубокого космоса. Планета была чудесна. Несомненные линии озона, много воды, восхитительные намеки на хлорофилловую зелень. Не мир, а мечта. И никаких признаков электромагнитной активности за все десятилетия, что большие уши радиотелескопов прослушивали эту планету. Правда, оставалась еще загадка гравитационных волн – в системе не обнаружилось никаких столь массивных объектов, чтобы списать на них квадрупольные компоненты излучения.

Он смотрел на нее в сильном увеличении с нацеленных вперед телескопов, но даже так система 3 Скорпиона дрожала и расплывалась в возмущениях от ударной волны. А если б этого было недостаточно, ее почти закрывал край колоссальной структуры прямо по курсу. Еще много световых лет полета. Он оглядел экраны, пытаясь собрать разбежавшиеся мысли. Что все это значит? Его переполняли эмоции. Давно уже не испытывал он такого ощущения чуда.

Невообразимо. Объект был шире орбиты Меркурия,[8] просторнее всего, с чем стоило сравнивать. Эта полусфера – настоящий артефакт, первое несомненное творение иномирского интеллекта, найденное в Галактике. Не какой-нибудь слабый писк в радиоспектре, а… грохот.

Он перевел дыхание, немного расслабился в кресле, откинулся затылком на подголовник, позволил длинноволновому клекоту корабля вползти в плоть и кости. Он размышлял. Викрамасингхи сочли, что объект может иметь отношение к биологии. И разбудили биолога!

Клифф поморщился. Он все еще немного злился на них, но Викрамасингхи, несомненно, поступили верно. Не можешь чего-то сделать сам – найди помощника. Это он не готов. Впрочем, какая разница? Ученые дискутировали о возможности существования внеземного разума веками, а зонды посещали один пустынный мир за другим. Телескопы двадцать первого века отыскали теплые каменистые планеты, немного похожие на Землю, иногда даже с линиями озона в спектрах, намекавшими на присутствие кислородной атмосферы. И на этом все завершалось: то тут, то там в глубоких пещерах плодится плесень или в океанских глубинах – простейшие формы водной жизни. Не более. Клеточные колонии, неспособные оформиться в сложные биоструктуры. Эту стадию Земля миновала миллиард лет назад. Да, конечно, там существовала жизнь. Но как скучна она была!

А теперь, столкнувшись с настолько грандиозным артефактом, он чувствовал, что рассудок его несколько мутится.

Абдус заметил почти скучающим тоном:

– Кое о чем я забыл вас известить. Собственно, по этой причине мы и рискнули пробудить вас, посчитав, что протоколы того требуют. Из окрестностей звезды исходит узкополосное микроволновое излучение.

Клифф подумал, что этого стоило ожидать.

– Кодовый сигнал?

– Да. Вероятно, его посылают откуда-то из окрестностей дыры, ведущей к центру объекта. Угол раскрытия соответствует. Мы уловили мешанину отраженных сигналов.

– Они пытаются выйти на связь?

– Мы не можем утверждать этого, – сказала Майра. – Передач очень много, мы имеем дело не с каким-то одним слитным сообщением. Похоже на… переговоры.

– Значит, они еще не заметили нас.

– Да. Мы принимаем сигналы только потому, что летим сейчас в пределах видимости самой дыры. Возможно, они исходят из внутренностей полусферы и проникают наружу. В строгом смысле слова это не широковещательная передача с целью засечь пришельцев. Так мы думаем. И нам она непонятна. По крайней мере, нам двоим.

Клифф обвел их взглядом и осторожно ответил:

– Действительно, протоколы требовали разморозить меня, но… такого никто и представить не мог в пору их разработки.

Он был жив уже день, но его по-прежнему мутило и морозило. Он потер руки, разгоняя кровь.

– А не поторопились ли вы разбудить меня? Пока ведь нет признаков наличия там растительной и животной жизни. Если оживить слишком многих…

– Да, – сказал Абдус.

– Скоро припасы истощатся.

– Припасы, – сказала Майра, – уже истощаются. Это отдельная проблема. Мы сочли необходимым разбудить капитана.

– Сразу после меня, да? Ибо моя вторая специальность – рационирование и корабельная биология. Не забывайте, однако, что прежде всего я полевой биолог. Но… да, это было правильным решением. А потом пускай капитан разбирается с тем, что на нас свалилось. Хех!

– Но покамест мы счастливы свалить обе проблемы на ваши плечи, – улыбнулся Абдус. В его улыбке не было иронии.

Майра тоже усмехнулась. Так они сидели, глядя друг на друга и чувствуя, как груз трудностей продавливает кажущееся облегчение.

Вскоре стало ясно, почему вахтенные осмелились разбудить Клиффа с капитаном.

Соблазнительная цель: артефакт размером с мириады планет.

Трудность: отклонение «Искательницы солнц» от расчетного поведения. Ионный прямоточный двигатель обеспечивал скорость 0,081 c, а не 0,095 c, как сулили разработчики.[9]

Не слишком большое отклонение, но критичное для полета меж звезд. На скорости 0,081 c путешествие заняло бы пятьсот пятьдесят лет. Запасы были рассчитаны на пятьсот лет с небольшим.

В раннюю эру космической экспансии все путешествия были таковы: с минимальным допуском на безопасность. Чудо еще, что из семи полетов на Луну целых шесть оказались успешны. Потом на четверть века – откат к примитивным челнокам, пока не удалось построить что-то получше. Два челнока взорвались.

Межпланетные путешествия по-прежнему были довольно экстремальным развлечением. А межзвездные – почти гибельным.

И все же кто-то должен был в них отправляться.

Разумеется, «Искательница солнц» перерабатывала все, что могла. И, разумеется, переработка не могла протекать со стопроцентной эффективностью. Изначальный план предусматривал, что на Глории они найдут все необходимое: планета эта изобиловала свободным кислородом, имела океаны, спектральные линии озона недвусмысленно просматривались даже с земной орбиты. В инфракрасном спектре был виден обширный астероидный пояс системы 3 Скорпиона, по счастью, достаточно удаленный от планеты, и в нем присутствовали ледяные астероиды. Итак, все элементы успеха под рукой: вода, кислород, минералы, из которых можно приготовить удобрения. Не на самой планете, так на летающих вокруг скалах.