– Пожалуйста, быстрее! В город! – хрипло попросила она по-гречески, чувствуя, что сознание снова уходит. Темноглазый парень едва успел подхватить ее.

Марго пришла в себя от подсунутого под нос нашатыря. Краем глаза увидела свое лицо в боковом зеркале. Боже праведный... Синяки, сплошные синяки и ссадины, и кровь в углах рта... А грудь? А живот? Сообразив, что рядом с ней мужчина, Марго попыталась кое-как запахнуться остатками юбки. Но движения причиняли боль, и в конце концов она со стоном откинулась на спинку сиденья. Черноглазый парень смотрел на нее с ужасом.

– В полицию? – только и спросил он.

– В отель «Афродита». Там деньги, я заплачу...

– Вам лучше не разговаривать.

Он был прав. Закрыв глаза, Марго попыталась расслабиться. Этого делать не стоило: парень тут же начал действовать по своему усмотрению. Едва въехав в Афины, он свернул с главной улицы в какой-то переулок.

– «Афродита» дальше! – всполошилась Марго.

– Я знаю. Здесь больница.

Несколько минут Марго слезно молила его не валять дурака и поскорее отвезти ее в отель. Но водитель лишь вертел курчавой головой и хмурился: «Я знаю, что делаю». Эта фраза неожиданно напомнила ей Короля. Марго ударила кулаком в лобовое стекло и завопила в голос:

– У меня самолет! Я в Москву улетаю! Вези, сволочь, в отель! – она осеклась, сообразив, что кричит по-русски. Прежде чем она сумела найти подходящий оборот на греческом, парень замедлил ход у белого здания больницы.

Как только машина остановилась, Марго выскочила на улицу. Бросилась было бежать, но водитель тут же догнал ее, схватил за плечи и повернул к себе:

– Послушайте... Послушайте, можно договориться... – Он смотрел в упор блестящими, как маслины, глазами. – Вам срочно надо лететь? Вас ждут? Вы впутались в плохую историю?

– Да-а-а!!! – заорала Марго так, что из соседней машины выглянула испуганная медсестра. – Срочно! Пустишь ты меня, босяк, или нет?!

– Послушайте, сделаем так... – на секунду парень задумался. – Так... Вы сейчас идете в больницу, а я звоню в аэропорт и заказываю вам билет в Москву. Потом мы едем в ваш отель, если хотите. Я отвезу вас на самолет. Меня зовут Никос Аргириди. Пожалуйста! Вам нельзя сейчас быть одной! Я прошу вас! Пожалуйста!

Он еще просил!.. Марго устало прислонилась к дверце машины. Даже спорить с этим идиотом ей было трудно: последние силы оставили ее. Никос догадался об этом и подхватил женщину на руки. Марго оставалось лишь положить голову ему на плечо и отключиться.

В больнице вокруг нее засуетились люди. Марго бога благодарила за то, что в свое время не поленилась выучить греческий и поэтому сейчас вполне связно смогла объяснить столпившимся вокруг нее, что, если они вызовут полицию, она тут же выбросится в окно и убежит. Ее успокоили: «Как будет угодно». Откудо-то сразу появились бинты, пластырь, обезболивающее. Увидев шприц, Марго снова заволновалась:

«Только чтобы не заснуть! У меня самолет...»

«Это новокаин, не беспокойтесь».

Никос в самом деле управился очень быстро и ждал ее в холле больницы. После всех процедур Марго чувствовала себя вполне прилично. Поэтому сумела спуститься в машину без его помощи, хотя парень и твердил, что его это ничуть не затруднит. Через десять минут они были в отеле «Афродита», где Марго наспех переоделась и покидала в сумку самое необходимое, а через час уже вбегали в здание аэропорта.

Никос проводил Марго до самой будки таможни. Марго попыталась сунуть ему сотню долларов, но он торжественным жестом отверг бумажку:

– Не стоит. Лучше берегите себя.

– На фиг теперь... – с горечью спросила Марго по-русски. Но Никос понял и ободряюще махнул рукой.

– Вы такая красавица! Это, – он побоялся дотронуться до ее лица и просто поднес к нему руку, – скоро пройдет, в больнице мне так сказали... Просто будьте осторожнее. В Москве у вас друг?

Она машинально кивнула. Никос усмехнулся – с неожиданным презрением.

– Передайте ему от меня, что он – дерьмо. Отпускать вас одну...

