Я глажу ее по голове, пальцы перебирают белые пряди. С каких пор она разбирается в косметике? Сестра натаскала? На миг мне кажется, что рядом лежит София, но княгине вход в мою спальню заказан за свои интриги.

– Моего подполковника, наверное.

– Кобель, – шепчет Белоснежка, чмокая мою кожу под подбородком.

– Вряд ли, Аяно женщина.

– Аяно женщина, а ты кобель, – трется она об меня всем телом.

Белоснежка, как теленок, тыкается в меня носом, требуя ласки. На губах самая прекрасная улыбка. Самая – потому что как на той фотографии. Мимолетное воспоминание. Песчаные вихри, бесконечно-черная гарь пустоши, и лишь эта улыбка на клочке бумаги согревает меня. Маленький просвет человечности.

Мое тело сходит с ума, требуя большей близости. Заваливаю Белоснежку под себя, впиваюсь в губы.

– Неужели сейчас? – пищит она мне в рот, сжимая мои плечи. – Когда ты пахнешь другой?

Улыбаюсь, оголяя ее сочные бедра.

– Думаешь, когда-нибудь будет иначе? – глажу ее вверх по бархатной коже.

– Уж надеюсь, – порыкивает княжна, в то же время сладко изгибаясь.

Моя ладонь, уже нащупавшая резинку ее трусиков, замирает.

– Будешь ждать?

Ее глаза горят как акриловое небо. На щеках румянец.

– Буду действовать, – и она решительно толкает мои пальцы под шелковый треугольник. Кожу обжигает нежное средоточие раздвинутых ног. Весь мир, который я обязался спасти, сужается до этого терпкого прикосновения…

Рассветные лучи ослепляют – когда влетал ночью в дом, забыл задернуть шторы. Теперь расплачиваюсь некомфортным пробуждением. Оглядываюсь – Белоснежки нет. Ох, скоро же и остальные девушки приедут. Вика, наверняка, уже прилетела в город. Так, встаем и бредем в душ. Смывать мускусные запахи ночного веселья.

Кстати, Белоснежка зря бузила насчет парфюма Аяно. Просто после цунами-спарринга со Скоморохом подполковник решила провести приватную беседу. До этого, на разрушенной арене, она публично сделала выговор майору-шуту. Воспитательная мера типа.

К чести Аяно, хоть сама она и рычит на своих джаггернаутов как японский демон, но перед другими заступается. Пример не заставил себя ждать. Когда покоцанного и расстроенного Скомороха унесли, нагрянул завхоз. Разорался, что его спорткомплекс не полигон. Аяно лишь отмахнулась, мол, тренировки «зорь» не для хрупких зданий. Так что лучше укрепите несущие стены – а то в следующий раз сложится домик.

Добавил убедительности совету мутант Али. Когда занюхал воротник завхоза со словами:

– Куряца ел?

Еще больше мужчину впечатлило, как Али зажевал этот заляпанный соусом воротник. Тут опять вмешалась строгая Аяно:

– Фу, нельзя, плохой Али.

Крокодил не послушался. Тогда злая японка решительно хлопнула его по мордасу – да так, что огромный мутант улетел через пол-арены и застрял длинным рылом в бархане. Сильна баба! Я аж залюбовался ее замахом.

Пока йети и Рубиновый откачивали завхоза, мне раздобыли гимнастерку и шаровары. И уехать бы домой, поспать, но нет – на битый час мы с Аяно засели в ее кабинете, чтобы построить друг дружке глазки. Японка всерьез взялась за меня. Учила каким-то регламентам, показывала, как обращаться к старшим по званию и честь отдавать. Попробовал ей козырнуть – на обратном движении ладонь задела ее сочную попку. Девушка как раз нагнулась к плюющему очередной регламент принтеру.

Выпрямившись, подполковник сглотнула, округлила зенки, тут же сощурила их и выстрелила прямым.

Будь я чуть медленнее – повторил бы участь Крокодила. Но меня запах «куряцы» не отвлекал. Успел среагировать. Резкий уклон и захват бьющей руки. Наклонился к уху девушки и шепнул:

– Брейк, командир, это случайность. Хотя, признаю, у вас очень внушительная…

Ее глаза опять резко округлились.

– Ах ты, сволочь!

Стойка, я хотел сказать «стойка»!

Мне засадили коленом в живот. Подставил под удар скрещенные ладони, блок погасил урон, но подкинуло меня на месте прилично. Стрелой точно вверх. Чуть до потолка макушкой не коснулся.

