В Спиридоньевский приехали уже под вечер, когда весь дом был залит рыжим закатным светом. Возле подъезда было тихо, посторонних машин не наблюдалось. Однако для порядка Зямка все же запустил внутрь своих «мальчиков». Когда они вернулись, важно кивнул:

– Можно заносить.

«Заносить» себя Марго не дала и отважно поднялась на третий этаж сама, не пожелав даже опереться на руку Короля. Владимир намеревался еще сказать пару слов Лягушонку – с глазу на глаз, но Зямка смылся, не дожидаясь неприятностей: только бейсболка метнулась вниз по лестнице. У подъезда остались бдить четверо «быков».

Стоя посреди комнаты, Марго изучала обстановку. Король следил за ней от дверей, одновременно пытаясь вспомнить – не слишком ли загажено все на кухне и в ванной. Вчера он даже не потрудился заглянуть туда. В комнате тоже было не лучше – валики свернутых тюфяков у стены, веревка, протянутая к батарее, болтающиеся на ней пестрые тряпки. У окна – раскатанный матрас и смятая подушка, с которых он сорвался среди ночи.

– Даже кровати нет? – недоумевающе осмотрелась Марго. Подошла к иконам в углу, заглянула за них и вытащила из-за Богородицы сверток твердых, потемневших бинтов.

– Это что такое?

– Цыгане... – начал было он и умолк. Марго подошла к Владимиру с бинтами в руках:

– Тебя что – подбили?

– Есть малость.

– Не покажешь?

Король замотал головой.

Разговор был нелепым, как у глухонемых. Присев на матрас у стены, Король следил за тем, как Марго исследует холодильник («Частик»... «Сайра»... «Сгущенка»... Этим ты здесь харчился?!»), как заходит в ванную и тут же вылетает оттуда («Не тараканы, а лошади! Хоть бы дуста налил!»), как роется в шкафу («Хоть что-нибудь чистое есть?»). К изумлению Короля, на Белкиных полках обнаружились какие-то простыни и наволочки, и Марго занялась сменой белья.

Потом она ушла в прихожую – звонить Петросу в Афины. Она говорила долго, но Король не мог ничего понять: беседа шла по-гречески. Судя по интонации, Марго оправдывалась. Почему-то именно это было особенно неприятно Королю.

– Что ты ему говорила? – небрежно поинтересовался он, когда Марго вернулась.

– Как положено – дела, работа, срочно вызвали... Врала, как кобыла сивая. – Вздохнув, Марго попыталась сесть рядом с ним. Получилось неловко, она охнула от боли. Король встал, положил ей за спину подушку, еще одну подсунул под руку.

– Знаешь что... – Марго закрыла глаза. – Наверно, я все-таки к нему поеду. Что скажешь?

Он, в общем-то, ждал этого. И все же не сразу нашелся что ответить.

– С чего бы это... вдруг?

– Вдруг? Два года уже... – Обхватив руками колени, Марго смотрела в окно. Король разглядывал трещину на обоях, молчал. За окном снова начался дождь, глухо забарабанил по листьям тополей.

– Ты, конечно, извини, что я к тебе принеслась. В голову ударило – решила, что тебя... Ты ведь мне не звонил? – она спросила полуутвердительно, и Короля задела эта уверенность. Тем более что она была права.

– Звонил в отель один раз. Тебя не было.

– Ладно арапа править... Зямка звонил два раза – это было. Ты на него не рычи завтра. – Марго вдруг хмыкнула. – Если б не мальчик – сейчас бы в Одессу-маму финдибобером летела... Ну, кто ты после этого?

– Лезет не в свои дела... – пробурчал Король. – По-моему, он на тебя запал.

– Свихнулся? Я ему в бабушки гожусь. Ты хоть помнишь, сколько мне лет?

– Н-ну... Тридцать есть?

– Если бы... – вздохнула Марго. – Тридцать два. Я тебя на три года моложе – забыл?

Король не ответил. В комнате стало совсем темно. Вставать и зажигать лампу не хотелось.

– Если разрешишь – я здесь еще побуду. Пока эта каша с цыганами не кончится. Когда буду знать, что с тобой все в порядке, – тогда полечу. Идет?

– Замуж выйдешь за него? – зачем-то уточнил Король.

– Он по-другому не хочет. – Марго на минуту задумалась. Фыркнула. – Маргарита Ставропуло – кошмар... Канделаки все-таки лучше было.

– Ничего, тоже прилично. – Король старался, чтобы голос звучал ровно. – Зря только тянула столько времени.

– Да, – хрипло cогласилась она. – Ну – договорились, значит.

– Договорились. – Владимир встал и пошел на кухню.

