Я остался один, потеряв всех, кто был мне дорог. Вульф, Аполлон и Кора находились вне моей досягаемости, и каждый день в течение этих шести месяцев я пытался все исправить. Я пытался подлатать раны Стерлинг Фолса, но делать это в одиночку оказалось непосильной ношей. Хотя, возможно, эта ноша будет таковой и с союзниками. Мне повезло, что Вульф и Аполлон не взорвали склад. Повезло, что когда я услышал их, то не побоялся выйти им навстречу. Если бы я спрятался, то стал бы трупом, лежащим под грудой обломков.

Я сжимаю пальцами рубашку Коры и снова задаюсь вопросом, не является ли она плодом моего воображения? Возможно, моя последняя попытка взорвать машину Титанов не удалась и обернулась против меня?

– Привет, – шепчет она, но я все равно ничего не понимаю.

Во снах она обвиняла меня в том, что я позволил ему забрать ее. Ругала за то, что позволил засунуть себя в багажник, и за мою слабость. Но в моем воображении она никогда не обхватывала руками мой затылок и не притягивала мое лицо к своему. Она никогда не прижималась своими губами к моим. Я вдыхаю ее запах, смешанный с дымом и порохом, и больше не могу сомневаться в ее присутствии рядом. Кора прикусывает мою нижнюю губу, углубляя поцелуй, и, боже, несмотря на то что я уже целовал ее однажды, сейчас я чувствую, как пьянею. Кора – это доза наркотика, поступающего прямо в мою кровь.

Приподнимая ее за талию выше, я проникаю языком в ее рот, чувствуя сладость. Кора кладет ладони на мои щеки и отстраняется.

– Привет, – снова повторяет она, но на этот раз улыбка на ее губах становится застенчивой.

Только сейчас я осознаю, что держу Кору на руках, а ее ноги обвиваются вокруг моих бедер. Она ослабляет хватку, и я ставлю ее на землю, беря за руку, которую больше не желаю отпускать. Теперь я замечаю, что в другой руке у нее оружие. Я беру ее за запястье, чтобы рассмотреть пистолет. Двадцать первый «глок». Впечатляющий экземпляр, но я не уверен, что позволил бы ей пользоваться им. Это хороший пистолет для стрельбы по людям, что сильно меня настораживает.

– Нам нужно идти. – Я вздрагиваю, когда слышу, как вдалеке визжит сирена.

Кора кивает и следует за мной, пряча свое оружие за пояс брюк. Тем, как непринужденно она это делает, Кора напоминает мне Вульфа.

Я поднимаю с земли ручной противотанковый гранатомет, который только что уничтожил машину Титанов. Спустившись по насыпи, мы с Корой пробираемся через кусты к моему мотоциклу, который я на всякий случай оставил подальше от дороги.

Я не знал, что встречу их, и ехал сюда, планируя лишь помешать Кроносу ограбить очередной банк, чем он любит заниматься по ночам. Я подождал, пока машины проедут, и собирался ударить по ним сзади, чтобы они ничего не заметили, но траектория движения автомобилей больше напоминала погоню. Затем первая машина развернулась, возвращаясь ко мне, а двигатель второй взвыл, вероятно, потому, что водитель вдавил педаль газа в пол.

Я рискнул, и мой риск с лихвой окупился, но что, если бы я выстрелил не в ту машину?

Я пристегиваю оружие к мотоциклу спереди и передаю Коре шлем.

– Готова?

– Куда мы едем?

Я указываю на небо, в облаках которого мелькают синие и красные огоньки.

– Мы же не хотим попасться на глаза шерифу, не так ли?

Для взрывов они обычно используют громкую воздушную сирену, а сейчас до нас доносятся обычные автомобильные сирены.

– На чьей он стороне? – хмуро спрашивает Кора.

– Ты серьезно?

Она приподнимает бровь, и я понимаю, что у меня накопилось слишком много гребаных вопросов. Куда ее увезли родители? Почему она вернулась?

Я же искал ее. По крайней мере, пытался. А потом у меня кончились зацепки, и осуществлять вылазки из Стерлинг Фолса стало все сложнее. Я не знал, где она может находиться, и к тому же мне с трудом удавалось обеспечивать безопасность для самого себя.

Но каким-то образом Никс с Артемидой нашли Кору.

– Послушай, – говорит она, беря меня за руку. – Я знаю, что меня долго не было и все пошло прахом. Мне очень жаль.

