Чужаки не обладали такой способностью. Стимулы, интуиция, ассоциативные цепочки были у них сокрыты от действующих агентов и управляющих структур немедленно реализуемой через мышление личности. Сколь примитивно они устроены!

Но ведь им удалось построить звездолет.

Мемор испытала шок. Спустя мгновение она овладела собой, собралась, допросила Подсознание. Ответов из того, что там блуждало, не получила. Наверное, Подсознанию нужен отдых. Зачастую во сне являются новые идеи.

Бет внимательно, нахмурив брови, слушала рассказ Тананарив. Лучше дать ей выговориться передо мной и как-то утрясти дело, прежде чем созывать всю группу.

– Невероятно! Они засунули тебя в какое-то устройство и попросили думать о разных вещах?

Тананарив пожала плечами.

– Думаю, это была какая-то разновидность томографа. По их приказу я думала об астрономии, потом об «Искательнице солнц», о том, чем занята моя левая рука, когда правую погрузили в ледяную воду. Надо полагать, Мемор это было интересно.

– Гм. Мы должны это использовать…

Бет осознала, что инстинктивно берет на себя лидерские функции. Думать, выносить суждение, действовать. Она понимала, что это немало раздражает Лау Пиня, но интуитивно чувствовала, что остальным не очень-то по нраву сам Лау Пинь – временами импульсивный, чрезмерно эмоциональный, слишком еще молодой. Скверно, что Лау Пинь этого не понимает.

– А с остальным твоим телом они ничего не делали? – спросил настороженно Абдус. – Не проводили никаких медицинских исследований?

– Нет. Просто запихали меня в эту душную коробку, где стоял гнусный запах. У нас в лазаретах тоже иногда так пахнет, помните? – Тананарив нервно вздрогнула. – Но на этот раз… брр, у меня было чувство, что у меня в голове черви завелись.

Майра обняла Тананарив за плечи.

– Может, они старались улучшить твои способности переводчицы?

Тананарив презрительно фыркнула.

– Очень в этом сомневаюсь.

– А на что это было похоже?

Тананарив задумчиво уставилась вдаль.

– Словно в моей башке пальцами ковыряются. Я о чем-то думала, потом чувствовала, как мысль ускользает, будто… кто-то другой теперь ее думал.

– Гм. Неприятно.

– А то. В следующий раз – если Мемор вздумается это повторить, – я специально буду думать о чем-нибудь гадком. Просто чтобы знала, как над нами изгаляться.

– Я понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь, – дипломатичным тоном начала Бет, – но это может спровоцировать ее на…

– Эй! – крикнул Лау Пинь и вприпрыжку устремился к ветви, в развилке которой сидели, используя лиственный шатер как естественный глушитель голоса, две девушки. Глаза его возбужденно сияли. – Лучевик принимает сигнал! Сообщение!

– С «Эроса»? – спросила Тананарив.

– Нет! И вот это самое потрясающее. Оно помечено бит-кодом «Искательницы солнц». Сейчас загружается.

Бет почувствовала, как у нее скакнул пульс. Маленький трансивер Лау Пиня пискнул, и молодой человек приложил его к уху. Тут же помрачнев и сжав губы в тонкую белую линию, он передал приборчик Бет.

– Капитан Редвинг. Это тебя.

Редвинг говорил в обычной своей манере – быстро, отрывисто, словно опасаясь, что связь вот-вот оборвется. Она перезапустила запись.

…Мы засекли мощные электрические разряды у верхушки Чаши,[27] отфильтровали шум и наткнулись на позывные этого излучателя. Если вы нас слышите, то ситуация такова: от переговоров с чужаками пользы пока мало. Они признали нас, но полагают, что вольны отвечать на наши передачи, когда им вздумается. Мы потребовали вернуть вас. Они говорят, что предпочли бы изучать наш язык «в личном контакте», и потому эффективнее вас удерживать. Только вас, Бет. О группе Клиффа они ничего не сказали. Для начала попытайтесь просигналить в ответ. У лучевика нет фокуса как такового, но мы сейчас как раз справа от их звезды, как она вам видится оттуда, градусах в тридцати. Я нацеливаю все наши высокогигагерцевые антенны на то место, откуда шли разряды. Мы наблюдаем вспышки, озаряющие участки размером с континенты. Надеюсь, вас там не поджарит! Вперед и вверх.

