Я посмотрел на свои руки в тонких кожаных перчатках.

Детина вон вырос, а мозги и дисциплина ну совсем никакущие! Тоже мне, выдающийся претендент на звание славного солдата империи… Он озирался по сторонам, но старшие уже не обращали на него внимания, а новички еще не совладали с удивлением и не спешили как-то отвечать ему.

В зал, резко открыв двери и чеканя шаг, зашел лысый наставник и начал распекать новобранцев за то, что они до сих пор не взяли оружие.

А я, выйдя из ниши, довольный пошел к дверям. Нянюшки молчаливо последовали за мной, почтительно отступив на несколько шагов. Но как же надоело, что меня не пускают ходить по дворцу одного!

И еще эти насмешки…

Вот как раз утром этот новобранец, когда я проходил мимо их отдельной кухни, насмешливо рассказывал про принца, которому сопли подтирают девчонки. Уж он бы нашел, как этих девчонок… по-другому…

Слухи про «драгоценного» принца просочились даже сквозь дворцовые стены.

Я посмотрел на чернеющее пятно на рукаве. Пока обмазывал рукоять его меча, немного и сам заляпался. Надо поскорее переодеться, чтобы никто не поймал.

Хотя кто посмеет обвинить принца? С другой стороны, отец не давал мне разрешения спускаться в тренировочный зал, как я ни молил. Мне уже десять лет. Другие вовсю тренируются с оружием и обучаются верховой езде, а мне «нянюшки подтирают сопли».

Кулаки сжались и разжались, но я принял самый что ни на есть спокойный вид. Новобранцы, словно почуяв неладное, бросали взгляды на меня. Старшие сдержанно кивали, когда я проходил мимо, но никто не смел оскорбить принца.

Вслух и прилюдно – точно нет.

Новобранцы зашептались.

Крик детины и тренера слился в неразборчивое ворчание за спиной. Зал был достаточно просторный, всевозможное оружие хранилось в отдельной комнате, дверь в которую находилась на другой стороне.

– Ваше Высочество, какая приятная встреча. Да сохранит ваш покой Эарт.

Сзади послышался крик удивления. Я с досадой топнул ногой. Ну как не вовремя!

В высоких дверях стоял такой же высокий начальник императорской стражи. Широкий нос, широкие губы. На коротких темных волосах блестят капли, борода аккуратно подстрижена. Облачен в темную форму, на поясе висит короткий клинок.

За начальником стражи тянулась дорожка мокрых следов, блестевшая в сером дневном свете. Даже сквозь высокие и широкие окна в сезон дождей лилось совсем мало света.

И что тут забыл Густаво?

Я осенил его знаком богодракона, подняв три перста, – как и полагалось отпрыску Фуркаго, наследнику престола.

– Доброе утро, Густаво, да смилостивится над вами Эарт, – мило улыбнулся я.

А затем он наклонился ко мне и тихо сказал:

– Давайте сразу решим – прилюдное унижение, но наказание будет в два раза слабее. Или же мы поговорим наедине, но наказание продлится до вечера.

Я застыл, пораженный. Оглянулся на кричащего детину. И недоверчиво уставился на Густаво. В его голубых глазах словно сквозила насмешка.

– Вы… вы не посмеете.

– Еще как посмею. Вы слезно просили императора позволить вам тренироваться. Но простолюдины не годятся для этого. В казармы вас не пустят в сезон дождей, так что вашим обучением займусь я. И хочу сразу предупредить ваши вопросы – жалобы императору не помогут.

Я сжал зубы. Тяжелый гнев поднимался при виде того, как насмешка сползла с его глаз на губы, растянула их в улыбке, заставив обнажить белоснежные зубы.

Как он смеет так говорить с принцем?! Хотелось стянуть его кожу, заставить выть и молить о…

Я вздрогнул и положил руку на свой деревянный меч.

Густаво изогнул бровь и ухмыльнулся:

– Какая воинственность. Значит, прилюдно. Эй, Сайфер!

Я повернулся, услышав тяжелые шаги. Тот детина шел прямо к нам. Наставник бросил взгляд на меня, затем поверх и, как будто что-то поняв, кивнул.

Нянюшки взволнованно закудахтали, но Густаво оборвал их причитания резким:

– Император приказал. С этого момента вы свободны – сопровождать принца не требуется. И потакать его шалостям – тоже.

