— Ааа... — стонет одуван.

— Пиздец, — стону вместе с ней. — Блядь, это... Мира... Ты как? Нормально?

— Отлично. Не останавливайся, — шепчет.

И почему мы всегда с ней говорим шепотом? Это привычка и страх, быть услышанными. Это тайна, наших отношений. Вот откуда этот шепот.

Мира сама приподнимается и насаживается на мой член. Руки её на моих плечах. Грудь мелькает перед глазами, я и о них не забываю, так же ласкаю. Талия у Миры тонкая, хрупкая. Руками сжимаю, и продолжаю вгонять в неё член. Инициатива была в её руках, пока я мог себя контролировать. Но власть её утеряна. Меня снова несёт без тормозов. Если бы мне можно было оставлять следы на её теле, я бы каждый сантиметр с отметкой оставил. Везде и всюду. Не для кого-то. Для себя.

Моя девочка на мне, я в ней. Какой кайф. Меня так прёт, несёт на бешеной скорости, нет сил остановиться. Разбиваюсь, и в ту же секунду Мира кусает меня за плечо, кончает, а я следом за ней. Содрогаюсь всем телом и душой, это сильнее какой-либо скорости. Это просто любовь. Моя к ней. И её ко мне. Я не дам Балканову разрушить это. Не за что.

Вот только если бы я мог знать в тот момент, что сам всё уничтожу. Я бы всё сделал по-другому. Перевернул весь мир, и не дал ей так сильно упасть. Если бы я только мог...

Мирослава

Странная у меня жизнь. Я либо в раю, либо в аду. Посередине не бываю. Вот только вчера была в раю с любимым мужчиной, как уже сегодня возврат в ад к нелюбимому.

Утро воскресенья возвращает в реальность. Мама будит ни свет ни заря. Около семи утра. Я вымотанная ласками Горского вчера, еле до кровати доползла, и даже прокручивать все, что произошло, не было сил. Упала мертвым сном, в надежде выспаться и провести день спокойно. Но этому не суждено было случиться.

— Мира, дочка, Рустам приехал. Забирает тебя на репетицию церемонии. Просыпайся, — слова мамы вместо ведра холодной воды. Обжигают горячую кожу и оставляют ожоги.

Как я могу с постели любимого поехать на репетицию свадьбы с человеком, которого не люблю?! Как смотреть ему в глаза и отвечать на поцелуи? Как выжить в этом аду и не сгореть дотла?!

— Не смогу, не выгребу, — думаю я, пока стою перед зеркалом в ванной. На теле есть следы его поцелуев и укусов. Мелкие, не значительные в размерах, но такие важные для меня. Каждый след, ведёт к воспоминаниям, к маленьким осколкам из которых я слепила своё счастье. Личное! Моё!

С каждый днём понимаю, я не выживу без Матвея. Навеки застряну в этом болоте.

— Мира, Рустам уже нервничает. Вы опаздываете, — стучит мама в дверь ванной. Я наспех натягиваю на себя одежду, максимально скрываю все следы. Потом лишь покидаю ванную.

Когда выхожу, вижу недовольное лицо Рустама. Из-за чего зол, что долго или, что снова не так одета, как ему хотелось бы? М-да, как ни странно для Рустама я всегда так одевалась, даже сейчас. А вот для Матвея по-другому. Более красиво и открыто. Вот вам и две разные Мирославы, в одном теле.

— Привет, — говорю, в глаза не смотрю, не сил, после того, что вчера сделала. Нужно хоть немножко времени мне. Немножко сил. Немножко воздуха.

— Привет, — подходит он близко и целует в щёчку. — Поехали?

— Поехали.

Машину Рустам оставил сегодня не возле дома, и нам пришлось идти к ней, минуты три. Но эти три минуты, пока он прижимал к себе и обнимал меня, были вечностью.

— Мира, ещё две недели и мы будем муж и жена. Ты веришь в это?

Ой, как хочется сказать, что не верю в это. А наоборот, верю в чудо, которое спасёт меня от тебя.

— Не верится. Вот вроде только мы начали общаться с тобой, а тут уже и свадьба, — говорю полуправду, голос уставший, но спокойный.

Кто бы мог подумать, что я вот такая. Изменила жениху перед свадьбой, и веду себя очень спокойной. Подумаешь, обыденные вещи в моей жизни. Кошмар. Что они со мной сделали, точнее, к чему довели?!