Бет улыбнулась. Вперед и вверх – в этом старомодном напутствии был весь Редвинг. К собственному удивлению, она ощутила некоторую симпатию к старому перцу. Метод Редвинга состоял в том, чтобы биться лбом об стенку, пока та не проломится. Иногда помогало.

Она покосилась на Лау Пиня и решила, что настало время загнать табун за ограду.

– Так, постарайся ему что-нибудь передать. Скажи, что с нами все в порядке, но нас удерживают в плену. Мы пытаемся наладить общение с чужаками. Спроси, есть ли какая-то возможность послать нам припасы в одном из автоматических модулей.

Лау Пинь кивнул. Складка его губ немного разгладилась.

– Я отправлю и некоторые картинки, – сказал он. – Майра? Майра! Сбрось мне свои фотки, пожалуйста, а я свои добавлю.

– Нет проблем, – сказала Майра и передала ему свой комм. – Понятия не имею, какая ему с них польза.

– Да не ему, – упрямо сказал Лау Пинь, обращаясь скорее к Бет. – Рано или поздно он разыщет Клиффа. Мы снимали все, что могли. Снимали еду. Группе Клиффа нужно знать, что здесь съедобно.

А ты сама не додумалась? говорила его усмешка.

Клифф, наверное, сейчас с голоду помирает, подумала она, если уже не умер. Бет вышла в центр маленького круга, который они расчистили и использовали как место совещаний, и с напускной радостью возгласила:

– Люди, ау! Итак, мы тут кое-что поймали…

Мемор была озадачена. Лишь низшие животные используют разделенную архитектуру мозга. Известен метод, в котором различным частям разума позволяют функционировать независимо – от такой специализации можно получить определенные выгоды. Но это автоматически означает, что мозг не способен работать так же эффективно, как при слаженном взаимодействии всех его частей. Расщепленные разумы тормозят. Такова была общепринятая, проверенная на многих планетах эволюционная теория сознания.

А у Позднейших Захватчиков мозг расщеплен на полушария, которые не всегда взаимодействуют между собой. Тем не менее эти существа развили высокие технологии! Вот это уже откровенно шокировало. Некоторые из них даже сумели скрыться от Народа, что шокировало, пожалуй, не меньше. Такое вопиющее противоречие опыту и здравому смыслу требовало немедленных исследований.

Исходя из этого, Мемор снова вызвала самку, с которой проводила предшествующий эксперимент.

Неужели она проглядела какой-то ключевой аспект? Возможно, заново пронаблюдав расщепленный мозг в действии, когда к работе подключится Подсознание, она наконец разгадает загадку.

Для этого требовалась соответствующая ментальная подготовка. Она аккуратно изолировала себя от веселого чириканья Сервов. Сперва она отстранилась от зрительных и слуховых образов. Неспешно снизошел внутренний покой. Мир погас. Осторожно, чтобы не помешать продолжавшим функционировать элементам мозга, она открылась своим потаенным пространствам.

Внутри, на высших уровнях Подсознания, бушевали суждения. Некоторые из этих мыслей обладали смешанной чувственной окраской, как это частенько случалось с неуправляемым Подсознанием. Внутризнание пронзила янтарная молния резкого горького запаха, и Мемор поняла, что находится в топи химически подкрепляемых ассоциаций. Колыхались и жужжали красные лоскуты, указывая на следы пунктирных вытесняемых связей. Она была готова. Проникнувшись этим ощущением, она приступила к исследованию ментального ландшафта двуножки. По коридорам сознания раскатился тревожный звон.

Она погрузилась глубже и нащупала какое-то… воспоминание. Оно явилось в окружении чувственного желания, влажных ожиданий, влекущих запахов. Она увидела самку, словно бы в зеркале, та смотрела на нее, заключенная в объятиях крупного самца-примата. Они накинулись друг на друга.

Мемор бросила взгляд на приматку, лежащую на прецепторном ложе. Та пребывала в явном возбуждении, двигая руками и ногами, обвивая себя. И тут до Мемор дошло, что приматка показывает, как у ее вида устроено воспроизводство.