Я только успел дохромать до своего рабочего места, как зазвонил IP-телефон, по которому мы общались со всеми важными абонентами. Мельком глянув на вызывающего абонента, хмыкнул — Сталин. Быстро узнал, что я вернулся в Усадьбу и уже хочет переговорить относительно орбитальной станции. Я, естественно тянуть не стал и сразу, как смог, поднял трубку и ответил:

— Добрый вечер, товарищ Сталин.

Дегтярев, сидевший рядом и просматривающий на ноутбуке оперативные сводки, сразу сделал стойку, как охотничья собака, услышав, кто мне позвонил.

— Здравствуйте, Сергей Иванович. Очень хорошо, что вы вернулись, — спокойно и по-деловому проговорил мой наделенный властью собеседник, — вы как всегда умудрились снова вляпаться в ситуацию, и получит новые ранения, но как меня уверил ваш друг, полковник Дегтярев, что все нормально и к такого рода операциям вас больше не подпустят. Я одобряю, так сказать, решение ваших друзей.

Я не стал выпендриваться, все равно в любой ситуации сделаю как сам посчитаю нужным.

— В данной ситуации, я с вами согласен, товарищ Сталин. Но кто мог предположить, что эти идиоты начнут стрелять прямой наводкой по окнам дворца прямо через деревья, вообще не видя цели.

— Это нюансы, от которых никто не застрахован, но на вас слишком много всего завязано, поэтому постарайтесь избегать подобных ситуаций. Приказать я вам не могу, но, как человек, который вам симпатизирует, просто хочу попросить, Сергей Иванович — ведите себя как серьезный начальник и политик. Время капитана морской пехоты Оргулова давно прошло, запомните и не забывайте.

Я с трудом удержался чтоб не хмыкнуть, прекрасно зная, как эти телефоны передают звук, поэтому максимально нейтрально постарался закрыть эту тему.

— Я однозначно последую вашему совету, товарищ Сталин, но хочу обратить ваше внимание, что после моего последнего визита в мир 14-го года объемы поставок продуктов и топлива и некоторых товаров промышленного производства только с Российской Империи увеличились в два раза. А еще на подходе Северная Америка и в течении месяца вторая группа достигнет Южной Америки, и мы сможем полностью закрыть все потребности Советского Союза по продуктам и по многим другим товарам на сто десять — сто пятьдесят процентов. Фактически мы организовали свой ленд-лиз, за который нашим потомкам не придется потом расплачиваться десятилетиями.

— Это очень хорошо, Сергей Иванович, что вы мыслите, как государственный деятель, но я вам сказал то что сказал и это не только мое мнение, — в его голосе прорезался металл, да и грузинский акцент стал слышен более четко, что говорило об крайней степени раздражения.

— Товарищ Сталин, поверьте, я тоже не испытываю удовольствие, получая дополнительные дырки в своей шкуре. Я вас услышал и сделаю все, чтобы в этом плане больше не вызывать ваше недовольство.

— Хорошо, Сергей Иванович. Кстати, вы правильно сделали что прислали запись разговора короля Георга V с Черчиллем и Асквитом и ее расшифровку. Знаете, интересно было слушать и читать, как будто в музей попал и увидел свою молодость. Я теперь вас, как пришельцев из будущего прекрасно понимаю… Хорошо. Какие мероприятия будете проводить дальше, согласно плана?

— У нас сейчас на повестке судьба «Зари». Я ее только выпустил, и вот именно перед вашим звонком как раз хотел получить самые последние данные из Центра Управления Космическими Полетами.

Голос Сталина смягчится, и я понял, что ему эта тема очень нравится — ведь все идет установленным порядком и среди четверых космонавтом, двое бывшие пилоты ВВС РККА, которые прошли ускоренную подготовку и уже находятся в космосе, что тоже является серьезным прорывом.

— Я сам только что интересовался этим вопросом и даже смотрел прямую трансляцию. Одну из «молний», что пролетала ниже, переориентировали для наблюдения за «Зарей» и она показала, что станция уже стабилизировалась и выпустила эти свои крылья…

— Солнечные батареи…

— Да, они. И уже с «Зари» пришел доклад, что у них все хорошо и готовы к дальнейшим подвигам. А теперь вопрос, Сергей Иванович, что у нас по испытаниям орбитальных снарядов? На Новой Земле, как мне доложили все готово, да и спутниковые снимки я выдел, там как раз была хорошая погода и все смогли хорошо заснять.