Его голос был грубоватым и властным, как бывает у людей, которые привыкли приказывать. Нянюшки поклонились и поспешили убраться из тренировочного зала. А я так хотел показать им, что смогу справиться, смогу сделать, как…

Сайфер остановился возле нас, и я угрюмо посмотрел на него снизу вверх. Он был не выше Густаво, но намного мощнее. Если Густаво был жилистым и поджарым, то Сайфер был крепким, с короткой стрижкой и небольшими запавшими карими глазами. Его брови почти сходились на переносице. Был он одет в тренировочную серую рубаху и черные форменные штаны. В левой руке сжимал уже другой меч, взамен обмазанного соком вестелиса, а ладонь обмотал бинтами – в зале всегда лежали необходимые снадобья, чтобы солдаты и стражники не шастали через весь дворец до лекарской.

– Рад служить, начальник, – басом сказал Сайфер. – Это, я там тренироваться должен. Чем… могу?..

– Сайфер, принц Винсент желает извиниться.

– Не желает, – буркнул я, не отрывая руки от меча.

Сайфер при слове «принц» широко открыл глаза, посмотрел на меня, на Густаво и снова на меня.

– Так это…

– Принц Винсент желает извиниться, – тихо сказал Густаво. – Снимите плащ, принц.

– Нет! – крикнул я. – Принц Винсент не будет ни перед кем извиняться!

– Первое правило, запомните его так же, как молитву Эарту, – никогда не вредить товарищам по оружию.

– Но он оскорбил мою честь!

– Драконий хрен я клал на честь, которую защищают уловками и мелким пакостничеством, – спокойно бросил Густаво. – Он оскорбил вашу честь? Значит, берете меч и идете ее защищать, не таясь и не показывая спину обидчику. Вы принц и должны являть собой пример не труса и вора, но человека, ищущего справедливости честным путем.

Сайфер насупился и внимательно посмотрел на свою руку. А затем медленно сказал:

– Вообще-то… ну… ладонь жжет. И как бы…

– Сайфер, ваша честь оскорблена?

– Да, начальник.

– Вы желаете вызвать обидчика на честный поединок?

– Но ведь принца…

– Вы видите здесь принца?

Густаво вышел вперед и встал рядом с Сайфером, театрально раскинув руки и оглядевшись по сторонам. А затем резким движением скинул с моей головы капюшон. Все вокруг ахнули, увидев мои рога.

Какое унижение.

– Я вижу только маленького лгуна и пакостника. Да, пакостника. А пакостнику следует пару раз надавать по заднице, чтобы в следующий раз тот задумался над тем, к каким последствиям приводят его поступки.

Меня как молнией поразило. Такие же слова сказала мне матушка Шэлли перед тем, как исчезнуть навсегда.

И только позавчера я случайно узнал, куда исчезла матушка Шэлли.

Почему они раз за разом повторяли эти слова?

Я затравленно попятился, но Густаво схватил меня за шиворот и потащил в сторону тренировочного круга, от которого врассыпную брызнули новобранцы.

Швырнув меня в круг, он бросил мне под ноги тренировочный меч. Сайфер встал напротив, в пяти шагах, и принял стойку. Я неловко поднял меч, схватив его обеими руками. Он тянул меня вниз, грудь вздымалась от подступившей паники, но, быстро уняв дрожь, я упрямо посмотрел на Густаво. Тот сложил руки на груди и, насмешливо подняв брови, смотрел на мои жалкие потуги.

Ну уж нет. Я не дам над собой смеяться.

Стук мечей и звуки спарринга прекратились – все взгляды были обращены на нас.

…Четыре раза у меня выбивали меч из руки сразу после команды Густаво и валили на пол. Сайфер как будто все больше распалялся и в последний раз даже пнул меня, после чего я с позором упал на пол.

На пятый раз Густаво сказал: «Хватит» – и избиение прекратилось.

Никто не ринулся защищать принца. Всем было… плевать?

Я пораженно уставился на уже спаррингующихся солдат. Даже новобранцы разошлись по углам и под окрики тренера методично повторяли одни и те же удары.

– А теперь извиняйтесь.

Я покосился на невозмутимого Густаво и тихо-тихо сказал: