— Так вы значит баба Зина? — спросил Марк, сам не зная, зачем.

— Да, а вы откуда меня знаете? — удивилась бабушка.

— Говорят, у вас конопля растет, спасу от нее нет.

— Тьфу! Я замумкалась ее косить! Растет окаянная и все тут! А меня представляете из-за нее как кличут?

— Как? — с заинтересованным видом спросил Кирилл.

— Наркобаронессой! Вот оно мне надо на старости лет?

Лена прыснула в кулак, Марк слегка улыбнулся, лишь Кирилл остался серьезен и покачал головой:

— Не дело, конечно. А мотоцикл чей? — он кивнул в сторону Планеты-5, которая стояла на участке, частично накрытая брезентом. — Ваш?

— Господь с тобой! — старушка приложила ладонь к груди и охнула. — Сына моего. Копается все и копается. Я б уже давно продала, кому помоложе. Мой-то на вахте по холодам, а летом вот возится, когда время есть.

— А он дома? Может, он видел, как Ершов домой забегал?

— Так нет же. Он летом на станции подрабатывает. За чистотой и порядком следит. Тоже важное дело!

— Конечно, — улыбнулся Кирилл. — Спасибо за беседу...

— Зинаида Никитишна.

— Зинаида Никитична.

Акудзины, распрощавшись со старушкой, пошли в обратную сторону.

— И где Ершова черти носят? — спросил Марк Кирилла, будто коллега знал ответы на все вопросы.

— Я бы это тоже хотел знать.

— Что дальше, шеф?

— Планы меняются. Доедем до Колосово и пройдем пешком до Апрелевки. Может чего обнаружим, пока эти там допросы ведут.

— Я, конечно, не опер, но они вообще так действуют? — скептически хмыкнул Марк.

— В Седьмом отделе нет оперов. В Седьмом отделе акудзины, на которых людские уставы и протоколы не распространяются, — ответил Кирилл с видом акудзина, который сам не верит в то, что говорит.

— Кстати, — встряла Лена, о существовании которой они совсем забыли, — пока идем, можно задать вам пару вопросов о деятельности отдела? Вопрос первый: не мешает ли вашей работе отсутствие четкого порядка действий при расследовании преступлений совершённых акудзинами?

— Сам с ней разбирайся, — отрезал Марк и, не оглядываясь, пошёл в сторону станции Озерки.

Глава 10

До Колосово, откуда вышла пропавшая Зоя, от станции было всего пять минут езды. Деревня была небольшой, словно вымершей, всего два десятка стареньких избенок. Возле некоторых сидели на лавочках старушки, обсуждая дела насущные. Ни молодежи, ни детей акудзины не заметили.

Сельская дорога упиралась в редкий лесок, в который вела утоптанная тропинка. Припарковав машину в конце дороги, акудзины пошли вперед по тропинке, и вскоре вышли к плотине, которая разделяла два продолговатых пруда.

Вокруг шумели березы и осины, квакали в прудах лягушки, с большой дороги доносился шум от машин, стучали колеса электричек на станции.

Они в молчании пересекли плотину и оказались густом лесу. Здесь слева и справа от тропинки обильно росла дикая малина, а над головами раскинули кривые ветви старые дубы и вязы.

Не успели они пройти и десятка метров, как вдруг Кирилл, шедший первым, остановился и поднял руку, призывая к тишине. И они услышали. Где-то недалеко вскрикнул человек.

— Лена, стой на месте, если что прыгай к машине, — шепнул Кирилл и поманил за собой Марка.

Стараясь не шуметь, что было крайне тяжело в лесу, где земля была устлана сухими ветвями, и повсюду торчали гнилые пни и остатки поваленных некогда стволов, они сошли с тропинки и углубились в чащу.

Кирилл то и дело останавливался и прислушивался. Судя по голосам, мужчин было двое, и один из них явно паниковал. Марк переключился на сущность. Он явно ощущал тяжелый липкий страх человека, но эмоции второго почуять не смог.

Вскоре они вышли на поляну, и перед ними предстала интересная картина. Мужчин действительно было двое. Тот, от которого разносился страх, висел в воздухе в трех метрах от земли. Спиной к ним стоял капитан Ершов. Сложив руки на груди, он смотрел на бородатого мужчину, который от страха, казалось, потерял рассудок и сучил в воздухе ногами.

— Эй! — крикнул Марк.

Ершов повернулся к ним, и они увидели красные бельма вместо глаз.