Там тоже было темно. Король сел на подоконник, прислонился лбом к холодному стеклу. Из открытой форточки тянуло сквозняком, клочья отставших обоев мерно шевелились под его порывами. На плите стояла сковородка. Сам не зная зачем, Король снял крышку, уставился на белые кругляшки картошки. Откуда она здесь взялась? За батарею была заткнута пачка сигарет «Прима» – он такие никогда не курил. Кто-то был, может быть, Белка... Чужой дом, чужая квартира. Тараканы в ванной, подушки на полу. Марго в соседней комнате. В этих черных очках, которые она так и не дала снять. Что же эти сволочи сделали с ее лицом? Она даже не плачет. Никогда не плакала. Если, конечно, не считать того раза... Король закрыл глаза, вспоминая зал суда, зареванную рыжую девчонку в старушечьем платке: «Володька, Володенька... Да куда же ж ты от мине-е-е...» Он неловко закрыл сковородку и вышел из кухни.

Марго сидела в той же позе, в какой Король оставил ее. Обхватив колени руками, глядела в окно. Он сел рядом на матрас – она не повернула головы.

– Мать, прости меня.

– Ты слова такие знаешь? – помолчав, удивилась она. – Да черт с тобой. Знала, с кем связалась.

– Никуда не поедешь. Ни в какие Афины. – С минуту он следил за тем, как по стеклу бегут капли дождя. – Кстати... Знаешь, что я тогда у тети Кати делал? Ну, когда из Бадахшана прилетели?

– Нет, не знаю! – вспылила Марго. – Родилась вчера! По морде захотел – щас выпишу!

– Дрых.

– Да иди ты! – Марго даже повернулась. – Что – без понта?..

– Две ночи перед этим не спали. Вырубился как мертвый.

– Ко мне не мог приехать?! И спать до посинения?!!

– Ну... Думал – обидишься.

Тишина. Затем – протяжный вздох:

– Си-и-илы небесные... Видала идиотов, но таких!.. Помоги мне раздеться. Да хоть свет зажги!

Король не послушался. В темноте, наугад расстегнул платье Марго, нащупал крючки лифчика. Не нужно было никакого света – он мог бы с закрытыми глазами проделать все это. Осторожно, стараясь не задеть бинты, Король коснулся губами теплого плеча Марго.

– Отлезь. – Марго отстранила его. – Пока к гинекологу не схожу – даже думать не моги. Неизвестно еще, чем эти гады переболели. – Она повернулась лицом к стене. – Спи давай.

Король проснулся к концу следующего дня. На стене отпечатались красные солнечные полосы. Из-за стены доносились отчаянные вопли Марго:

– Отойди от двери, блоха конопатая! Дай ему хоть день от тебя отдохнуть! Спит человек – какого хрена тебе надо? Не пущу!!!

Король поспешил одеться и выйти на кухню.

– Чего орешь, мать?

Марго повернулась к нему, не меняя воинственной позы: руки в боки, ноздри раздуты, рыжие вихры дыбом, как у ведьмы, – точь-в– точь торговка с Пересыпи.

– Распустил ты его вконец!

За ее спиной возмущенно подскакивал Зямка:

– Король, ну что такое? Час уже не могу на прием пробиться! Мы работаем или кота за одно место тянем?

– Работаем, – успокоил пацана Король. – Что там у тебя?

– Две цыганки, – исчерпывающе объяснил Зямка. – Внизу в машине сидят. Говорят, что у них базар до тебя. Привести?

– Ну, веди.

Зямка вылетел. Марго, скрестив руки на груди, смерила Короля сердитым взглядом:

– Ты хоть выспался? – угрожающе спросила она. Услышав утвердительное мычание, немного смягчилась:

– Хоть умойся. На гопника похож.

Последовать совету Король не успел. Дверь приоткрылась, и в квартиру скользнуло юное создание в длинной цветастой юбке, широкой кофте с адмиральскими пуговицами и разбитых тапочках, из которых выглядывали грязные пальцы. Живые черные глаза уперлись в Короля.

– Это ты Белкин брат? Будь здоров сто лет!

Он не успел ответить: дверь снова открылась, и в прихожую вплыла старуха необъятных размеров. О том, что за ее спиной находится Лягушонок, Король догадался только по видневшемуся козырьку бейсболки. Двумя энергичными жестами Зямка выразил свой восторг по поводу габаритов тетки, выбрался из-за ее спины и с невинным видом подсел к Марго. Король поздоровался. Бабка ответила царственным кивком, села на хлипкую табуретку у стены и сложила руки на животе. По ее платку, закрученному у висков двумя тугими жгутами, Король догадался, что цыганки – кэлдэрарки.