Но время шло. Вот пришел Берия, и поздоровавшись и со мной, и с Олегом, сел рядом, тут же появился Молотов, а за ним с интервалом так минут в пять в приемную зашли Шапошников с Жуковым.

После появления военных, видимо получив сигнал, Поскребышев встал и четко проговорил:

— Товарищ Сталин ждет вас, проходите.

Мы прошли в кабинет, расселись так же, как и несколько часов назад, только рядом со мной теперь примостился Дегтярев, в своем видавшем виды боевом камуфляже, ярко выделяющийся среди государственных и военных деятелей.

На улице уже был поздний вечер и зимняя чернота за окнами, подкрепленная не слишком яркими электролампами в кабинете Верховного, добавляла определенного негатива в состояние собравшихся людей. Да и причина была весьма серьезная.

Сталин, выглядевший очень уставшим, чуть растягивая слова, заговорил.

— Товарищи, как вы все знаете, Сергей Иванович несколько часов назад связался со мной и попросил собрать экстренное заседание ГКО. Думаю, для этого есть особые причины, поэтому мы не будем тянуть время и дадим сразу слово генералу Оргулову.

Как только он закончил свою короткую речь, как бы в подтверждение его слов гулко ударили большие напольные часы в искусно украшенном и лакированном деревянном корпусе. И я, да и все остальные на мгновение отвлеклись на это звуковое сопровождение, бросив взгляды на произведение искусств неизвестных мастеров, показывающее одиннадцать часов вечера.

Не делая театральных пауз и не фиксируя смысловые якоря своего доклада, выделяемые интонацией, я быстро изложил наши с Олегом предположения и то как мы начали искать факты, что накопали и к каким пришли выводам, особенно акцентировав внимание на тех проблемах, которые мы можем получить, если противнику удастся заразить переходные камеры пространственно-временных порталов.

Когда я закончил, в кабинете наступила тишина, а Сталин чуть откинувшись на спинку кресла прищурив глаза смотрел на меня. Он понимал, что я не шучу и не пугаю.

— Все выглядит логично, Сергей Иванович. Я читал в вашей аналитической справке про японский отряд «731», который занимается разработкой биологического оружия.

— Так точно, товарищ Сталин. Именно японцы из этого отряда провели полевые испытания в Китае, засыпав большой город блохами, инфицированными возбудителями бубонной чумы. В этом направлении они продвинулись дальше всех. Поэтому, как мне кажется, желание начать наступление в теплой время года обусловлено не сколько возможностью беспрепятственного прохождения бронетехники по нашим посохшим дорогам, а самым благоприятным временем для распространения зараженных блох. В холода, когда все одеты в теплую одежду, они будут просто не эффективны и биологически мало активны.

Учитывая, что блохи великолепно размножаются в подвалах, то, я думаю, а точнее уверен, это весьма эффективное средство для временного или даже постоянного выведения из строя системы бункеров в нашем времени.

Люди, на которых они проводили испытание находились в разных населенных пунктах, принадлежат к разным социальным группам и что немаловажно к различным подразделениям, можно предположить о наличии разветвленной глубоко законспирированной разведывательно-диверсионной сети противника, члены которой имеют доступ к переселенцам из будущего.

Высказав свое мнение, я замолчал, чуть откинулся на стуле, и с интересом смотрел на Сталина отслеживая его реакцию. И, увидев, как он жестко сжал зубы, перевел взгляд на Берию, который, прекрасно понявший, что происходит и чем ему грозит такой прокол, побледнел и дрожащими руками снял очки и стал их демонстративно протирать, панически пытаясь найти выход из сложившегося положения и как-то спасти свою жизнь.

В кабинете наступила тишина и слышалось только отчетливое ритмичное цоканье механизма пресловутых напольных часов. Все боялись пошевелиться и ждали что скажет Вождь.

— Вы уверены, Сергей Иванович?