– Передам. – Марго трудно было поцеловать его разбитыми губами, но она все же сделала это. И, не оглядываясь, пошла к паспортному контролю. Еще предстояло убедить пограничников, что она и красотка на фотографии паспорта – одно и то же лицо.

– Так что дерьмо ты, душа моя, – закончила Марго. Крыть было нечем, и Король молчал. Они сидели в полупустом ресторане аэропорта Внуково, куда Зямка понесся, как истребитель, сразу же после телефонного звонка. Марго ждала их в темном углу, сидя за столиком и отгородившись газетой. Король был готов к самому худшему – и все же не сразу узнал свою женщину в странном существе, нацепившем на себя солнечные очки в пол-лица, огромный китайский платок и пляжную, украшенную незабудками шляпу, из-под которой беспорядочно выбивались рыжие вихры. В первые секунды Владимир даже не знал, что сказать, и стоял дурак дураком, глядя в ее темные очки, за которыми не было видно глаз. Спас Лягушонок: мальчишка подпрыгнул на месте, грянул на весь ресторан «ура» и полез к Марго целоваться. Сейчас Зямка сидел поодаль, тянул из банки пиво и с отсутствующим видом изучал зад толстой негритянки, выбирающей сигареты у киоска. Можно было подумать, что он ничего не слышит и не видит.

– Обчекрыжили, как овцу, – хрипло сообщила Марго, стягивая странное сооружение с головы. – На Олега Попова стала похожа. Ну и ладно... все равно бы сама ни в жисть не подстриглась. Как думаешь, мне модельная укладка пойдет?

Король смотрел на подружку и не мог понять: как она еще умудряется шутить? Вся в бинтах и пластыре, морщится от каждого слова, на разбитых губах запеклась кровь. Бедняжка уже два раза роняла сигарету – а туда же... Чувство неловкости не пропадало. Да, слава богу, что жива. Да, правильно сделала, что прилетела... но куда прикажете ее теперь девать? В Спиридоньевский, где матрасы с подушками валяются на полу? К Монаху? Или к Белке, на пол в ванной?

Марго, казалось, угадала его мысли. Надела шляпу и указала незажженной сигаретой на черное табло расписания.

– Через два часа самолет в Одессу, – сказала будничным тоном. – Полечу-ка я отсюда.

– Не налеталась? – с нарочитым равнодушием спросил Король.

– А что мне здесь делать? – поинтересовалась она. – У тебя дела... не до меня сейчас. Я просто узнать хотела – живой ты или нет. Больше ничего.

– Позвонить могла бы, если так, – пожал он плечами.

– Я и позвонила – забыл? – усмехнулась Марго. – Вас сюда никто не звал, между прочим. Чего примчались-то?

– Это Зямка. Он меня в последнее время не спрашивает. – Король отчетливо понимал, что отпускать ее в Одессу нельзя. Но этот обмен колкостями, который был сейчас совершенно не к месту, начал его раздражать. Разве мало ему того, что делается? Мало Ганки, Таракана, Гришки Голубя? Болит плечо, хочется спать, что делать – неизвестно... Изволь еще возиться с бабой!

– Ладно, лети. Будешь на месте – звони.

– На самолет хотя бы посадишь?

– Посажу, – глядя в сторону, пообещал Король. Но неожиданно взвился Зямка, про которого он совсем забыл.

– А вот хрена лысого! Король! Я, конечно, извиняюсь! – малый воинственным жестом сдвинул бейсболку на затылок. – Только никто в Одессу не полетит! Маргарита Спиридоновна, я вас умоляю! У меня четыре хаты есть, выбирайте. Девок вышвырну, охрану дам! Король, ее же там возьмут сразу! Так дела не делают!

– Ты меня еще поучи, – холодно процедил Владимир, и Зямка, спохватившись, умолк. На них уже оборачивались от стойки бара. Нужно было что-то решать.

– Ладно. Правда, мать, лучше тебе остаться. Мало ли что...

– Ну, как знаешь, – без особого восторга согласилась Марго.

Зямка продолжал нахально действовать по собственному плану и, никого не спрашивая, погнал «девятку» на Новослободскую, в частную больницу, где работала его очередная подружка. По мнению Марго, это было совершенно излишним после осмотра в афинской клинике. Но Лягушонок патриотически заявил: «Что греку нормально, то русскому – смерть» и потребовал полного медицинского обследования. На Короля он при этом старался не смотреть.