– Четверть часа, господин, – ответил Олав, заместитель капитана Строма, но являвшийся человеком Харрисона. Проверенный, надёжный. Служивший ему ещё во времена, когда дело по производству часов набирало обороты. Никому другому доверить защиту дома Грейс он не смог бы.

– Хорошо. Подождём. Никуда они от нас не денутся и навряд ли причинят баронессе вред, она им нужна живой. А вот для чего, скоро узнаем, – прогудел Харрисон и вернулся к своему жеребцу могучему вороному коню. Погладив шелковистую гриву, вдруг вспомнил Грейс и её Зевса. Улыбка невольно сама наползла на губы: в день, когда девушка показала ему своего необыкновенного скакуна, было заметно, насколько она переживает. На лице жены легко читались все её мысли: не станет ли Зевс камнем преткновения, яблоком раздора между ними? Вдруг новоиспечённый супруг лопнет от зависти?

И девушку вполне можно было понять, потому что не завидовать ему, Дину, теперь невозможно.

Он был так счастлив, что иной раз ловил себя на том, что тупо смотрит в пространство и мечтательно улыбается. А будущие победы Зевса добавят ему радости и гордости за супругу.

Седло, подаренное ему Грейс, оказалось неожиданно удобным: жокей крепче сидел в седле, увереннее вёл лошадь даже на максимальной скорости, животному же стало гораздо легче, ведь "бабочка" весила куда меньше классического седла. Одни преимущества и как он потом узнал, купить это новшество будет далеко не всем по карману. Первое время. Грейс и мастер Рори снимут все сливки и прославятся на века, как изобретатели.

– Удивительная женщина, – пробормотал он. – Пока ждём, не тратьте время, осмотрите округу. Нам нужно понять, где схоронились бандиты, это поможет в дальнейших поисках.

– Господин! – некоторое время спустя один из воинов спешно подошёл к графу и протянул тому кусок ткани.

– Что это? – уточнил Харрисон, вопросительно вскинув брови.

– Шейный платок, которым грабители дилижансов прикрывают нижнюю часть лица.

– Сильно не мни его в руках, лучше положи вон туда. Скоро пригодится.

Норфолк прибыл чуть позже обозначенного срока. Дин опустился на колено и ласково потрепал своего лучшего охотничьего пса за ушами.

– Помоги нам, дружище, – негромко проговорил Харрисон, вглядываясь в умную породистую морду собаки. – Отыщи след похитителей, приведи нас к их логову. Вот тебе зацепка, – и протянул платок одного из бандитов.

– Тяф! – фыркнул умный зверь, обнюхал подношение, замер на секунду, а потом пустился с места в карьер. Люди, хлестнув коней, рванули следом.

Граф взлетел в седло и, быстро нагнав голову отряда, пристроился за Норфолком.

Сегодня они отыщут баронессу, никаких потом.

***

– Итак, милая, дражайшая моя супруга, – Джон склонился над сидящей баронессой, – расскажи-ка мне всё, что произошло с момента нашей последней встречи. И почему ты, та, которую я никогда не обижал, не пришла в зал суда и не защитила меня перед всеми этими снобами?

Мэделин сжалась в комочек, ощущая, как сгущается воздух вокруг и как с каждым мгновением становится тяжело дышать. Она тревожилась за судьбу Тома и дядюшки Пола, что правил каретой, волновалась о телохранителях, лишь бы все остались живы.

Лерой, видя испуг жены, насел пуще прежнего:

– Я зол на тебя, обижен. Ты предала меня, бросила в самый трудный момент моей жизни… Но я смогу тебе всё простить лишь при одном условии.

– Каком? – вырвалось против воли. Мэдди даже не смотрела на бывшего мужа, она следила за мужчинами, обступившими её со всех сторон с плотоядными улыбками на рябых лицах.

– Напиши Грейс письмо. Твоя свобода зависит от её щедрости. Она, как наследница, должна всё отписать одному человеку, ты, как её опекун, поставишь свою разрешающую подпись.

Стоило Джону произнести вслух имя любимой дочери, как весь страх, холодивший сердце женщины, улетучился, его место заняла огненная ярость – Мэделин никому не позволит обижать своего ребёнка!