— Стопроцентную гарантию дать не могу. Но факты болезни бубонной чумой и сибирской язвой нескольких переселенцев из будущего зафиксированы и нашей медицинской службой и, я уверен, вашей тоже. У нас нет информации о всех случаях, но что-то мне говорит, что, если нормально копнуть, такую же картину заболеваний среди разных слоев населения мы обнаружим и среди граждан СССР, что может говорить об предварительных испытаниях боевого бактериологического оружия.

— И какие ваши конечные выводы?

— У нас действительно есть полтора-два месяца в запасе. Я так мельком просмотрел информацию о скорости размножения блох, времени созревания полноценного потомства, биологическим особенностям — думаю у нас есть полтора-два месяца в запасе. Причем, как показывают наши исторические материалы, средняя производительность японских рассадников составляет десять-пятнадцать килограмм в месяц. Если к процессу подключатся мощности Америки, то конечно все будет серьезнее, но, думаю, этот козырь японцы хоть на какое-то время оставят под своим контролем. Поэтому я предполагаю, что противник будет использовать данное оружие очагово, по четко очерченным объектам и группам людей. Глобального варианта они просто не потянут. Нет ни носителей для доставки, нет ни нужного количества, а самим им наступать по территориям зараженным опасными насекомыми тоже не интересно. К этому стоит учитывать еще инкубационный период, в среднем два-шесть дней, плюс время, необходимое для выхода болезни на пик, когда заболевшая группа полностью или частично теряет и боевой потенциал, и возможность обслуживать технику. Поэтому в нашем случае только диверсии, хорошо подготовленные и скоординированные.

— Вы думаете, что мы успеем провести медицинские профилактические мероприятия и провести вакцинацию?

— И это тоже. В нашем времени есть репеленты от всяких кровососущих насекомых, плюс проведение всякого рода профилактических мероприятий. Насколько я знаю, в этом отношении специальные службы по медицинскому контролю СССР всегда были на очень высоком уровне, наверно их нужно соответственно сориентировать. Ну а на счет вакцинации, тут не знаю, частично может и успеем, но, к сожалению, это не совсем мое направление.

— Хорошо, — задумчиво проговорил Сталин, — Лаврентий, а ты чего скажешь? — тут же перевел стрелки разговора на новую жертву.

Бледный Берия встал и попытался что-то выдать, но всем и так было понятно, что именно в данном вопросе он плавает. Да, про «Отряд 731» он был в курсе, и про разработки бактериологического оружия японцами прекрасно знал, но вот то, что на территории СССР была проведена масштабная акция по тестированию эффективности этого оружия на гражданах так сказать в естественных условиях обитания, он не был в курсе, за что и готовился получить смертельную пилюлю в затылок.

— Садись, — бросил, будто выплюнул разозленный Сталин, — потом поговорим. Какие еще есть соображения?

Как ни странно, опять на себя обратил внимание Шапошников и получив разрешительный кивок от Верховного, он, не вставая, с присущей ему спокойствием и тактом, обратился ко мне.

— Сергей Иванович, то что вы доложили членам Государственного Комитета Обороны очень серьезно, и я, прекрасно зная вас и вашу команду, — кивок в сторону Дегтярева, — считаю анализ обстановки и что, главное, выводы, очень вероятными. Скорее всего вам удалось нащупать именно ту недостающую деталь, на которую наши противники сделали ставку. Очень похоже, очень. С точки зрения военных, в данной ситуации, мы вынуждены будем перейти в глухую оборону, что практически равносильно проигрышу. Тем более под удар попадают именно самые боеспособные части, которые мы перебрасываем с помощью порталов.

Шапошников сделал паузу, чтоб его слова были правильно поняты всеми членами ГКО и продолжил.

— Я недавно озаботился этим же вопросом и проштудировал всю имеющуюся у ВАС информацию как раз касаемо биологического оружия у наших противников…

Его слова вызвали некое удивление у Сталина.

— … ну и в рамках того, сможем ли МЫ его применить в качестве одной из мер крайнего характера.