— Все по плану. Как только выпустили «Зарю», в ангаре подготовили к запуску экспериментальный орбитальный беспилотный бомбардировщик с четырьмя снарядами. Он готов к работе в любую минуту. Как мы и договаривались — один снаряд цельный, остальные три кассетные, для поражения распределенных по поверхности целей. Я поэтому и перешел в Усадьбу, чтобы проверить состояние опорных маяков, уточнить состояние полигона и получить у вас, товарищ Сталин, команду на начало генеральных испытаний.

Теперь усмехнулся Сталин, и я четко слышал, как он хмыкнул в трубку.

— У вас есть команда, Сергей Иванович, действуйте. Сколько вам надо времени?

— Как я говорил, у нас все готово. Сейчас свяжусь с моряками, что строили полигон, проверю как работают опорные маяки, видеокамеры и средства объективного контроля и можно будет давать команду на распределение целей, просчет траекторий и выброску бомбардировщика на орбиту «Зари». Там высота как раз весьма неплохая, чтоб придать снарядам хорошую энергию и ее увеличить за счет ускорителей.

— Хорошо, действуйте, — и положил трубку.

Вот ведь «жучара», и пропесочил, и в угол поставил, и построил как молодого «душару», и я еще остался должен. Вот что значит человек в политике варится, где любая ошибка, это либо изгнание, либо смерть, тут волей ни волей наберешься опыта.

ОБНОВЛЕНИЕ

А Олег со своей фирменной улыбочкой, развалившись в навороченном офисном кресле, которое сюда притащили из нашего мира, участливо спросил, хотя его заход звучал как легкая ирония, приправленная черным военно-морским юмором.

— Что, Пиночет крымского разлива, прибрал тебя Виссарионович под каблучок. Скоро научит давать лапку и по команде прыгать с тумбы на тумбу.

Но я-то Олежку знал прекрасно и, главное давно, поэтому такие заходы с подколками и с ухмылками, были предвестниками серьезного разговора по назревшей проблеме. Но и позволить старому другану компостировать мне мозги я не собирался, и он, паразит, это тоже понимал. Поэтому обсуждение непростой ситуации превращалось в дружеский ироничный диспут, в котором периодически переходя на откровенный стеб, мы, демонстрируя свои позиции и понимание обстановки, искали решение. Одно понимание того, что как бы не сложилась ситуация, как бы мы не ругались, и не цапались, но все равно останемся друзьями, однозначно создавало особую доверительную атмосферу. И это было то, что теперь в нашем мире выживания, паразитирования и предательства ценилось больше всего — дружба. Настоящая, не требующая подтверждения и каких-то меркантильных обоснований, то что нельзя монетизировать, а соответственно продать или перепродать.

Поэтому я, чуть скривившись, прекрасно осознавая нарастающую проблему и с этой стороны, так же откинулся на спинку кресла, устало смотря на Олега, и чуть скрипнул зубами от резкой боли в поврежденной ноге. Частые хождения по порталам, что точно было доказано, ускоряли процесс лечения и регенерации организма раз в десять, поэтому то у нас и не было глобальных эпидемий, хотя при такой скученности народа, это было бы закономерно. Но, не смотря на даже такие бонусы, что предоставляют путешествия во времени, до излечения пробитой осколком ноги еще было далеко, поэтому приходилось и принимать обезболивающие и антибиотики.

Олег понял мое состояние, но не стал сотрясать воздух ненужным показным сочувствием. Он только поджал губы и демонстративно изобразил как будто закатывает глаза, мол «сам виноват, не надо было лезть».

Комнату только перед нашим приходом еще раз проверяли на «прослушку», поэтому хоть как-то мы могли говорить откровенно, но на всякий случай я включил «глушилку». Ничего секретного мы не обсуждали, но мне не хотелось, чтобы и смысл, и результаты этой беседы ушли куда-то на сторону.