В свою очередь удивилась Аяно, когда я, изогнувшись в воздухе, как ни в чем не бывало приземлился на своих двоих. Мурки всегда падают только на лапы.

– Извинитесь за рукоприкладство? – холодно поинтересовался. – Или мне рапорт подавать, – киваю на воинский устав на столе, – о нарушении двенадцатой статьи уставных правил взаимоотношений?

Аяно захватала воздух ртом, как рыба. Научила на свою голову – теперь буду хлестать тебя по пунцовым щечкам твоим же уставом, как скаковую лошадь.

– Я в своем праве тебя вообще прибить. Ты обозвал внушительной мою…!

– Cтойку, – кивнул. – Но вы не дослушали.

Она заморгала, а я надавил:

– Значит, устав для вас пустой звук? Хорош тогда учить ерунде, командир.

– Сор кю…то есть не пустой! – яростно запротестовала японка. Конечно, давать заднюю не солидно. – Ладно! – выдохнула. – Прими извинение, солдат. Доволен? А ты впредь следи за руками перед своим командиром.

– Хорошо, моя командир…ша, – ухмыльнулся.

Подполковник сделала вид, что не заметила последний слог, и мы распрощались.

Подкинул меня до поместья Бессмертный. Целехонький, такой же улыбающийся. Я хрен знает, как он вернулся с того света. Сдуру спросил, хотя мозги совсем не варили. Он мне попытался объяснить про какую-то банку Вселенной – типа там лежит вся информация о нем, все-все данные, в том числе генетические, подобие онлайн-хранилища, а машину ведет всего лишь терминал. Я не втыкал. Тогда он стал пихать мне в руку пистолет с просьбой застрелить его. Мол, курок спустишь – сам увидишь. Я не то, что был против прищелкнуть дотошного: изрядно достала меня эта болтовня. Но, во-первых, ждать пока вернется. Во-вторых, а вдруг в этот раз не сработает? Объясняйся потом перед Аяной. Рапорты пиши. Извиняйся. Слезу пускай на похоронах. А оно мне надо?

С горем пополам добрались. Чмокнул дожидавшуюся меня в гостиной Софию в ночнушке. По привычке задрал подол, чуть не спустил ей трусики, вовремя вспомнил, что наказана, и, шлепнув по заднице, отправил негодницу к себе. А потом вот кувырки с Белоснежкой, ммм.

Накинув на себя футболку с трико, спускаюсь в столовую. София не обманула. Стол накрыли отменный, белая скатерть сверкает, десятки блюд дымятся на серебряных подносах, винцо краснеет в бокалах.

Сами сестры тоже нарядились. Причем одинаково. Розовые утонченные платья с бретельками на плечах, чутка косметики на свежих лицах, слегка напудренные волосы. Я застываю, почесывая грудь сквозь потертую футболку.

– Ты бы приоделся хоть, – критически осматривает меня Белоснежка. – Всё-таки впервые в полном составе собираемся.

– Да и повод знаменательный, – улыбается София. – Девушки твои тоже красивыми придут, уверяю.

Даже не споря, отчаливаю назад. Княгиня разбирается в людях лучше меня. Гюрзы ведь не только жалят, но еще и обвивают кольцами.

***

Едва Бес ретируется, София подходит к сестре и поправляет упавший локон.

– Ты прекрасна, – в восхищении прицокивает княгиня языком. – Прекрасная женщина.

– Как ты узнала? – лицо Белоснежки вытягивается.

– Такие вещи видно сразу, – улыбается София, но в ее глазах кроме радости горит что-то еще. – Не спеши гордиться. Ты из отстающих.

– Да уж подбодрила, – морщится Белоснежка.

Сегодня сестры выступят единым фронтом, поэтому и заказали одинаковые наряды. Нужно выказать Бесу поддержку, сидя по обе стороны от него, пока остальные будут разевать рты в удивлении.

– Ты уже постигла тонкое искусство очарования, – пальцы княгини проходят по краю ее губ. – В теории. С умом подбираешь аксессуары, не ошибешься в тональности помады, не переборщишь с украшениями, опять же банан осилишь в один присест…

– Сестра!

– Но язык – враг твой. Не дерзи, не смотри с упреком, глотай обиду. Поняла?

– Что я борзая овца? – дергает губой Белоснежка. – Отлично поняла.

Раздается звонок телефона.

– Гости приехали, – не теряет улыбки София.