— Лания? Лания? Ты в порядке? — взволнованно затараторил парень, чувствуя, как сердце ускоряется, но уже от страха.
— Я… я кажется, — Нобилиа внезапно рванула руку к груди, глаза судорожно забегали, она начала хватать ртом воздух, всхлипнула и… закричала. Её плач был похож на рёв боли, разрывающий изнутри.
— Лания! — он затряс возлюбленную руками, стараясь привести в чувства, но она никак не реагировала. Всё продолжалось ровно до того момента, пока она не потеряла сознание.
Малера точно прострелило тысячей стрел, руки затряслись, тело бросило в жар, губы, пальцы и ноги зашлись неуёмной дрожью и начали слабеть. Он осел на траву вместе с потерявшей сознание Ланией.
«— Малер, она просто упала! С ней постоянно это происходит! Она кричит, плачет и…» — зазвучал в голове перепуганный и истеричный голос старшего брата.
Паника поглощала разум так быстро, что на какое-то время он просто потерялся в прострации. Бросившись осматривать девушку, он перестал чувствовать свои руки, ноги, перестал замечать бьющую дрожь, ощущал только как глаза наливаются слезами, обжигая веки.
Не прошло и минуты, когда он таки нашёл, то чего так отчаянно искал и чего не хотел найти. С ужасом отшатнувшись, он престал слышать, уши заложило собственным сердцебиением. Здравомыслие покинуло его окончательно, когда Малер стянул рукав кофты Лании, обнаружив на ней появившиеся точно из неоткуда кровоточащие порезы на руках. Бурые пятна успели пропитать ткань и въесться в кофту, эти же капли осели и на его пальцах.
«— Она ранит себя! Ты понимаешь? Она себя ранила!» — истеричный голос стал таким громким, что выбил из парня последние остатки здравомыслия». Оставила после себя всего одну мысль: «Я обрёк её на смерть».
Комментарий к Глава 28. Закружившиеся в танце. Часть 2
С возвращением, мироходец, как прошло путешествие?( ° ∀ ° )ﾉﾞ
========== Глава 29. Шустрые ноги ==========
Штаб сопротивления
В чреде проходящих дней и маловажных событий, Эпкальм бродил по выученной наизусть дороге из раза в раз. Если он не сидел у реки, то ходил на реабилитации к Сэлду, если не был с отрядом на тренировках, то тайком выбирался из штаба и выжидал парнишку с барбарисовыми переливами на волосах. Последнее — единственное, что заставляло его каждый день продолжать подниматься с кровати.
Выглянув наружу, сопротивленец несколько минут гипнотизировал солнечные лучи и перистые облака, заполонившие небосвод. От уличной жары в комнате царила духота, не помогали и распахнутые настежь окна. Тяжело вздохнув, Эпкальм прогнал в голове всё, что ему нужно сделать. Потёр лицо, а после поднялся с кровати. Быстро разобрался со всеми утренними процедурами, оделся и покинул свою обитель. Направился в кабинет медитрии, чтобы проследить за успехами товарища, коих практически не наблюдалось. Создавалось впечатление, словно всё становится только хуже.
Бывший лидер и там ничего не мог поделать, это удручало сильнее всего. Скафия как-то сказала обоим сопротивленцам, что раны, полученные Рафспитом, были нанесены не только с целью убить, но и для того, чтобы оборвать физические точки сплетений, через которые и протекают потоки способности.
«Эта тенадасерка знала, что делает и куда бьёт. Значит слова, что она с ним разобралась, это повреждение его способности?» — вспомнился случайно услышанный разговор. Эпкальм впервые взглянул на ситуацию под подобным углом, но увидеть эту сторону явно готов не был.
— Вздор! Хактес в роли капитана приносит гораздо больше бед, чем Эпкальм. Я изначально говорил о том, что лучшей заменой мог стать только Сэлд, — возмущался Эдманфер, то и дело вскидывая руки.
— Сэлд не в состоянии заменить лидера, по крайней мере пока. Парнишка ещё не окреп, и мы не знаем, когда окрепнет, — с досадой ответил Бонстек, привычно скрещивая руки на груди.
Завидев небольшую группу, Аноильтенс прокрался за угол и стал наблюдать за тем, как четверо капитанов и глава сопротивления заходят в кабинет Глораса. Вэдпрум раздражённо и устало провёл рукой по лицу и досащдливо скривился. Эпкальм предположил, что все эти разговоры его доводят до белого каления.
