Впрочем, Гермиона, кажется, донесла до Кингсли, как важно действовать осторожно. И он согласился с ней.

Мерлин, она так надеялась, что согласился.

Не в силах усидеть на месте, Гермиона расхаживает по комнате вдоль книжных шкафов и старается отвлечься от мыслей, фокусируясь на названиях на корешках книг.

Тревога съедает её.

Гермионе казалось, что это чувство почти атрофировалось за годы, которые прошли с первого столкновения Гарри с Волдемортом. Она так часто переживала за себя, за друзей, за родителей, за будущее. Так много было поводов и так мало определённости. Теперь же она боится ещё и за Драко.

Какие-то несколько месяцев, и она прошла путь от безразлично раздражённого отношения до заботы и волнения за него. В её голове проносится бесконечный список «а что, если»: если Драко попадёт под проклятье Ордена и окажется ранен на поле боя; если его заподозрят, будут пытать, раскроют; если он просто вновь попадёт под раздачу за провалы Пожирателей…

За десять дней Орден Феникса захватил поместья Розье и Крэббов и теперь готовил нападение на дом Мальсиберов.

Первое же сражение запустило цикл: Орден захватывал Пожирателей, они выдавали информацию, предоставляя всё больше деталей, и, хотя основным источником все ещё были планы Драко, происходящего было достаточно, чтобы его никто не заподозрил.

Так, по крайней мере, они успокаивали себя.

Гермиона вновь замирает у шкафа, заставляя себя сфокусироваться на названиях книг, и наконец слышит за спиной звонкий хлопок аппарации. Она мгновенно оборачивается.

— Др… Малфой. Ты в порядке! — выдыхает она и придирчиво его оглядывает. — Ты же в порядке, верно?

Его мантия помята и слегка испачкана, бледная кожа отдаёт желтизной, а выражение лица изнеможённое. Драко кидает быстрый взгляд на Гермиону, затем обводит глазами пространство вокруг, а после неопределённо передёргивает плечами. Лицо искажается в хмурой гримасе.

— Да, в порядке.

— Но выглядишь…

— Паршиво, знаю, — перебивает он и, сощурившись, добавляет: — Ты тоже, спасибо большое.

Гермиона, поперхнувшись, прокашливается.

— Мило, Малфой. И почему же? Что с тобой?

Его губы некрасиво изгибаются.

— У меня был незапланированный сеанс легилименции.

Взмах палочки, рывок, доступ к чужим мыслям… Гермиона вспоминает странный подарок на её день рождения и неуверенно хмурится, ожидая продолжения.

— Лорд не очень доволен вашими успехами, — Драко раздражённо мотает головой и отворачивается, но Гермиона успевает уловить болезненное выражение. Она всё лучше ориентируется в оттенках серого в его глазах. — Он проверял головы всех Пожирателей.

— Он же ничего…

— Нет, Грейнджер.

— Ты уверен? Ведь…

— Ох, я чертовски уверен, — огрызается Малфой и резким движением отбрасывает волосы с лица; его ноздри раздуваются в такт вздохам. — Как считаешь, стоял бы я тут, если бы у него было хоть малейшее подозрение?

Гермиона нервно облизывает пересохшие губы и глубоко вздыхает, сжав кулаки.

— Драко, я задаю вопросы, потому что переживаю.

— Ты задаёшь вопросы, потому что ты — это ты.

Она вскидывает подбородок, смотря на него с лёгким прищуром, а затем с трудом растягивает губы в подобии улыбки.

— Удивлю тебя, если не стану спорить?

На несколько секунд воцаряется тишина, пока Драко обдумывает её вопрос. Наконец он закатывает глаза и неопределённо машет рукой в воздухе.

— Я буду поражён до глубины души.

Лёгкий смешок срывается с её губ, и, когда Драко делает шаг к ней, Гермиона поднимает руку и кладёт ему на плечо. Он наклоняет голову; она чувствует, как его запах окружает её, но в последний момент всё же немного отворачивается.

— Но как ты это делаешь? — Гермиона игнорирует раздражённое ворчание и, упираясь в плечо, слегка откланяется, заглядывая ему в глаза. — Как ты обманываешь его?

— Называется «окклюменция» — полезная штука.

Гермиона громко цокает языком.