Мы приезжаем в ресторан, где будет проходить церемония бракосочетания, а потом и празднование свадьбы. С нами приехала мама Рустама, племянница, его крестная, моя мама и ещё несколько человек его семьи. Они бурно обсуждают детали свадьбы, а я глупо киваю головой. На всё согласна, кроме как выйти за него замуж.

— Мирослава ты уже определилась с букетом для невесты? — спрашивает Алина, а меня словно холодной водой облили. Перевожу перепуганный взгляд на неё, и просто смотрю, слова не могу произнести.

— Спасите меня! — кричит душа с надрывом. — Заберите отсюда. Матвей! — эхом в голове.

"Малыш давай сбежим, — в голове звучит его голос, — это единственный вариант!"

— Мира, ты побледнела, — в это время продолжает будущая свекровь, — Рустам, выведи её на свежий воздух, ей явно нехорошо.

Мне не то, что не хорошо, мне ужасно плохо. Боль, обида, ужас, терзания, разочарование, ненависть, любовь. Всё в одном коктейле. И мне дали его выпить. Вкус до сих пор стоит во рту. Приторный, горький, с привкусом крови, и нотками надежды. Всё вместе.

— Мирусь, ты чего бледная такая? — Рустам прижимает меня к себе, и убирает волосы с лица. — Тебе плохо?

Отрицательно машу головой. Мне не плохо, мне пиздец как хуево. Хочется орать и биться головой об стенку, чтоб весь мир исчез, и остались только мы с Горским.

— Малыш? — зовёт Рустам.

За что я так с тобой поступаю?! За что?! Разве я не плохой человек после этого? Ужасный.

Поднимаю глаза, и смотрю в его темные. Уголки его губ растягиваются в улыбке, он наклоняется и целует меня.

Десять, девять... Губы его мягкие, но требовательные. А ещё я вспоминаю губы Матвея. Жёсткие, но такие красивые. А в момент ласк, самые мягкие. Пробую ответить на поцелуй Рустама, представляя, что целуюсь с Горским.

Балканов на секунду замирает, отрывается от меня и смотрит в глаза. Не знаю, что он видит там, но наклоняется сразу же к губам, и целует их ещё яростнее.

Восемь, семь... Губы соединятся, вдохи и выдохи, тяжёлые руки Рустама на спине, сильнее прижимает.

Шесть, пять... Я в облаках летаю. Мыслями с Матвеем в его квартире. В нашем с ним раю. Он целует меня, кусает за губы, оттягивает их, а потом зализывает.

Четыре, три... Ощущение тяжести. Туман в голове. Пытаюсь развеять его. Прогнать. А когда выходит...

Два, один... Вижу перед собой Рустама. Иллюзия исчезает с дуновением ветра, реальность возвращается, всё той же тяжёлой ношей. Груз такой огромный, что я физически его чувствую. Спина немного прогибается и плечи опускаются.

— Кисуль, ты чего? — он берёт мой подбородок и поднимает вверх. Глаза в глаза. Влага в моих собирается и я готова выть от боли. Мира, соберись, это ещё не конец.

От чего же в душе такая буря? Почему мне кажется, что конец? Почему чувствую это?!

"БЕЗ ТЕБЯ МОЁ СЕРДЦЕ ВДРЕБЕЗГИ!"

И моё без тебя. Скулю. Выть хочется, пока смотрю в черные омуты. Как жаль, что я не верю больше во фразу "Стерпится, слюбится". Как жаль.

После возвращения ко всем, мы слушаем организатора свадьбы. Женщина лет сорока пяти, я бы ей дала максимум тридцать пять, со всем энтузиазмом рассказывает план свадьбы. Последовательность мероприятия. Посадка гостей. Выбор песни для первого танца...

Я в пространстве. Где-то между небом и землёй. Не летаю уже, но ещё и не разбиваюсь.

***

Мирослава

После двух или трёх часового провождения с семьёй жениха, я выматываюсь настолько, что силы покидают тело, ежесекундно. В машине засыпаю, а просыпаюсь а ж на следующее утро.

На мне та же одежда, что и вчера. Но сверху меня украли одеялом. Раздеваюсь и иду в душ. Долго стою под теплой водой. Голова болит, как будто я после перепоя. Которого, у меня никогда и не было. После часового самокопания, иду на кухню, где меня встречает мама. Она чем-то очень расстроена, но мне ничего не рассказывает. А ещё, мне кажется, что она плакала. Это не точно, возможно моя буйная фантазия играет со мною.