А вопросы точно последуют.

Ох, Гарри.

Он следит за её реакцией, а затем кивает в сторону, и они отходят с дороги, остановившись у стены, чтобы не мешать всем вокруг.

— Ты же знаешь, я нечасто покидаю Хогвартс сейчас, экзамены уже на носу, — нарочито беспечно говорит Гермиона, но по взгляду Гарри сразу понимает, что выбрала сомнительные слова.

Он качает головой, и его глаза сверкают за стёклами очков.

— Гермиона, я слышал, что случилось, — чуть прохладнее говорит он и тянется к ней, вновь придерживая за локоть. — И хотел навестить тебя в Мунго, но они сказали, что ты уже выписалась.

Его брови слегка приподнимаются, Гарри ожидает объяснений.

— Да, мне стало лучше, и я ушла, — коротко бросает Гермиона.

Ей хочется подобрать такие слова, чтобы убедить его, что всё в порядке, но как назло мысли разбегаются, и Гермиона не может придумать ничего стоящего.

— Гермиона… — он склоняет голову к плечу и, выпустив ее локоть, складывает руки на груди. — Мне сказали, что тебя доставили из Азкабана. Что ты делала там?

Что ж.

Гарри не любит игры.

И соврать ему на прямой вопрос не представляется возможным. Гермиона раздражённо переводит дыхание и, смотря Гарри прямо в глаза, спокойно произносит:

— Я навещала Малфоя.

Выражение его лица и, главное, глаз мгновенно меняется.

— Ты навещала Малфоя, — медленно повторяет он, тщательно выговаривая каждое слово. Закончив, он ещё больше мрачнеет. — И зачем же?

Мгновение Гермиона смотрит на него, а затем раздражённо мотает головой.

Она тоже не любит игры.

— Я думаю, что ты знаешь, Гарри, — она поджимает губы и быстро оглядывается, чтобы убедиться, что никто из любопытных волшебников вокруг не подслушивает их разговор. — Если только тебе тоже не стёрли память.

Он так сильно стискивает челюсти, что Гермиона почти ожидает услышать хруст крошащихся зубов. Она смотрит на него, слегка вскинув подбородок, пока он что-то неразличимо шипит себе под нос и быстрым движением палочки накладывает на них заглушающее и отвлекающее внимание заклинания. Гермионе кажется более разумной идея поговорить в другом месте, но тема слишком болезненная, чтобы ждать ещё хоть мгновение. Поэтому она лишь удовлетворенно кивает, наблюдая за его действиями, и ждёт ответа.

— Расскажи подробнее, — коротко кидает Гарри таким тоном, словно ему тяжело даются слова.

— Что рассказать? — голос повышается сам собой, и Гермиона упирает руки в бёдра, грозно сверкая на Гарри глазами. — О том, как я была связным Драко Малфоя, пока он шпионил для Ордена? О том, как он помогал закончить войну, а теперь оказался в Азкабане? Или о том, как я вспомнила всё это только спустя год?

Гарри нервно сглатывает.

— Ты совсем не помнишь, что было во время войны?

Она раздражённо хмурится.

— Нет, я не помнила только то, что связано с Драко чёртовым Малфоем.

Гарри замирает, закусив губу. Он явно в замешательстве.

— Я… Я не был уверен, — бормочет он.

— Ты знал, что мне стёрли память? — резко спрашивает Гермиона, стараясь сдержать обвинение в голосе.

Гарри морщится.

— Я не понимал, что ты помнишь, а что нет. Я знал, что ты забыла финальную битву, но… — он тяжело вздыхает и запускает руку в волосы, нервным движением приводя их в ещё больший беспорядок. — Иногда мне казалось, что ты будто не понимаешь, о чём я говорю, но долгое время я не придавал этому значения. Мы не так много обсуждали войну, поэтому это казалось нормальным.

— И тебе никогда не хотелось поговорить со мной о случившемся?

— Мне казалось, что ты сама не хочешь больше вспоминать про войну и про Малфоя, поэтому…

— Почему он в Азкабане, Гарри? — вдруг перебивает она.

Глаза Гарри за стёклами очков на мгновение недоумённо округляются, уголок его рта сердито дёргается.

— Потому что он Пожиратель смерти.

— Вот только не надо… — шипит Гермиона и вскидывает руку, тыкая Гарри пальцем в грудь. — Не надо!