– Не смей даже на метр приближаться к Грейс и её имуществу! – Баронесса вскинула голову, расправила плечи, отважно посмотрела в глаза Лерою. – Хотя ничего у тебя не выйдет! Ха! Отныне она никому и ничего не сможет отписать, – проговорив это удовлетворённо, даже торжествующе усмехнулась.

– Что ты хочешь этим сказать? – опасно прищурил глаза лорд.

– Грейс вышла замуж, – не стала юлить баронесса. – Теперь официальный опекун моей девочки её супруг.

– Что-о-о? – рявкнул Лерой, кулаки его сжались, вены от накатившего ослепляющего бешенства вздулись на шее, на лице заходили ходуном желваки. – Что ты сейчас сказала, тварь! – и без замаха треснул Мэделин по щеке, голова женщины откинулась назад, она даже не успела отреагировать и увернуться.

Боль иглами пронзила пленницу, в глазах помутилось – за всё время знакомства и совместной жизни с Джоном он впервые поднял на неё руку.

– Как ты позволила выйти Грейс замуж, не посоветовавшись со мной? Я потребую аннулировать брак! – бесновался он, при этом прекрасно понимая, что в том положении, в котором сейчас находился, ничего сделать не сможет. – За кого ты её отдала? За нищеброда, что прельстился богатыми землями Батлера и вскружил нашей недалёкой Грейси голову?

– Вот уж нет, – проморгавшись, прижав руку к горящей щеке и ощущая, как рот наполняется железным привкусом крови, спокойно ответила Мэделин. – Граф Дин Харрисон богат и весьма влиятелен, – посмотрев в красное от гнева лицо бывшего благоверного, сухо добавила: – Бойся. Думаю, он просто свернёт твою шею и прикопает где-нибудь в лесочке, и сделает вид, что так оно и было.

– Ты говори, да не заговаривайся! Думаешь, напугала? Мне не страшен какой-то юнец, не познавший жизненных тягот!

– По себе судишь? – и откуда вязалась эта безбашенная смелость?

Мужчина снова замахнулся на беззащитную собеседницу, но вдруг передумал и опустил руку.

– Что нам может сделать занюханный аристократишка? – подал голос один из головорезов, самый страшный из всех. – Если он такой же, каким был ты, когда только попал на каменоломни, то и бояться не стоит.

– Да, согласен. План остаётся прежним, только письмо составишь на имя этого Харрисона. Так или иначе, за твою жизнь придётся ему расстаться с поместьем Эдварда.

Мэделин хмуро молчала. Рассечённая губа болела и кровоточила, щека горела огнём, а в висках стучали сотни мелких молоточков, не давая сосредоточиться и найти хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Но одно она знала точно: говорить о том, что они с Джоном отныне не муж и жена нельзя ни в коем случае.

Джон устал, сказывалось напряжение последних дней. А сегодняшняя бешеная скачка в сторону облюбованной поляны, на которой они иногда ночевали, так и вовсе выпила из него последние силы.

– Граф, – обратился к нему Роб, стоило Лерою устроиться рядом с костром, – кто доставит послание твоей дочери?

– Ты, – стараясь удержать злобную улыбку, ответил Джон. – В письме напишем, чтобы также выдали тебе сотню золотом, – быстро добавил он, от этой новости подельник тут же предвкушающе облизнул губы. – Никому более столь важное дело поручить не смогу. Ты со мной с самого начала, ты заслуживаешь достойной награды. А теперь привяжи мою жену вон к тому дереву и выстави часовых.

– Как думаешь, за нами погонятся? – и не было видно, чтобы подельник боялся возможной схватки.

– Да, но не сейчас. Дождь, кажется, собирается, чувствуешь, как замер воздух? Поэтому погоню устроят утром, как рассветёт, до того нам надо успеть смыться отсюда.

Лерой был уверен, что ночь пройдёт без сюрпризов.

– А жаль, – прикрыл тяжёлые веки Роб, – так хотелось пустить в дело топор, отсечь пару рук. А ты всё куда-то спешишь, чего-то боишься.

Лерой махнул на него рукой, давая понять, что хочет побыть один. Накинув плотный плащ, лёг подле костра. Но вопреки своим же предсказаниям, дождь так и не пошёл. В этот раз интуиция привычно дала осечку.

За тревожными думами мужчина всё же уснул, как и его подельники. Даже часовые в итоге свесили головы на грудь, подпав под власть всемогущего Морфея.