Недолго думая, Марк потянулся к сущности и силой мысли отбросил Ершова подальше от жертвы. Тот пролетел через всю поляну и упал в кусты малины.

Бородатый рухнул на землю, когда его мучитель потерял контроль, и Кирилл тут же бросился к нему. А Марк пошел прямо на Ершова, который уже встал на ноги. Голицын не дал тому опомниться. Поднял еще раз и бросил на ствол дуба. Ершов вскрикнул от боли, ударившись спиной о прочую кору и упал между корней дерева.

— Не дай ему прыгнуть! — крикнул Кирилл, но было поздно.

Ершов, едва подняв голову, испарился.

— Сука! — выплюнул Марк и повернулся к Кириллу, возвращая глазам человеческий вид. — И как я, по-твоему, должен был не дать ему прыгнуть?

— Как обычно! — огрызнулся Кирилл.

— Это как, твою мать?!

— Вырубить! Для нас иного способа еще не изобрели!

— Вы чего? — на поляне появилась Лена.

Девушка испуганно смотрела то на одного, то на другого акудзина, то на мужчину, который скорчился на траве в позе зародыша.

— Я сказал: оставаться на месте! — зло посмотрел на нее Кирилл.

Лена, поджав губы, уставилась на свои кеды. А Кирилл выдохнул и устало растер лицо руками.

— Извините, — проговорил он.

— Я бы его убил, — Марк сел на поваленный ствол дерева и повесил голову. — Он не слабак, но я бы его убил.

— Не думаю. Ты же не собирался сворачивать ему шею? — подбодрил коллегу Кирилл.

Марк поднял глаза к небу и неопределенно повел плечами.

— Ну ты даешь, — прошептал Калинин и подошёл к Лене, которая так и стояла, склонив голову.

Кирилл неловко потрепал ее по плечу и слабо улыбнулся, словно извиняясь за свою вспышку.

— Я могу помочь? — спросила Лена, отвечая ему такой же робкой улыбкой.

— Да, надо бы привести его в чувство, — Кирилл кивнул на мужчину. — Думаю, что женщины он меньше испугается.

Лена бодро кивнула и подошла к человеку. Тот глянул на нее с опаской, но все они заметили, что страх начал понемногу развеиваться.

— Как вас зовут? — ласково спросила Лена.

— Георгий.

— А вы кто, и что от вас хотел Ершов?

Мужчина сел, потирая ушибленную спину, и с опаской глянул на мужчин, которые смотрели на него в упор.

— Местный я, орнитолог. Гришин моя фамилия. А чего он хотел, не понял я, — мужик опустил глаза.

— Врать не умеешь, — угрожающе проговорил Марк.

Он потянулся к сущности и встал за спиной Лены, которая сидела рядом с Гришиным. Человек открыл рот от удивления и испуганно отстранился.

— Марк, — предостерегающе позвал коллегу Кирилл, но тот не шевельнулся.

— Я ведь тоже могу подвесить тебя вниз башкой и допрашивать сколько мне вздумается, — прорычал Голицын. — Хочешь? Или будешь говорить по-хорошему?

— П-п-по хорошему, — активно закивал головой мужчина.

— Дерзай, — приказал Марк и вернул глазам человеческий вид.

— Он спрашивал, что я делал вчера вечером и ночью. И что я делал одиннадцатого мая.

— Одиннадцатого мая пропала Кичкина. Та, которая из Берегово, — напомнил Кирилл будто сам себе.

— Дальше что? — обратился Марк к замолчавшему Гришину.

— Хотел, чтобы я проявил сущность... Не понимаю, о чем он. Я простой человек, я орнитолог, — чуть не плача ответил мужчина, вытирая заслезившиеся глаза рукавом куртки.

— Так, хватит с этим, — отрезал Кирилл. — Его в отдел и сами туда же. Лена тебе сейчас лучше домой, я позвоню позже.

— Но... — хотела было возразить девушка.

— Никаких «но»! — оборвал ее Кирилл и уже мягче добавил. — Я свяжусь с тобой и поделюсь информацией, как и обещал, но начальство будет орать, если увидит тебя в отделе.

Лена нахмурилась, но протестовать больше не стала. Кивнув на прощание она исчезла, чем вызвала вопль у Гришина.

— Да хорош орать, как потерпевший! — огрызнулся Марк и, взяв мужчину за ворот, поставил его на ноги.