— Может уже хватит мне мозг выносить? — не менее раздражённым тоном вопросил глава и рывком открыл дверь. — Вам не хватило обсуждений? Мы уже всё обговорили, если вам нечем заняться, идите и для разнообразия поработайте!
— Мы не всё обсудили, Глорас! — взбодрился Нарций, недовольно скривив губы. — Ты отказался поднимать тему о церемонии!
— Потому что этого не будет, — с рыком ответил Вэдпрум.
Остальные капитаны тоже скрылись за дверью кабинета. Небольшой отрывок разговора разжёг в Аноильтенсе бурю любопытства, которая желала, чтобы её удовлетворили сведениями. Не сдержав порыва, он прокрался к двери, огляделся по сторонам и встал рядом, делая вид, что ждёт, пока помещение освободится.
— Мальчишка хорош во всём, от лидерства и до физической подготовки, чего ему не хватает, так это поводка, — неприятно прогнусавил Эдманфер Консэдий.
— Я сказал прекратить! — взбешенный голос Глораса напоминал медвежий рёв. Раздался удар, Эпкальм предположил, что отец стукнул кулаком по столу в прорыве ярости. — Кто надоумил вас — догадаться не сложно. Удивляет только то, что вы все пошли у неё на поводу!
— Нет, Глорас, ты не видишь того, что это может принести, — начал Нарций. — Если эти двое умножат свою силу, а в последствии и заведут ребёнка, то помимо сильного бойца, у нас появится и поводок, чтобы мальчишка больше не мог своевольничать! Понимаешь? Он будет подчиняться приказам!
— Он и так всегда им подчиняется, — сквозь зубы прошипел глава. — И чтобы вы там все не решили, Эпкальм не будет давать согласие на церемонию, с девушкой, которую не любит. У него есть право жить свою жизнь так, как он того хочет! И портить жизнь дочери я тоже не собираюсь. От неразделённой любви она пострадает не меньше!
— Ты просто не видишь того, что перед глазами, — возмутился Консэдий. — С тобой-то это сработало, а? Что, скажешь, что тебя не устраивает твоё нынешнее положение?
— Следи за своим языком, старпёр, — ощетинился Бонстек, до того не вступавший в беседу. — Ты говоришь не с мальчишкой, а главой сопротивления!
На мгновение повисла тишина, прежде чем её прервал Нарций Реласпарбас:
— Все эти споры, конечно, очень занимательные, но мы все понимаем, что в итоге Липедесса и Эпкальм должны будут принять бразды правления на себя. Так или иначе, но по итогу всё придёт к церемонии, хочешь ты того, Глорас, или нет.
Замерев безмолвном шоке, Эпкальм уставился непонимающим взглядом в пол, пытаясь осмыслить услышанное. Одно дело, когда на него давила только Гловиль, но теперь, когда по той же дорожке пошли и капитаны, в жилах начала стыть кровь. Аноильтенс понимал, что равно или поздно они сломают Глораса, а после и его самого. Злость распаляла кожу, пока ужас сковывало холодом. Испарина, выступившая на лбу, скатилась по коже, обогнула лицо и сорвалась на пол.
«Это цена управления сопротивлением? Тогда уж лучше податься в путешественники по свету, чем заполучить такую судьбу», — затравленно подумал сопротивленец, не желая верить в происходящее.
Судьба Глораса — не самая завидная дорожка, ведь он потерял так много всего, прежде чем достичь всего того, что имеет. Однако даже с этим учётом, он никогда не жаловался на свою жизнь, хоть и старался огородить Эпкальма от аналогичных ошибок. Только вот сколько ещё продержится его несгибаемая воля, прежде чем треснет от сильного натиска со стороны?
Дверь в кабинет резко открылась. Оглядывая вышедшего затравленными и широко распахнутыми глазами, Аноильтенс никак не мог понять, что же происходит, где он и что должен делать? Глорас не подал вида, когда увидел на пороге подопечного. Сам сопротивленец даже заметить не успел, как от стены переместился к двери. Мужчина закрыл парня собой, а после протолкнул подальше от кабинета, положив руку ему на плечо.
— Так для них всех я лишь твоя замена? Им ведь плевать, чего я хочу или не хочу. Эти ублюдки готовы пойти на что угодно, лишь бы достичь того, что им нужно!