— Я не понимаю, что ты хочешь услышать, Гермиона, — он вскидывает ладони в защитном жесте, но в глазах застывает жёсткое выражение.

— Я помню ещё не всё, но знаю, что Малфой помогал нам, Гарри, а теперь он в Азкабане. Я хочу понять, как так вышло.

— Малфой был на стороне Волдеморта и совершал преступления.

— Чушь! Он хотел помочь нам остановить войну!

— Он делал это ради собственной выгоды и…

— Да какая разница! — она всплескивает руками. — Он был на нашей стороне и по-настоящему старался!

Его черты на миг искажает изумление.

— Гермиона, Малфой убивал невинных людей, пытал их…

— …И спасал наших пленных ценой собственного здоровья…

— …И он убил Рона, Гермиона, убил! Поднял палочку и произнёс заклинание — и всё, Рона больше нет! Совсем! — Гарри яростно вскрикивает и подаётся в её сторону, вскинув руки. Её лица касается его сбившееся дыхание. — И я не знаю, что он сделал с тобой после этого, но…

— Что ты имеешь в виду? — Гермиона резко осекается.

Гарри замирает, угрюмо взирая на неё, его ноздри раздуваются, а волосы пушатся, словно от электричества.

— Возможно, он сам и стёр тебе память после того, что его родственники сотворили с тобой, — на миг он прикрывает глаза и глубоко втягивает воздух, а после неожиданно тихо добавляет: — Я должен был убить его тогда.

— Гарри, — дрожащим голосом просит Гермиона, — объясни мне, пожалуйста, — она тянется к нему, но пальцы замирают в считанных миллиметрах от его руки. — Мне нужно в этом всём разобраться, я не понимаю. Я… Я не помню.

— Гермиона, я не могу, — срывающимся голосом говорит он и отворачивается, смотря куда-то мимо её лица. — Я не могу так.

— Гарри, пожалуйста!

— Может, и к лучшему, что ты всё забыла. — Она вспыхивает, но он жестом не даёт ей начать спорить. Лицо Гарри искажается страдальческим выражением. — Не ходи к нему больше, Гермиона.

— Ты не можешь просить меня об этом.

Гермиона отшатывается от него и сжимает губы, пытаясь заставить их не дрожать. Она не верит своим ушам. Пытаясь осознать услышанное, она не сводит пытливого взгляда с Гарри и узнаёт выражение глаз, которое последний раз наблюдала во время войны. Гермиона видит, как его кадык дёргается, когда Гарри тяжело сглатывает.

— Он причинит тебе боль, ты вспомнишь то, что не должна вспоминать. Твоя память скрыла это не просто так.

— Гарри, ты же не думаешь, что я…

— Гермиона, я знаю! Я знаю, что ты не любишь чего-то не знать, но… — его голос надламывается, и Гарри ссутуливается, обречённо скользя взглядом по её лицу. — Иногда информация оказывается не такой, как ты представляешь. Иногда… лучше забыть.

Сказанное словно опустошает его, лишая сил, и Гарри замирает, нелепо опустив руки, палочка едва держится между пальцев. Его глаза темнеют, и Гермиона физически ощущает боль и отчаяние, которые он испытывает.

Он правда хочет ей помешать.

Но уже знает, что она не послушает его.

Гермиона смотрит на Гарри ещё несколько мгновений, а после порывисто обнимает, прижимаясь щекой к щеке, и чувствует, как он стискивает её в ответ. Гермиона не хочет делать ему больно, она не хочет и на мгновение возвращать его к событиям войны, но…

Ей необходимо разобраться в том, что случилось.

И этот разговор только доказывает это.

Гермиону не обижает, что Гарри в этот раз не станет её помощником, что он не поддержит и не даст ответов. Это до невозможного странно осознавать, но ей в конце концов и так есть к кому обратиться.

Поэтому выпустив его из рук, Гермиона коротко прощается и быстро движется к каминам, не оборачиваясь, чтобы не передумать и не поддаться его уговорам.

Только аппарировав домой, Гермиона думает о всех тех вопросах, которые могла ему задать. О событиях прошлого, о битвах, о крестраже и о смерти Рона.

Но теперь ей не нужны чужие ответы — она вспомнит сама.

========== 12. Двенадцатая глава ==========

Они разрушили лабораторию.

Гермиона выдыхает, чувствуя, как напряжение от аппарации отступает.