Я не понимаю, почему она извиняется, но тут же напоминаю себе: если я хочу, чтобы мы выжили, то не должен медлить. Поэтому я отключаю свои эмоции и протягиваю ей шлем.

– Надень.

– Мы поговорим об этом позже, – ворчит она, но подчиняется.

Развернув мотоцикл, я забираюсь на него сам, а затем протягиваю руку ей. Проигнорировав мое желание помочь, Кора самостоятельно перекидывает ногу через мотоцикл. Когда ее грудь прижимается к моей спине, я подавляю стон. На этот раз она обнимает руками меня за талию, сжав пальцами мою рубашку. В прошлый раз, когда мы вместе ехали на этом мотоцикле, она вообще не хотела прикасаться ко мне.

Я переделал двигатель мотоцикла, усовершенствовав его для того, чтобы он звучал более тихо, поэтому теперь, когда я завожу мотор, он еле слышно урчит. Я оглядываюсь на Кору, и, когда она коротко кивает, встретившись со мной взглядом через шлем, нажимаю на газ.

Мы едем по охотничьей тропе, стараясь не обращать внимания на ветви деревьев, хлещущих по нашим телам. В любом случае нам лучше держаться подальше от дорог, особенно когда шериф направляется осмотреть нанесенный мной ущерб. Я не хотел рассказывать Коре о том, как изменился наш общий знакомый, но теперь Брэдшоу арестовывает всех и вся, даже если знает, что на следующий день они выйдут на свободу. Вероятно, он всего лишь марионетка того, кто стоит выше его по положению. Но кто именно может так искусно дергать за ниточки – мне неизвестно. Мэр? Городской совет? Ходят слухи, что он допрашивает всех об одном и том же, но никто не рассказывает, о чем именно. Когда я задаю вопросы, все как один начинают нервничать и изворачиваться, будто они посвящены в какой-то большой секрет. Все это раз за разом заводит меня в гребаный тупик.

Когда мотоцикл подскакивает на корнях деревьев и мы огибаем большие камни, Кора прижимается ногами к моим бедрам. В лесу царит полная тишина, небо над нашими головами едва светлеет, несмотря на то что солнце уже скоро должно взойти. Это будет еще одно пасмурное, тоскливое утро, в котором день и ночь будто слились воедино. В воздухе пахнет дождем, и нас по-прежнему преследуют сирены. Они слишком часто будили меня по ночам, когда шериф охотился за мной. Я знаю, что это не он, а Цербер изобразил меня злодеем, сочтя мое исчезновение недостатком лояльности. Вульф и Аполлон, находясь в логове монстра, чувствуют себя в безопасности насколько это возможно, а я стал обузой, как только Цербер потерял надо мной контроль. В тот же момент отец Вульфа начал действовать.

Все было хорошо… пока не стало плохо.

– Езжай к Антонио, – слышу я голос Коры.

– Это небезопасно.

– Артемида и Никс повезли туда Святого. Он ранен, – говорит она, и с моих губ срываются ругательства.

Я знал, что парень исчез, но не знал, у кого он находится. У меня не было возможности спросить об этом Вульфа или Аполлона, но теперь ответ был ясен – его похитил Кронос. Предположительно его пытали, чтобы получить информацию, – и в этом была моя вина.

– Успокойся, – говорит Кора, скользнув руками под мою рубашку и прижав ладонь к моему животу.

Я не узнаю ее, и это волнует меня больше всего на свете. Прошло всего полгода, а эта девушка, сидящая на заднем сиденье моего мотоцикла, успела так измениться. Она уже не та испуганная овечка, которую мы впервые встретили в лесу, и не та девушка, которая обменивалась со мной колкостями. Она перестала быть таковой ровно в тот момент, когда я ее предал.

Под наше колесо попадает камень, и внезапно мотоцикл кренится в сторону. Кора сильнее прижимается ко мне, и я ясно слышу ее громкое ругательство, даже сквозь шум двигателя.

Возможно, я улавливаю изменения в Коре больше, чем кто-то другой?

Отмахнувшись от своих мыслей, я резко поворачиваю мотоцикл, и, едва избежав столкновения с деревом, мы пробираемся сквозь заросли и выезжаем на главную дорогу. Я нажимаю на газ, наклоняясь вперед, чтобы мотоцикл ехал быстрее, а Кора, не протестуя, лишь крепче прижимается к моему телу.