— О, ты знаешь, что я имею в виду! — Она хлопает его по груди; он ловит её ладонь. — Расскажи мне, Драко. Ты как-то отводишь от себя подозрения. Но это не так просто. Я… — Гермиона заминается буквально на долю секунды, но знает: он заметил. — Я читала, что сознание можно скрывать по-разному, но в некоторых случаях это очевидно тому, кто пытается залезть другому в голову. Тебе явно не подходит этот вариант. Так как именно ты проводишь его?

Гермиона ощущает, как он на миг вновь напрягается под её рукой, но затем расслабляется. Лицо слегка разглаживается; Драко начинает приходить в себя, будто их маленькая перепалка или же прикосновения облегчают его состояние. Он внимательно смотрит на неё сверху вниз и выпускает её ладонь, вместо этого пристроив свою руку на талии. Второй рукой Драко касается её шеи, пальцы скользят вдоль кромки волос, и Гермиона вздрагивает. Его кожа прохладная и немного скользкая, но это его руки — хорошо знакомые ей, и Гермионе всё равно приятно.

Её тело само тянется к нему.

— Я использую страх, — тихо говорит Драко; слова вырываются вместе со вздохом. Он прикрывает глаза и, склонившись ближе, носом утыкается ей в висок. — Подсовываю ему воспоминания, которые вызывают у меня омерзение и ужас. Моя реакция и все эти эмоции… они сбивают его. Так себе способ заслужить уважение. — Гермиона чувствует, как он пожимает плечами под её рукой. — Но это работает.

Гермиона, как и любой проходящий войну, знает: страх может придавливать к земле своей непомерной тяжестью. Он чуть лучше отчаяния — это крайняя стадия, — но хуже тоски, горечи, тревоги и почти всегда хуже боли.

Страх сковывает, ослепляет, отравляет. И тот факт, что именно его Драко Малфой использует в качестве оружия, не может не впечатлять.

Гермиона покачивает головой из стороны в сторону, не отрицая, а лишь удивляясь.

— Ты отвращаешь Волдеморта страхом?

— Благодаря этому он думает, что я слишком жалок и труслив, чтобы предать. Или сделать вообще хоть что-нибудь достойное его внимания.

Улыбка вновь трогает её губы.

— То есть он недооценивает тебя?

Отстранившись, Малфой глядит на неё, склонив голову к плечу. Озорные проблески в его глазах вспыхивают и тут же тухнут.

— Ну, я уж точно не самый храбрый человек — тут он не ошибается. Но, видимо, чертовски везучий, — его ухмылка немного дикая, но от этого, возможно, лишь более привлекательная. Не удержавшись, Гермиона приподнимается на носочки и коротко целует его в скулу, но отстраняется прежде, чем Драко поворачивает голову, чтобы поцеловать её в ответ. — Лорд продолжает сваливать всё на Розье. А после того, как вы захватите Мальсибера — меня точно никто не заподозрит. Ну, если вы не решите идти сразу на Малфой мэнор.

— Я никому не показывала план, как ты и сказал. Только Гарри.

— Правильно, Грейнджер. На мой взгляд члены Ордена достаточно самонадеянны, чтобы воспользоваться даже таким шансом, но для этого пока точно рано, и…

Резкий звук прерывает его.

Хлопок — короткий, но громкий и звонкий — раздаётся в стороне прихожей.

Тело Драко, вздрогнув, напрягается; его рука сжимается на её талии, пальцы с силой сминают кожу, и он весь неестественно выпрямляется и поворачивает голову.

Они оба прислушиваются. Звук не повторяется, но кое-что другое нарушает тишину.

Это не сквозняк.

Это шаги.

— Драко! Я знаю, что ты здесь.

Этот голос…

Гермиона замирает, словно от парализующего заклинания, всё внутри леденеет, и она смотрит на Драко расширившимися от ужаса глазами. Он встречается с ней взглядом, понимание отражается на его лице. Затапливает. Переполняет.

Кто-то переступил порог дома и уже идёт в комнату.

Она знает, кто это. Они оба знают.

Малфой реагирует в тот самый момент, когда ещё секунда — и было бы поздно. Он молниеносно толкает Гермиону в сторону полок, и ей кажется, что она вот-вот приложится затылком, но вместо этого залетает в пространство, которое вдруг образовалось за её спиной. Выпустив плечо Драко, она нелепо взмахивает рукой в попытке сохранить баланс, а затем спотыкается и еле удерживается на ногах, пока Драко беззвучно закрывает за ней потайную дверь.